Сборник - Чистое небо

– Вот, Андрюха, познакомься с очередным феноменом Зоны. Это Бомж. Считай, что тебе повезло, потому что встреча с ним считается у нас хорошей приметой. Он редко показывается. Я, например, его вижу всего второй раз в жизни.

Прямо на полу, на расстеленных газетах, сидел грязный, заросший щетиной человек. Он был одет в черное пальто без пуговиц, на голове его набекрень торчала вязаная шапка, держась на колтуне из спутанных седых волос. Под пальто на нем был засаленный до невозможности свитер и грязные тренировочные штаны с пузырящимися коленками. Незашнурованные кроссовки когда-то были белыми. Бомж совершенно не обращал на сталкеров внимания, ковыряясь в целлофановом пакете, набитом какими-то вонючими объедками, и был всецело поглощен этим занятием. Лица его практически не было видно из-за клочковатой седой растительности, из центра которой торчал внушительного размера грязный нос. Бомж что-то бормотал хриплым шепотом.

– Очень странно. – Учитель был возбужден. – Он обычно встречается где-то глубже в Зоне. На Свалке, на Складах, но здесь! Андрюха, тебе повезло!

– ...повезло... конечно, повезло... я везучий... там ка-а-ак бабахнет, а мне хоть бы что... повезло... – отдельные слова можно было разобрать. Бомж продолжал сортировать по пакетам объедки, бормоча себе под нос.

– А как же он тут живет-то? Как жив остался? Что ест? – Андрей был удивлен, даже обескуражен таким неожиданным зрелищем, как обычный грязный бродяга в Зоне, среди ужаса и смерти.

– ...что-что... ест что найдет... да, вку-у-усно... найдет еду и ест себе... да...

– А кто его знает! Непонятно, как он тут живет! К нему как-то приставили группу наблюдения, так он вроде ничего особенного и не делает. Лазит себе по домам, спит...

– Спит, конечно... как же не спать... сла-а-адко спит... все мы спим... вечным сном, хе-хе, хе-хе... – Бомж захихикал, после чего зашелся в приступе сухого мучительного кашля.

– А где объедки находит, непонятно. Монстры обходят его стороной. Они как бы не замечают его, а он их. Он вообще ни на кого внимания не обращает. Правда, говорят, что иногда он осмысленно разговаривает со сталкерами, но я что-то не очень в это верю.

– ...верю – не верю... верю... не верю... а мож, верю, да... – Откашлявшись, Бомж принялся тщательно собирать обьедки и аккуратно складывать их в дырявый пакет.

– Вот тебе нейтральный персонаж, ты спрашивал. В любом случае, Андрей, твое боевое крещение можно считать успешным! Хоть не нашли мы ничего полезного... – Внезапно Учитель замолчал. – Ты слышишь?

Андрей прислушался. Даже Бомж замолчал, но копошиться продолжил, сопя и кряхтя. Где-то на границе слышимости возник тонкий свист. Его можно было принять за фантом, за шум в ушах, если бы не давление на барабанные перепонки.

– Как будто что-то свистит... – Андрей взглянул на Учителя.

– Значит, мне не показалось... Пора сваливать. Свист – признак летуна. Где-то он тут поблизости обретается. Пойдем.

Учитель направился быстрым шагом к выходу из комнаты, обходя торчащие обломки мебели. Андрей поспешил следом. Свист стал слышен отчетливей. Бомж снова принялся бормотать, не обращая внимания на неприятный звук:

– А что ж... я же говорил... да, говорил... говорил, не ходи?.. говорил... а он пошел...

Свист стал нестерпимым. Казалось, свистит не в ушах, а в голове, раздавливая мозг.

– Да, говорил... а он говорит: Кирилл, расскажи сказку... сказку, говорит... надо же... Кирилл, расскажи сказку... хе-хе, хе-хе, сказку, хе-хе... сказку про иные миры, сказку ему...

Андрей остановился. Что-то в его мозгу переключилось. Его комната, разбросанные по полу игрушки, детская кровать. «Кирилл, расскажи сказку», – просит Андрей. Он лежит в кровати, накрывшись до подбородка. В комнате горит лишь ночник. Кирилл раздумывает несколько секунд, разворачивается, подходит к кровати, садится на край. Поправляет одеяло. Начинает рассказ.

– Андрей! Андрей, пошли! Он уже рядом! Скорей! – Учитель тряс Андрея за плечи. Он был взволнован, ноздри его раздувались, он тяжело дышал. Свист окончательно поселился где-то в районе затылочной части. Схватив Андрея за руку, Учитель потащил его к двери из комнаты.

– Кирилл, Кирилл... хлебнул чернил... хе-хе... вот не пошел бы, и все... и все... а то, сказку ему...

В дверном проеме Андрей вырвался из цепких рук наставника и захлопнул дверь, оставив того в коридоре. Замок был исправен, Андрей запер дверь. Он побежал назад к Бомжу, запинаясь и падая. Учитель орал по ту сторону двери, колотил по ней руками и ногами, пытаясь выбить. Андрей подбежал к Бомжу, присел около него на корточки. Свист превратился в ультразвуковой визг, он был почти не слышен, но нестерпимо сверлил затылок. Голова гудела, будто колокол.

– Слышишь! Говори! Ты видел моего брата? Отвечай! – Андрей кричал бродяге в лицо, тряс его. Бомж вертел в руках какой-то небольшой блестящий предмет. Зажигалка. У Кирилла была такая же, бензиновая «Зиппо» с выгравированным орлом на гладком боку. Андрей выхватил зажигалку. Голова раскалывалась. Он обхватил голову руками. Учитель что-то орал за дверью. Бомж продолжал спокойно ковыряться в своем пакете. Андрей поднял взгляд на стену напротив. Дверь там была снята с петель и валялась рядом. Из темноты дверного проема на них надвигалось нечто. Оно было бесформенное, переливающееся и висело в воздухе примерно на высоте человеческого роста. Эта перламутровая пиявка плыла прямо на Андрея, и от нее невозможно было отвести глаза. Голова закружилась, зрение стало туманиться. Теперь уже не одна пиявка, а две или три.

Как сквозь вату до него доносились крики Учителя. Последнее, что услышал Андрей: «Нянька! Нянька, тащи!»

Потом мозг взорвался яркой вспышкой.

Андрей проснулся в квартире Няньки с жуткой головной болью. Сел на кровати. Уже наступила ночь. Каждое движение причиняло страдание, сравнимое лишь с утренним похмельем после буйной вечеринки. Через пару минут послышался лязг замка, металлическая дверь со скрипом отворилась.

На этот раз в коридоре было светло. Пока шли на кухню, Андрей обратил внимание, что в его правой руке с силой зажат какой-то металлический предмет. Сели на свои прежние места. Андрей с трудом разжал побелевшие пальцы, на желтоватую скатерть выпала старенькая зажигалка с выгравированным орлом. На торце были видны нацарапанные слова, но Андрей уже знал, что именно там написано. Он сам нацарапал их на зажигалке брата много лет назад. В это было трудно поверить.

– Это его? – Нянька наконец нарушил затянувшееся молчание.

Андрей кивнул.

– Черт... Учитель сразу позвонил, как вы вышли. Он сейчас приедет.

Андрей еще раз кивнул. На него напал какой-то ступор, голова была чугунная, веки весили по тонне каждое и до конца не открывались, плечи ссутулились. Сил пошевелиться не было. Он сидел, облокотившись на шаткий кухонный стол.