Аркадий и Борис Стругацкие - Парень из преисподней

– Да, господин.

– Передаешь?

– Нет, господин.

– Почему?

– Не имею приказа, господин.

– Хе… Приказа не имеешь, – проворчал Гаг. – Ну, чего встал? Пошли!

Некоторое время они шли молча. Потом Гаг сказал:

– Слушай, ты! Кто такой Корней?

– Не понимаю вопроса, господин.

– Ну… какая у него должность? Чем он занимается?

– Не знаю, господин.

Гаг снова остановился.

– То есть как это не знаешь?

– Не имею информации.

– Он же твой хозяин! Ты не знаешь, кто твой хозяин?

– Знаю.

– Кто?

– Корней.

Гаг стиснул зубы.

– Странно как-то у тебя получается, Драмба, дружок, – сказал он вкрадчиво. – Корней – твой хозяин, ты у него восемьдесят лет в доме и ничего о нем не знаешь?

– Не так, господин. Мой первый хозяин – Ян, отец Корнея. Ян передал меня Корнею. Это было тридцать лет назад, когда Ян удалился, а Корней выстроил дом на месте лагеря Яна. С тех пор Корней мой хозяин, но я с ним никогда не работал и потому не знаю, чем он занимается.

– Угу… – произнес Гаг и двинулся дальше. – Значит, ты про него вообще ничего не знаешь?

– Это не так. Я знаю про него очень много.

– Рассказывай, – потребовал Гаг.

– Корней Янович. Рост – сто девяносто два сантиметра, вес по косвенным данным – около девяноста килограммов, возраст по косвенным данным – около шестидесяти лет, индекс социальной значимости по косвенным данным – около ноль девять…

– Подожди, – ошеломленно сказал Гаг. – Заткнись на минутку. Ты о деле говори, что ты мне бубнишь!

– Не понял приказа, господин, – немедленно откликнулся Драмба.

– Н-ну… например, женат или нет, какое образование… дети… Понял?

– Сведений о жене Корнея не имею. Об образовании – тоже. – Робот сделал паузу. – Имею информацию о сыне: Андрей, около двадцати пяти лет.

– О жене ничего не знаешь, а о сыне, выходит, знаешь?

– Да, господин. Одиннадцать лет назад получил приказ перейти в распоряжение подростка, по косвенным сведениям четырнадцати лет, которого Корней называл «сын» и «Андрей». Находился в его распоряжении четыре часа.

– А потом?

– Не понял вопроса, господин.

– Потом ты его видел когда-нибудь?

– Нет, господин.

– Поня-атно, – задумчиво произнес Гаг. – Ну и чем вы с ним занимались эти четыре часа?

– Мы разговаривали. Андрей расспрашивал меня о Корнее.

Гаг споткнулся.

– Что ты ему сказал?

– Все, что знал: рост, вес. Потом он меня прервал. Потребовал, чтобы я рассказал ему о работе Яна на других планетах.

Да-а. Такие, значит, дела. Ну, это нас не касается. Но какова дубина! Уж о доме его и спрашивать нечего, ясно, что ничего не знает. Все планы мои разрушил, бродяга… Зачем же все-таки Корней мне его подсунул? Неужели я ошибаюсь? Вот дьявол, как же мне его проверить? Мне ведь шагу нельзя будет ступить, если я его не проверю!

– Напоминаю, – подал голос Драмба, – что вы намеревались отправиться домой.

– Ну, намеревался. А в чем дело?

– Мы все больше уклоняемся от оптимального курса, господин.

– Тебя не спросили, – сказал Гаг. – Я хочу посмотреть, что это там за штука на холме…

– Это обелиск, господин. Памятник над братской могилой.

– Кому? – с живостью спросил Гаг.

– Героям последней войны. Сто лет назад археологи обнаружили в этом холме братскую могилу.

Посмотрим, подумал Гаг и ускорил шаг. Дерзкая и даже страшная мысль пришла ему в голову. Рискованно, подумал он. Ох, сорвут мне башку! А за что? Откуда мне знать, что к чему? Я здесь человек новый, ничего этого не понимаю и не знаю… Да и не выйдет, наверное, ничего. Но уж если выйдет… Если выйдет – тогда верняк. Ладно, попробуем.

Холм был невысокий, метров двадцать – двадцать пять, и еще на столько же возвышалась над ним гранитная плита, отполированная до глади с одной стороны и грубо стесанная со всех остальных. На полированной поверхности вырезана была надпись – старинными буквами, которых Гаг не знал. Гаг обошел обелиск и вернулся в тень. Сел.

– Рядовой Драмба! – сказал он негромко.

Робот повернул к нему ушастую голову.

– Когда я говорю «рядовой Драмба», – по-прежнему негромко произнес Гаг, – надо отвечать: «Слушаю, господин капрал».

– Понял, господин.

– Не господин, а господин капрал! – заорал Гаг и вскочил на ноги. – Господин капрал, понял? Корыто деревенское!

– Понял, господин капрал.

– Не понял, а так точно!

– Так точно, господин капрал!

Гаг подошел к нему вплотную, подбоченился и снизу вверх уставился в непроницаемую матовую решетку.

– Я из тебя сделаю солдата, дружок, – произнес он ласково-зловещим голосом. – Как стоишь, бродяга? Смир-рна!

– Не понял, господин капрал, – монотонно прогудел Драмба.

– По команде «смирно» надлежит сомкнуть пятки и развернуть носки, выпятив грудь как можно дальше вперед, прижав ладони к бедрам и оттопырив локти… Вот так. Неплохо… Рядовой Драмба, вольно! По команде «вольно» надлежит отставить ногу и заложить руки за спину. Так. Уши твои мне не нравятся. Уши можешь опустить?

– Не понял, господин капрал.

– Вот эти штуки свои, которые торчат, можешь опустить по команде «вольно»?

– Так точно, господин капрал. Могу. Но буду хуже видеть.

– Ничего, потерпишь… А ну-ка, попробуем… Рядовой Драмба, смирно! Вольно! Смирно! Вольно!..

Гаг вернулся в тень обелиска и сел. Да, таких бы солдат хотя бы взвод. На лету схватывает. Он представил себе взвод таких вот драмб на позиции у той деревушки. Облизнул сухие губы. Да, такого дьявола, наверное, ракетой не прошибешь. Я только вот чего все-таки не понимаю: думает этот долдон или нет?

– Рядовой Драмба! – гаркнул он.

– Слушаю, господин капрал.

– О чем думаешь, рядовой Драмба?

– Ожидаю приказания, господин капрал.

– Молодец! Вольно!

Гаг вытер пальцами капельки пота, выступившие на верхней губе, и сказал:

– Отныне ты есть солдат его высочества герцога Алайского. Я – твой командир. Все мои приказания для тебя закон. Никаких рассуждений, никаких вопросов, никакой болтовни! Ты обязан с восторгом думать о той минуте, когда наступит счастливый миг сложить голову во славу его высочества…

Болван, наверное, половины не понимает, ну да ладно. Важно вбить ему в башку основы. Дурь из него вышибить. А понимает он там или не понимает – дело десятое.

– Все, чему тебя учили раньше, забудь. Я твой учитель! Я твой отец и твоя мать. Только мои приказы должны выполняться, только мои слова могут быть для тебя приказом. Все, о чем я говорю с тобой, все, что я тебе приказываю, есть военная тайна. Что такое тайна – знаешь?

– Нет, господин капрал.

– Гм… Тайна – это то, о чем должны знать только я и ты. И его высочество, разумеется.

Крутовато я взял, подумал он. Рано. Деревня ведь. Ну ладно, там видно будет. Надо его сейчас погонять. Пусть с него семь потов сойдет, с бродяги.