Андрей Левицкий - Выбор оружия

— Сука! — выкрикнул он, и она неразборчиво залопотала в ответ, кривя ротовое отверстие: «Жука, хука, хуха, хрюка»… Поднятые тонущим паромом волны мотали катер из стороны в сторону. Я кое-как встал, сделал шаг к Пригоршне, чтобы скинуть с него псевдоплоть, но он уже справился сам: согнув ноги, уперся ей в брюхо и толкнул. Выкрикнув напоследок какую-то бессмыслицу и щелкнув клешнями, тварь рухнула на мотор мягкой спиной, изогнулась, суча в воздухе костяными ногами, и скатилась с другой стороны. Прямо на опущенный в темную воду винт. Мотор взревел, потом заурчал, как огромный кот. Вода взбурлила, словно за кормой началось извержение небольшого вулкана. Добравшись до Пригоршни, я помог ему встать. Придерживаясь друг за друга, мы одновременно потянулись к мотору, чтобы выключить его… Поздно. Вместе с фонтаном воды во все стороны взлетели ошметки мяса, а затем мотор заглох, и после его рева разлившаяся над Припятью тишина показалась оглушающей.

Светлело, осенний день расползался по Зоне. Течение несло катер по середине реки, немного ближе к левому, пологому берегу.

— Вот же уродство! — с чувством сказал Пригоршня, переворачивая мотор на палубу и разглядывая его. — Так все удачно шло — тут на тебе, плоть эта откуда-то выскочила!

Он пнул ни в чем не повинную железяку и сел у кормы, свесив руки между колен. Я устроился на ящике возле носа, снял порванную куртку, через голову стянул рубаху, обмотал ею торс — рана на спине была неглубокой, но все еще кровоточила, — затем надел куртку.

— Попить есть чего?

— На… — он бросил мне флягу. Отвинтив крышку, я приник к горлышку и принялся жадно глотать тепловатую воду. Потом вытер губы.

— Ну, рассказывай.

— Да что рассказывать… — Пригоршня махнул рукой. — Грузовик тот, помнишь, как перевернулся? Это в него два кабана разом врезались. Причем необычные какие-то, я раньше не видал таких. Здоровенные очень, мне аж поплохело, когда они из-за памятника выбежали. Такие… Ну, по плечи нам, и ноги как балки. Они грузовик и своротили.

— Ты ж на нем стоял, как тебя не раздавило? — спросил я. — Или по ступеням не размазало?

Он пожал широкими плечами.

— Да я спрыгнуть успел. Сиганул оттуда со страху — как все равно заяц какой, и «Грозу» свою при этом упустил. По ступенькам покатился, локоть расшиб… Но ничего, вскочил и деру дал, потому что один кабан за мной побежал. Думал я в окно запрыгнуть, так там в стене окон не было вообще. Я за угол завернул, встал на колено и давай зверюгу эту поливать… У меня уже гранат не было, понимаешь? Я ж тебе говорил в баре: больше надо брать, а ты — не надо, тяжелые, идти далеко…

Я хмуро посмотрел на него.

— Ну ладно, ладно! В общем, целый рожок потратил, но таки свалил его, башку, понимаешь, разворотил — а он все бежал и бежал… Но прям возле угла упал все же, ногами своими брыкнул и сдох. А за ним уже крысы, да и псы там были, потому я дальше от них… Обогнул весь кинотеатр, думал, может, ты с другой стороны выскочишь, но ты так и не появился. Потом… В общем, долго рассказывать.

— Но почему ты к парому приплыл?

— Так за тобой же, — удивился он.

— Это я понял. Но откуда ты знал, что я там? ПДА?

— Ха — ПДА! Он у меня вообще ни черта не показывал…

— Что, и ребят Курильщика тоже? Я когда по Чернобылю бегал, нашел одну машинку, так включил, и она показала, что они на пароме. Потому туда и поплыл.

Напарник помотал головой.

— Не, не знаю. Мой молчал, как партизан, пусто по всему району. То есть Чернобыль вижу на карте, Припять вижу, но ни одной метки во всей округе. Вот… — он привычным движением отдернул рукав, посмотрел и коротко выругался.

— Что? — встав, я шагнул к напарнику.

— Тут… Ё! Исчез…

— Медведь?

Никита показал мне пустую карту на экране.

— Фиолетовая метка, да. Только что возникла, там, возле поворота. И…

Метка появилась опять. Она пульсировала в быстром темпе.

— Что это значит? — изумился Пригоршня.

— Не знаю. Что-то похожее и я видел.

Метка не перемещалась, лишь мигала, оставаясь на месте. Еще почти минуту мы пялились на нее, после чего я вернулся к носу катера.

— Ладно, дальше рассказывай. Как ты меня увидел?

— Ну как — в бинокль. Уже темнеть стало, я на берегу залег, на пристани паромной бывшей. Там такой домик, то есть не домик, а будка железная, с крышей, — на ней и устроился. Крысы туда залезть не могли с собаками, вокруг только бегали. К тому времени я уже и «Кипарис» бросил, вернее, когда патроны закончились, я им башку крысиному волку раскроил, ну он и зацепился скобой за дыру в черепе… В общем, и его я вслед за «Грозой» упустил.

Ну вот, лежу, значит, на этой будке, а в городе пожар начался. Делать-то нечего, вроде и страшно, а вроде и скуплю, так я в бинокль стал глядеть: туда, сюда… Вдруг вижу: ты! Как ты к парому подплыл — это я пропустил, но гляжу — ты по палубе шастаешь, между машин пробираешься, осторожно так, по сторонам зыркаешь. Но далеко, кричи не кричи, ясно, что не услышишь. В рубку залез, и потом уж совсем темно стало, ни хрена не видно. Во, я и подумал: ты там дрыхнуть устроишься, в рубке. А утром раненько я, значит, лодку раздобуду и тебя оттуда вытащу. Хотя как-то мне не по себе было, потому что паром этот… Ну, сам знаешь, что о нем говорят. Стремное, в общем, место. К тому времени зверья вокруг поубавилось, тише стало, хотя наверху, на холмах, огонь везде, трещало там да шипело. Но я задремал помаленьку, потому что ведь устал сильно, пока бегал-прыгал. Вот, а через пару часов будто толкнуло что-то: проснулся. Да не просто проснулся, а аж подскочил. Что такое?! Вроде тихо, зверей уже совсем нет… Достал бинокль, стал опять глядеть… И вдруг понимаю: паром светится! Ну — ё! — точно как говорили, будто внутри у него свет такой… таинственный, понимаешь? Загадочный.

— Да уж, — кивнул я, — понимаю.

— Ну вот. Видно все равно плохо, но из щелей этот свет наружу выходит, и что? — Пригоршня сделал большие глаза, поднял руки и пошевелил растопыренными пальцами. — Гляжу: тебя тащат! Нет, на самом деле толком я не мог увидеть, только разобрал, что двое каких-то таких… согнувшихся таких, сгорбленных, тянут чего-то по палубе, не то мешок, не то тело. В общем, я решил, что это, наверное, ты и надо тебя спасать. А перед тем как заснуть я, понимаешь, со скуки когда в бинокль пялился, то ведь не только на реку, но и по сторонам, на город горящий, на берега… И увидел в стороне от пристани, среди кустов, стоит этот, как его… лодочный сарай, во. Ну, ангар такой, хотя не ангар все же, потому что приземистый очень, крыша ниже моей головы, и одной стороной прямо в воде он. И я подумал: если это дело на отшибе стоит, да среди кустов густых, так что я его только с будки углядеть и смог, то, может, внутри осталось что-то, не успели разграбить, не заметили? Потому что если к парому мне плыть, то — на чем? Надо лодку искать. В общем, слез я и пошел туда. Автоматов, говорю, уже не было у меня, только вот пистолет… — Он похлопал по лежащей рядом «беретте». — Ох и страшно идти было! Но зато в ангаре катер оказался, и еще канистра с бензином, да к тому же и гранатомет у него на носу. И две гранаты в ящике лежали, в том самом, на котором ты вон сидишь. Ну и вот…