Александр Афанасьев - Время героев ч. 2(СИ завершена)

— А что, это оборудование изготовлено в Риме?

— Полагаю, что нет, синьор — озадаченно ответил Чезаре

Вот ты и выдал себя, дурак… Дзинь… Дзинь…

— Хорошо. Полагаю, что я смогу прийти завтра. Во сколько вы сможете меня принять?

— Полагаю с двенадцати по местному времени, синьор.

— Хорошо, с двенадцати.

Чезаре так и не напомнил мне, что я обещал ему свое генеалогическое древо. Видимо, его мысли были заняты сломанным оборудованием.

И я — не стал напоминать.

На улице — я подобрал велосипед, покатил обратно. Несколько раз проверился — на вид, никто не следит. Интересные дела. Только бы не заблудиться.

Навестить Ватикан? Думаю, завтра. Попробуем добыть аудиенцию у Римского Кардинала. Откажет — откажет, а вдруг нет? Само по себе будет — показательно…

Неспешно катясь по улице, я вдруг остановился, да так резко, что с непривычки чуть руки с руля не слетели. Что?

Что-то на улице. Что-то, за что зацепился глаз.

Проехавший мимо итальянец что-то сказал мне, видимо что-то нелицеприятное — и я съехал с дорожки, чтобы не мешать другим.

Что?

Слева. Небольшая вывеска, по-итальянски, но там буквы P.I. Международное обозначение, P.I. PRIVATE INVESTIGATIONS, частные расследования. Частный сыщик!

Попытать удачу? В конце концов — я не знаю ни одного римского детектива, почему бы не этот. Если я на него случайно натолкнулся на улице — значит, не подставной.

Что я теряю?

Оставил велосипед, протолкался через толпу на тротуаре, подошел ближе. Рядом было кафе, часть столиков прямо на тротуаре, типично итальянское безобразие, не пройти — не проехать. Ни замка, ни переговорного устройства — просто указатель, второй этаж. Дверь открыта — на месте?

На втором этаже — дверь уже посолиднее, бронированная, с глазком и переговорником. Мельком оглядевшись, я заметил и камеру, причем хорошую, камеру скрытого наблюдения. Видимо, все-таки человек профессионально подходит к делу и деньжата у него водятся.

Я нажал кнопку переговорника.

— Si, signor — отозвалось устройство.

— Speak English? — спросил я. Если человек на своей вывеске пишет международно признанное Р.I. - наверняка говорит.

— Говорю, сеньор. Что вам угодно — отозвались уже по-английски.

Я разозлился. В Североамериканских соединенных штатах никто не стал бы держать клиента перед бронированной дверью.

— Возможно, сделать вам заказ и заплатить деньги.

Дверь лязгнула — солидно так, мощная, хорошая система запирания сработала.

— Налево, сэр. И до конца.

Коридор резко, на девяносто градусов поворачивал налево, в длину он был футов двадцать. Просматривался, возможно, и простреливался. Поворот — и еще одна дверь. Тот, кто планировал помещение — знал, что делает.

— Не заперто, сэр — голос из скрытого динамика.

Я толкнул дверь — она открывалась внутрь, а не наружу.

Навстречу мне, из-за стола поднялся типичный полицейский. Полицейских всего мира можно узнать по глазам — настороженным, недоверчивым, запоминающим. Человек этот сначала посмотрел не мне в лицо, а ниже — если носишь оружие в подмышечной кобуре, оно выпирает, если ты, конечно, не заказал специальную кобуру. Я понимающе улыбнулся

— Прощу прощения, синьор. — человек этот понял, что я просек его — просто Италия не самая спокойная страна. Марио Джордано, к вашим услугам.

Мне его имя ничего не сказало.

— Герр Юлиус Бааде — назвал я псевдоним прикрытия, и тут же понял, что ошибся. Судя по глазам, этот человек меня откуда-то знал...

— Князь Александр Воронцов. Думаю, так будет лучше.

— Да, синьор — подтвердил детектив — так действительно будет лучше.

— Откуда вы меня знаете?

— Синьор, вас знают намного больше, чем вы думаете. Вы работали в Персии, а сейчас — владеете охранным бизнесом и торгуете оружием. Вы — достаточно известная личность, чтобы представляться псевдонимом без грима.

— Не знал.

— Я работал в СИМ, господин Воронцов. Больше десяти лет, а до этого — в Финансовой Гвардии. Так что — больших людей, подобных вам я помню.

— Признаюсь честно — не радует.

— Я понимаю вас, синьор, меня тоже не радует излишняя популярность. Вот почему меня нет даже секретаря, а на вывеске — нет моего имени. Чай? Кофе?

— Нет, спасибо. Меня уже напоили. В Геральдической палате.

— В Геральдической палате, синьор? Не подозревал, что у вас есть родственники в Италии. Я закурю с вашего позволения?

— Да ради Бога.

Синьор Джордано закурил — Кэмэл, дурные сигареты со скверным, очень крепким египетским табаком. В своей жизни я пробовал начать курить только один раз, мне сильно влетело — от деда. Добило то, что дед сказал — курящих в подводных частях флота не любят. Я мечтал служить именно там, романтика, линкор в дальномерной шкале перископа, гросс-адмирал Дениц — так, что на этом мое знакомство с сигаретами можно было считать оконченным.

— У меня нет здесь родственников, синьор Джордано. Но есть информация, которую бы я хотел получить.

— Я весь внимание, синьор. Получение информации — мой хлеб.

— Только хочу предупредить, что дело крайне деликатное. Оно связано… с женщиной. Моей женщиной.

Мысленно я попросил прощения у всех — у Ксении, у Николая. Очень неприятно лгать — хотя Анахита и была со мной несколько месяцев. Могло даже так получиться — я это четко осознавал сейчас — что она могла быть со мной и сейчас.

— Синьор, вы говорите это разведчику с более чем двадцатилетним стажем. Насколько мне известно — вы тоже имели отношение к делам разведки.

— Но не сейчас. Я — частное лицо, проявляющее совершенно частный интерес. Если вы знаете меня — то должны знать, что я живу сейчас в САСШ.

— О, да, синьор. Что-то слышал.

— Так вот, меня интересует прошлое моей женщины. Точнее — не прошлое ее самой — а знатность рода, знатность ее происхождения. Вы понимаете, сударь, что дворянство, тем более потомственное налагает определенные ограничения, если не на связи — то на брачные узы уж точно.

— Да, синьор, понимаю.

— Так вот. Меня интересуют три дворянских рода Италии — поскольку моя женщина итальянка по происхождению. Это бароны Полети, бароны Салези и графы ди Марентини. Мне нужно… что-то вроде исследования?

— Какого рода исследование вас интересует, синьор?

Можно было сказать либо ложь, либо ту же самую ложь, но максимально близкую к правде. Ложь заключалась бы в том, что я, беглец из России хочу породниться через брачные узы с европейским рыцарством и вступить в один из закрытых орденов. Например — континентальный Орден Черного Орла. Для итальянцев там снижены требования о знатности и родовитости, итальянская секция этого ордена требует доказать знатное происхождение в трех поколениях непрерывно, в то время как австро-венгерская и германская секция — аж в пятнадцати. Звание маркграфа Ордена Черного Орла — вполне достаточное основание, чтобы заказывать исследование, тем более что в этих орденах геральдическая комиссия проверяет родовые книги очень тщательно. Но я уже понял — ложь не пройдет, точнее такая ложь. Передо мной сидел разведчик и разведчик опытный, понимающий человек опознает коллегу через пять — десять минут разговора. Так что лгать — нужно максимально близко к правде.