Игорь Поль - Знакомьтесь — Юджин Уэллс, Капитан

Я едва не вылетаю через лобовое стекло, так резко останавливается наша колымага. Чудо, что колеса не отвалились!

— Сам езжай прямо и не останавливайся. Это нападение бандитов. Грабят магазины и угоняют такси.

Я не успеваю договорить, как машина стартует на дымящихся покрышках. Бедняга таксист. Сколько на него сразу свалилось. И неожиданное богатство, и бандиты. Хищная тень со свистом падает с неба. Удаляющийся рев двигателя сменяется глухим ударом. Накрыли везунчика.

— Быстрее, милая. Пересидим минут пятнадцать в этой забегаловке, потом будем уходить.

Мы ныряем в маленькое уличное заведение под полосатым навесом. Мишель чихает от едкого дыма, исходящего из жаровни.

— Ты как, ничего? — спрашиваю ее.

— Я-то ничего. Только денег у нас не будет. Банкомат сообщил мне, что счет заблокирован.

— Так вот почему у тебя было такое расстроенное лицо!

— Ага. Съедим чего-нибудь?

— Здесь?

— Я так голодна, что съем даже жареных червей.

— Может, попросим чего-нибудь более привычного? — робко интересуюсь я.

— Это вряд ли, — в сомнении отвечает Мишель, разглядывая радостно улыбающегося нам то ли повара, то ли продавца в засаленном белом халате.

Чуть позже, когда мы едим рис и овощи с обжигающе острым соусом из подозрительного вида глиняных тарелок, интересуюсь:

— Ты в курсе, что нас сейчас чуть не убили?

— Милый, я может, несколько наивна кое в чем, но вовсе не идиотка.

— Не жалеешь, что связалась со мной?

— Ни за что! В жизни не испытывала ничего подобного!

Я не решаюсь спросить, что она имеет в виду — выброс адреналина из-за непрерывных приключений, или то чувство, что она ко мне испытывает. Наверное, человеку свойственны сомнения. Хотя, когда я вижу Мишель, мне хочется забыть обо всем. С тех пор, как она оказалась рядом, я живу, точно в сказке. Даже смерть не кажется чем-то страшным. Словно, умерев, можно возродиться под аплодисменты публики.

Триста двадцатый докладывает о сканирующем излучении. Неопасном. Я и сам понимаю, что мы в очередной раз ухитрились смыться. Знать бы еще, как долго продлится наше везение.

Чертовы приправы! Кажется, будто в моем животе тлеет огонь. А уж во рту — и вовсе слов нет. Как если бы я расплавленного свинца хлебнуть вздумал.

Я попросил рикшу показать нам такой дом, где есть веселые женщины. Долго объяснял, что мы с супругой обожаем острые ощущения. И что нас хлебом не корми — дай только оторваться по полной в самом опасном районе Кришна-сити. Но чтобы там обязательно было место, где можно было заночевать. Наверное, он решил, что у нас крыша уехала. Сказал, что в такие места туристов не возят. Сделал обязательную попытку заманить нас в “хорошую недорогую гостиницу, в которой у него работает родственник”. Но мы были непреклонны. Даже согласились на немыслимую сумму в сто пятьдесят рупий. За меньшие деньги ехать в район Тис-Хазар абориген отказался.

— По ночам в таких местах даже полиция не показывается, — сообщил он.

— Нас это устраивает, — с энтузиазмом заверил я.

— Может быть, господин и госпожа желают посетить храм любви?

— Нет уж. Вези в этот самый Тис-Хазар. Или мы наймем другую машину.

Дом, куда нас после невыносимо долгого петляния по узким улочкам, привез рикша, называется гостиницей. Так гласит покосившаяся вывеска с выцветшими буквами. Вряд ли в этой “гостинице”, притулившейся в грязном переулке, заваленном кучами гниющего мусора, когда-то бывали постояльцы. Во всяком случае, нормальный человек, увидев перекошенный фасад с темными окнами, выщербленные ступени лестницы и дверь, которую вместо стекла прикрывает грубо приделанный лист почерневшего картона, испытал бы желание зажать нос и сбежать отсюда, но уж точно не переночевать.

Двери оказались заперты. Я подергал за ручку. Навалился плечом. Никакого эффекта. Оглянулся назад. Коляска рикши уже улепетывает во все тяжкие, выхватывая тусклым светом единственной фары домишки с заколоченными окнами. Пожав плечами, прикладываю ухо к грязному картону. Голоса. Негромкая музыка. Значит, все же дом не заброшен. Мишель зябко ежится от ночной прохлады, обхватив себя за плечи. Из освещения в переулке только звездное небо, отчего все стены кажутся голубыми.

— Вроде не пусто, — говорю я. — Черт, как спать охота. Эта беготня по жаре меня измотала.

— Может, постучать?

Я долго бью кулаком по косяку.

— Эй, есть тут кто? — крик мой далеко разносится по пустому переулку и глохнет в мусорных кучах.

— Наблюдаю присутствие не менее двадцати человеческих особей. Имеется холодное оружие, — сообщает Триста двадцатый.

Наконец, когда мои крики заставляют выползти из грязных подворотен несколько спавших там невнятных личностей, двери приоткрываются. Узкий луч света из дверной щели кажется мне ослепительным.

— Что желает господин? — интересуется худой лысый человечек в белом.

— Переночевать. Хорошую комнату на двоих. С чистым бельем. Это возможно?

— Конечно. Господин пришел по адресу. Это будет стоить пятьсот рупий.

— Триста рупий и ужин бесплатно, — вмешивается Мишель. — Иначе мы пойдем в другой бордель.

— О, госпожа! Только для вас! Прошу вас, входите! — слово “бордель” встречавшего явно не смутило.

Мы оказываемся в большом зале, напоминающем ресторанчик или пивной погребок, углы которого теряются в полутьме. Внутри на удивление чисто. Или это нам только кажется после осмотра уличных достопримечательностей. Несколько тусклых бра из мутноватого стекла придают заведению таинственный вид. Пахнет ароматическими благовониями и чем-то приторно-сладким. Откуда-то доносится тихая музыка — заунывное треньканье неизвестного струнного инструмента под буханье ручного барабана.

— Господин похитил госпожу у ревнивого супруга и желает с ней уединиться? — негромко интересуется человечек, обнажая в услужливой улыбке почерневшие зубы. Глаза его при этом остаются абсолютно серьезными. На звук его голоса к нам поворачивается несколько голов. Прав Триста двадцатый — тут не меньше двадцати человек. Сразу и не разглядишь. Одни мужчины. Сидят вдоль стен, прячась в темноте, как тараканы. Мутноватые взгляды щупают Мишель, сжавшую мою ладонь так, что коготки больно впились в кожу. Почему-то я представлял себе бордель как дом с большим количеством женщин. Но сейчас тут не видно ни одной. “Да они здесь просто ширяются втихаря!” — догадываюсь я.

— Точно, — соглашаюсь я. — Похитил.

— Прошу вас, господин. Номер люкс. Не волнуйтесь — никаких насекомых.

— А ужин? — интересуется Мишель. И снова липкие взгляды опутывают ее.

— Доставим прямо в номер, — успокаивает ее человечек. — Только у нас правило — деньги вперед, госпожа.