Джон Гриббин - Дорога в никуда

Ту Хоксу приходилось видеть план города Эстоквы, и он запомнил расположение и направление основных улиц и дорог. Теперь они должны были находиться в нескольких кварталах от главной дороги, ведущей на восток.

Он забрался в машину и медленно поехал дальше. Несколькими минутами позже они достигли того места, где их дорога вливалась в главную транспортную артерию этой части города. Она была заполнена беженцами с лошадьми, телегами, быками, ручными тележками и среди этой толпы двигалось несколько грузовиков. Все эти транспортные средства были сильно перегружены и между ними двигались пешеходы — мужчины и женщины с детьми; почти у всех них были рюкзаки или чемоданы.

На первый взгляд, это всеобщее шествие казалось бестолковым. После того, как Ту Хокс ввел локомобиль в этот бесконечный поток людей, животных и транспортных средств, он увидел, что через каждые пятьсот метров стояли солдаты, держа в руках карбидные лампы или ручные фонарики, и управляли всем этим движением. Первые постовые не остановили их локомобиль, но Ту Хокс спросил себя, что он будет делать, если их остановят и потребуют у них документы. Без документов их арестуют и, может быть, даже расстреляют. Так что он дождался благоприятного момента и при первой же возможности свернул на отходящую в сторону от главной дороги грунтовую дорогу.

Мы должны были это сделать, — сказал он О'Брайену. — На главной дороге оставаться было рискованно. Надеюсь, теперь мы не попадем в переплет.

— Мне все равно, — простонал О'Брайен. — Я медленно, но верно истекаю кровью. И я больше ничего с этим не могу поделать. Я умираю.

— Я не думаю, что все настолько плохо, — сказал Ту Хокс. Но он остановился и при свете карманного фонарика, который он нашел в ящике под сиденьем, обследовал рану своего друга. Как он и предполагал, рана была поверхностной и неопасной, чуть больше, чем обычная царапина. Она немного кровоточила. Он перебинтовал ее чистым носовым платком О'Брайена и поехал дальше.

Поведение О'Брайена заставило его задуматься. Сержант был хорошим солдатом, способным, храбрым и всегда в хорошем настроении. Однако с тех пор, как он понял, что они больше не находятся в их собственном мире, он изменился. Он постоянно думал о том, что он скоро должен умереть. Это, как думал Ту Хокс, происходило из его чувства полной оторванности. О'Брайен был чужим в этом окружении, которого он не понимал. Он страдал такой сильной ностальгией, какой не знал еще ни один человек. Он буквально убивал самого себя.

Ту Хоксу казалось, что он его понимает, хотя он меньше страдал от этих изменений. Но чувство утраты у него было велико. Как потомок кризиса двух несовместимых культур, не принадлежавший ни к одной из них и скептически относящийся к ценностям и моральным понятиям любой из них, он в своем мире тоже был чужаком. Кроме того, по натуре он был более гибок, чем О'Брайен. Он смог перенести шок перемещения, приспособиться и даже преуспеть, если у него появится возможность для этого. Но он беспокоился об О'Брайене.

Двумя часами позднее, после того как они дюжину раз сбились с пути, им, наконец, снова удалось выбраться на главную дорогу. Город остался далеко позади них, но, проехав несколько километров в колонне. Ту Хокс увидел на дороге барьер и кишевших около него солдат. Он стал наблюдать за ними; они вытащили одного из автомобилей вооруженного мужчину и повели к палатке на обочине дороги.

— Они ищут шпионов и дезертиров, — сказал Ту Хокс. — Ну, хорошо, мы их объедем.

Это тоже было нелегко. Они протряслись два километра по бездорожью и теперь им предстояло пересечь узкий ручей. Они сделали это не останавливаясь, но через пять минут им пришлось остановиться перед стеной, которая, казалось, тянулась до горизонта в обоих направлениях. Тем временем засерело утро. Ту Хокс проехал вдоль стены километра три, пока она, наконец, не кончилась. Но теперь дорогу им преградил ручей пошире.

Ту Хокс нашел место, показавшееся ему наиболее мелким, а также более пологий спуск и направил туда машину. Он ввел машину в воду. Ширина ручья была десять-двенадцать метров. Они проехали по ручью метров восемь, когда вода вдруг забурлила под дверцами и устремилась внутрь салона. Потом локомобиль безнадежно застрял буксующими колесами в песке и иле. Ничего больше не могло сдвинуть его с места.

— Дальше нам придется идти пешком, — сказал Ту Хокс. — Может быть, это и хорошо. Как пешеходы мы не будем бросаться в глаза. Кроме того, котел этого локомобиля может взлететь на воздух, если мы засадим его еще глубже в ил.

— Это правда! — произнес О'Брайен, внезапно встревожившись. — Нам лучше удрать, прежде чем что-нибудь произойдет.

Они пошли по грунтовой дороге через поле и лес. Они питались украденными продуктами. Прошло три дня. На четвертый день им представилась возможность угнать машину с двигателем внутреннего сгорания. В этот день они проделали шестьдесят километров по узким лесным и полевым дорогам. Когда бак машины опустел, они отправились дальше пешком.

— На севере страна Итскапинтик, — сказал он О'Брайену. — Насколько мне известно, она нейтральная. Мы перейдем ее границу и отдадимся на милость ее населения.

— Лучше не слушай всякую болтовню, — ответил О'Брайен. — Что это за люди?

— Смесь индейцев и белых. Они говорят на языке, относящемся к семейству нахса, и они больше похожи на ацтеков Мексики. В Восточную Европу они пришли сравнительно недавно, покорили местное население и превратили его в рабов.

— Это звучит не особенно обнадеживающе, — произнес О'Брайен. — А каковы они теперь?

— Я читал, что прошло всего лишь пятьдесят лет с тех пор, как они отказались от религиозных церемоний, связанных с человеческими жертвоприношениями. И они обращаются со своими рабами не только как с низшими людьми, они не дают им никаких шансов вырваться на свободу. Во многих отношениях это очень архаичный народ.

— Почему же мы тогда идем туда?

— Не затем, чтобы просить у них милости. Я намереваюсь ночами идти, а днем скрываться. Мы должны попытаться пересечь эту страну, не входя в контакт с ее населением. Наша цель Тирслэнд, Швеция на нашей Земле. Там мы посмотрим, что нам делать дальше. Может быть, нам удастся попасть на корабль, отплывающий в Блодландию. Там мы станем важными людьми, с нами будут обращаться как с королями, и мы сможем вести приятную жизнь.

Эти слова надежды подбодрили О'Брайена. Дальше они шли напрямик, отваживаясь по ночам выходить на безлюдные проселочные дороги. Через пятнадцать дней после бегства из Эстоквы они вышли на ведущую на север главную дорогу. С вершины одного из холмов они увидели, что поток беженцев прекратился. Солдат не было видно и Ту Хокс решил, что они без особого риска могут присоединиться к колонне.