Джон Стит - Гость

После небольшой паузы Элис глубоко вздохнула и тихо произнесла:

— Мы только и думаем, сэр, как выполнить ваш приказ.

— Вы действительно так подавлены? — спросила Люси. — Или в таком состоянии только я?

— Как вы себя чувствуете, Люси?

— Вполне сносно. Раз мой скафандр еще может спасти меня от перегрева, думаю, я смогу теперь выполнять любые действия.

— Ну и прекрасно.

Закончив диалог на хорошей ноте, Элис надолго замолчала и попыталась вздремнуть. Она не стала включать дисплей: вращение сферы все равно не позволит навигационной системе выдать правильную информацию.

Однако, несмотря на страшную усталость, охватившую все тело, Элис не смогла задремать. Тогда она все-таки вызвала самую последнюю голограмму и стала пристально ее разглядывать.

Линия, по которой курсировала транспортная сфера, теперь выглядела четче, чем прежде. Лучше просматривались и все остальные многочисленные артерии в теле Канталупы. Элис попыталась проследить за тонкой линией — маршрутом сферы — и выяснить, не пересекается ли она с поверхностью. Нет, пересечения не было.

Элис повернула объемную голограмму и стала разглядывать другие линии. Ни одна из них не подходила к поверхности ближе того места, где группа вошла в сферический лифт.

Вся сеть линий располагалась таким образом, будто кто-то взял дюжину резинок и растянул их в разных направлениях, зацепив серединой за ядро Канталупы. Все они так или иначе вели к большому массивному ядру объекта, образуя что-то вроде терминала.

Элис заметила, что между нынешним положением группы и «терминалом» расположена остановка, весьма близкая к тому месту, где закончил свой путь «крот», то есть ко дну шахты. На противоположной стороне ядра явно просматривались две сферы, о предназначении которых у Элис не было даже предположений.

Приглядевшись, Элис рассмотрела и небольшое, размером с «Рейнджер», красноватое пятнышко. Оно, судя по цвету, было куда меньшей плотности, чем все тело Канталупы. Это пятнышко располагалось совсем близко к «терминалу», к которому, как предположила Элис, группа сможет выбраться через несколько часов.

Закрыв глаза, она стала ждать остановки. В голову тут же полезли мысли о трагической смерти двух ее товарищей. Пусть она не близко была знакома с Дареном и Белиндой, но она, Элис, в ответе за их трагический конец.

В памяти всплыли слова одного школьного преподавателя, который говорил, что существуют только две настоящие эмоции: либо хорошо, либо плохо. Элис была согласна с учителем до тех пор, пока не погиб в автокатастрофе ее одноклассник, гроза школы, громила и хулиган. К своему стыду, она почувствовала тогда облегчение, что ей больше не придется иметь дела с этим хулиганом. Элис ощутила радость от того, что погиб школьный товарищ, хотя и понимала, что постыднее ничего нет. Именно тогда она пришла к выводу, что не все так просто. Пусть ее одноклассник и был отъявленным мерзавцем, но он умер. Элис чувствовала одновременно облегчение и тяжесть, радость, за которую было стыдно.

Элис сменила позу, но мысли о смерти продолжали ее преследовать. Когда не стало отца, она все больше и больше времени проводила со своим любимцем колли. Паффер, которому было уже восемь лет, буквально заменил пятнадцатилетней девочке отца, став ей лучшим другом. Элис вспомнила, как уговорила маму отвезти Паффера к ветеринару, чтобы тот сделал умирающему псу безболезненный последний укол и навсегда избавил бы его от мучений. И эта быстрая смерть была единственным, что она могла сделать для своего друга, который, глядя на хозяйку доверчивыми серыми глазами, безропотно покорился.

Белинда и Дарен также доверяли Элис. Они без всяких условий согласились участвовать в миссии под ее начальством, и точно так же ей не пришлось видеть в их глазах последнего упрека.

Элис вздрогнула, не в силах удержать нахлынувших эмоций. Она вдруг представила чувства, которые испытывали Дарен и Белинда перед смертью. И Элис заплакала, в душе благодаря Бога, что коллеги не могли видеть ее лица сквозь полупрозрачное забрало.

— Что-нибудь случилось, Элис? — неожиданно спросила Люси, интуитивно почувствовав душевное состояние своего начальника.

Элис уже собралась сказать «нет», как внезапно ощутила легкость в теле, затем тяжесть, которая вновь сменилась легкостью.

Сфера замедляла свой бег, готовясь к очередной остановке.

— Черт, — заворчал Роберт. — А мне так хотелось поспать еще.

— Может, нам стоит принять стимуляторы? — довольно робко предложила Элис, боясь, что доктор сейчас заведет пространную речь о наркотической зависимости.

Однако все обошлось.

— Я согласен, — сказал Роберт. — Какой от них вред, если учесть, что через двадцать четыре часа нас не будет в живых?

— Точно замечено, — сухо согласилась Люси.

Повернув голову, Элис захватила губами штуцер и сосредоточила взгляд на определенной точке на забрале, заставив тем самым особый механизм растворить в воде специальное возбуждающее вещество. Несколько глотков воды показались ей упоительно сладкими, и через минуту она почувствовала такой прилив сил, будто не ползала эти двое суток по подземельям, а отдыхала на горном курорте.

Карл почему-то молчал, что казалось странным. Кто-кто, а он непременно должен был завести какую-нибудь дискуссию, почувствовав приближение к новой остановке.

— Карл, с вами все в порядке? — встревожилась Элис.

— Да, — устало ответил он.

— Но вы не очень-то кажетесь веселым и бодрым.

— Со мной все нормально.

Второй ответ Карла прозвучал более убедительно, но Элис на всякий случай спросила еще раз:

— Вы уверены?

— Ну, может, чуть устал. Со всяким бывает. Самое забавное, если, конечно, это можно назвать забавным, что меня вовсе не тревожит, погибнем ли мы завтра. Меня больше беспокоит, что я никому не смогу рассказать о последних словах Дарена, и все по-прежнему будут считать меня главным виновником аварии, некомпетентным и безответственным человеком.

— А вы и есть на самом деле некомпетентный и безответственный, — обрадовался такому ходу мыслей Роберт, тоже явно почувствовавший прилив сил.

— Роберт, отдохните, пожалуйста, — попросила Элис и сама удивилась, с какой легкостью она взяла сторону Карла. — Нечего ловить на словах. Мы должны думать, как выбраться отсюда живыми, хоть сейчас и трудно отрешиться от мыслей о смерти. Если мы погибнем, то пусть нас хотя бы не осуждают за то, что мы, мол, не искали путей к спасению. Искали, и еще как.

— Ну, меня-то надолго запомнят как парня, который натворил много бед на станции «Токиан» и накликал смерть на исследовательскую группу.

— Вероятно, так и есть, — охотно согласился Роберт. — Это вы приговорили нас к смерти.