Игорь Поль - Путешествие Идиота

— Ты понимаешь меня? — я тычу стволом в ухо офицеру.

Тот кривится от боли. Мотает головой.

— Я понимать.

— Ты будешь делать, как я скажу. Тогда ты не умирать страшно. Понимать?

— Мой не бояться. Мой офицер ЮС. Твой враг. Ваш все умирать. Мы мстить.

— Никто из нас не умирать. Я оттуда, понимаешь? — я тычу рукой вверх. — Я из Империи. Мы раздавим вас, как насекомых. Стоит нам только захотеть. Я знаю пытки. Ты будешь умолять о смерти.

У офицера начинают дрожать окровавленные губы. Он стискивает зубы, пытаясь взять себя в руки. Я киваю Драгомиру. Тот рывком вздергивает тело вверх. Другой бородач неуловимым движением ножа распарывает его штаны. Подносит острие к съежившейся мошонке. Легонько тычет. Офицер сереет, глядя вниз остановившимся взглядом.

— Ты делать то, что я скажу. Ну!?

Он мелко трясет головой.

— Делать…

— Зови сюда тех, кто в машине. Скажи: надо помочь вынести добычу. Понял?

Прикосновение ножа. Судорожный кивок.

— Если ты подашь условный знак, или скажешь так, что тебе не поверят, я отдам тебя им, — я киваю на мрачных бородачей, жадно глядящих на добычу. Загипнотизированный страхом офицер переводит взгляд вслед за мной. Вздрагивает, как от удара. Опускает голову.

— Я сказать.

— Говори. И помни: я — оттуда.

— Я помнить.

По моему знаку Драгомир отпускает пленника. Тот оседает на пол. Натыкается взглядом на меня. Подносит коммуникатор к лицу. Напрягается, старательно придавая голосу твердость. Я подбадриваю его кивком.

— Трух, Валецки, ко мне идти, быстро. Нести пленный.

Шум помех. Слабый голос.

— Трух принял. На кого машина ставить?

— Оружие блок. Сами идти. Быстро. Много обезьян. Не унести. Мой ждать.

— Принял. Идти.

Офицер обессилено выдыхает. Я хлопаю его по плечу. Молодец. Бойцы поднимают арбалеты. Интересно, что это со мной? Чего это я творю? Какие пытки? Таким вещам меня не обучали. Триста двадцатый виновато бормочет:

«Методика ведения допроса в боевой обстановке. Стандартный курс».

«Ты опять за свое?»

«Извини…»

В тишине слышится только хлюпающее дыхание офицера. И приближающийся топот солдатских ботинок.

— Третий, ответь Кайман.

Солдат с пилотским джойстиком ни жив, ни мертв. Грубо прикрученная к груди тряпка набухла от крови. Он то и дело норовит клюнуть носом, отчего машина рыскает вниз и с противным писком контрольной панели вновь стабилизирует полет. Офицер примотан к креслу второго пилота своим же ремнем. Руки его стянуты веревкой. Мы с Драгомиром держим ножи наготове. Время от времени щекочем их остриями шеи пленных. Два бойца напряженно сидят в десантном отсеке позади нас. Морщат носы от незнакомого запаха горячего пластика. У их ног беспорядочная груда мяса. Все, что осталось от патруля.

Шипение и треск. По правому борту вспышка молнии. На долю секунды отсек становится ослепительно белым.

— … ответь Кайман… — снова доносится сквозь статику.

Я тычу раненому пилоту ножом в ухо.

— Отвечать! Больно не быть!

Тот выпрямляется. С трудом фокусирует мутный взгляд на консоли. Пытается проглотить комок. Давится чем-то, задыхаясь от страха. Я усиливаю нажим ножа. Тоненькая струйка крови течет по измазанной грязью шее. Стекает за разорванный ворот комбинезона.

— Кайман, здесь Третий, — наконец, разлепляет пилот непослушные губы.

— Третий, твой есть отклонение маршрут. Доложить.

— Говори: сильная гроза. Говори: кислота с неба. Повреждение. Ну! — от страха и в горячке я тычу лезвием слишком сильно. Кровь струится все обильнее. Драгомир напряженно наблюдает за происходящим. Спеленутый офицер дергает шеей и вращает глазами, пытаясь что-то сказать.

— Кайман, здесь Третий. Гроза быть. Сильный фронт. Двигатель в кислота попадать. Иметь повреждений. Идти назад.

— Говори: пленные на борту. Пятеро.

— Кайман, на борт пять обезьян. Здоровый. Прием.

Кажется, вот-вот наш пилот отключится окончательно. Делаю знак Драгомиру. Тот грубо вырывает кляп изо рта у своего подопечного. Тот жадно дышит. Господи, как же я не догадался! У него же нос кровью забит. Он чуть не задохнулся.

— Третий, ты есть принимать сорок к юг. Принять север. Мой вести.

— Ты! — сдавленно кричу я офицеру. — Скажи, что машина теряет управление. Быстро сказать!

Прижимаю дужку ларингофона к его щеке. Драгомир стискивает жилистую шею офицера своими лапищами. Малейший намек, и он просто перекроет пленному воздух.

— Кайман, здесь Третий-ноль! Мэйдей. Терять управление. Молния повредить. Нет навигаций. Маяк нет дать. Мэйдэй.

— Третий-ноль, я Кайман. Понимать. Быть на прием. Делать эвак.

Пилот хрипит. Красная пена пузырится на его губах. Отключаясь, он тычется грудью в джойстик управления. Флаер проваливается вниз-влево. Надрывно пищит сигнализация. Скатываемся в кучу на один борт, смешиваясь с окровавленными телами. Судорожно пытаемся выбраться из мешанины. Резкий рывок. Аварийная блокировка сработала.

— Обнаружен критический сбой пилот. Принять управлений. Стабилизация. Держать курс сто шестьдесят, — ровным голосом сообщает автопилот.

— Далеко до моря? — спрашиваю у офицера, пытающегося столкнуть со своих колен голову мертвого пилота. Брезгливо стираю с себя кровавую полосу. Чьим-то подшлемником. Черт, я тут совсем мясником стал. В жизни столько кровищи не видел, как за сегодня.

— Пять минут лет, — глянув на панель, говорит офицер.

— Как выключить автопилот?

— Нет выключить. Все погибнуть, — затравленно зыркая, отвечает командир патруля.

— Не твое дело. Как выключить?

— Тот панель. Рука приложить. Мой. Твой не слушать. Приказ дать.

— Как ищут ваши упавшие флаеры? В море ищут?

— В море нет искать. Опасно. Болота, суша летать. Искать радар. Спасать. Море нет спасать.

Он начинает догадываться, какая участь ему уготована. Умоляюще смотрит на меня. Слезы катятся из его воспаленных глаз.

— Отпустить мой. Мой не сказать. Мой приказ делать, не сам есть. Отпустить, а?

Я смотрю на Драгомира. Тот пожимает плечами и отводит глаза.

— Прикажи снизиться до минимума. Скорость минимальная. Открыть кормовую аппарель… — удар грома заставляет меня замолчать. Машина снова резко дергается. Похоже, мы и вправду входим в полосу сильного шторма. — Идти в море. В море двигатель стоп. Понял? Повтори! Ну!

— Скорость и высота минимальные быть. Аппарель открывать. Море идти, курс прежний. В море двигатель глушить…

— Молодец. Делай. И осторожнее, не убейся раньше времени.

Драгомир цепляет ремень бритвенно острым лезвием. Рывок — и офицер едва не выпадает из кресла.

— Делай. Как я сказал.

Ватный лейтенант тянет трясущуюся руку к панели. Прикладывает. Бормочет, словно в бреду. Он на глазах теряет остатки человеческого облика. Страх душит его.