Вадим Денисов - Стратегия: «Замок Россия». Том 2

Млять, он слышал! Русского не знает, но волшебное в этих краях слово GOBLINему явно знакомо. Чем угодно клянусь, Мишкино погоняло сомалийца внушило. Но держится пахан молодцом, задом сдавать не собирается, похоже, всё ещё уверен, что ситуацию сейчас обрешает. А вот Сомов… Я посмотрел на его лицо, где разгладившаяся в обманчивом расслаблении кожа постепенно выявляла облик убийцы, и тихо прошипел:

— Кли-и-им… только по команде.

Убрать бы его с палубы, так не уйдёт ведь без скандала.

Хотя, что ты обманываешься, Кастет? Разве в этом мире ты так парня сбережёшь? Пусть учится, смотрит, впитывает: "пиривичка будит", страшная практика, перец в жилах появится. Не призывной у Климки возраст, ох, не призывной, не могу привыкнуть… Только этот мир с малолетства из ребёнка мужика лепит, но… вот так "гайдары" и появляются, в шестнадцать лет командуя подразделениями. Придётся привыкать к такой боевой молодости.

— Так, парни… Здесь за проезд положено платить. Нам, бойцам Свободной зоны Сомалиленд. Потому что Веби-Шабеле — наша река.

Он не мог не сказать, не мог не выставить требование. Конечно же, в конце концов нам было бы предложено "плыть спокойно, раз уж вы здесь, однако, на будущее, и для всех остальных…" Не мог, братва его просто не поняла бы.

У них тут такая репутация, мазу на реке и в округе держат — а раз вписался в масть, держи форс. Так что, Чёрный Абдулла в безвыходном положении, он "раб лампы".

— Да хрен вам! — гаркнул Гоблин.

Ба-бах! "Люгер" в его руке удовлетворённо выдохнул струйку дыма.

Абду Мохамед Афвейне скосил глаза, словно пытаясь рассмотреть аккуратную дыру в черепе, и столбиком свалился в лодку.

А я тут же дал две отсечные очереди по бортам, пресекая желания экипажей дернуться к автоматам.

— Это вам не Уебиль-Шнобиль, козлы, — заявил Гоблин и выстрелил ещё раз.

Ба-бах!

— А русская Волга, поняли, морды! — продолжил фразу Сомов — Волга-Волга, мать родная!

Старший второй лодки, видать, что-то просёк ещё с первого слова Гоба, пытался вскочить с банки, но с такой дистанции пуля всегда остановит любого сообразительного торопыгу. Минус два.

"Дункан" остановился.

— Сюда, быстро! — скомандовал я как своим пацанам, так и рулевым обеих моторок. — Чальте лодки, Клим, если попробуют уходить, мочи. Трупы обыскать и за борт, пока кровищи не натекло. Все трофеи на борт.

Сомалийцы, привычно задрали руки в гору, уходить не рискнули, глупо.

— Ко мне! — приказал я, — Лезьте на борт, оружие оставить!

Те взяли вёсла и погребли к буксиру.

Из рубки высунулся Коломийцев, изрядно, думаю, приторчавший от увиденного, мы ведь с ним в первый раз без Демченко идём, так что не привык ещё дед к манере работы нашего геройского звена.

— Какую берём, синенькую, или зелёненькую? — рядом со мной произнёс Гоблин.

Я присмотрелся.

— Зелёную моторку берём. Новенькая, помореходней будет, да и размером побольше. А на синей отправим информатора. Только "мерк" снимем, пусть вёслами гребёт, пир-рат, мля, сраный.

Клим, закончив вязать конец, с недоумением обернулся к нам.

— Дядь, Костя, а нахрена вообще вторую лодку отдавать? Высадим подальше на берегу, пусть пешком топает.

— Ой-бой, какой умный, однако, у нас бача, — обрадовано заявил мне Гоблин и с откровенной ласковостью погладил Климку по голове.

Ну, точно! Молодец, парень. Ноги ещё чуть трясутся, а руки грамотно заняты промасленной тряпицей, хорошо его Корнеев учит.

— Молодец, Клим, так и сделаем, — похвали парня и я.

Вот так и учатся в этом мире.

Да, ну и наглецы, однако. Привычные.

Проклятье! То-то мы и смотрим: за всю историю Замка — никаких лодок по течению, никаких плотов! Никто не сплавляется. А должны быть, сколько потеряшек к реке выходили за всё это время, строили примитивные плоты и пробовали добраться до людей сплавом! Плавсредства, наверняка, отвязывались, их срывало ветром. Смотрящие почти все "селективки" ставят на реках, в воду падает и пропадает имущество, кто-то тонет, что-то всплывает. На такой огромной реке… Но всего один пустой катерок был перехвачен Эдгаром в устье и найден утлый ялик на островке. Эти падлы всех перехватывали! И что с ними сделали? Где все эти несчастные, что встретили в свой последний час Чёрного Абдуллу?

От злости в меня так прыснуло адреналином, что я чуть не задохнулся!

Народу на планете и так минимум, на них и без вас охотятся — все эти сволочные пещерники и кондоры, медведи, волки, рыси…. Голод и холод, травмы и заражения! А тут ещё эта сволота.

Ну, суки…

Я вырвал из ножен "кабар". Сам не помню, как подскочил к тощенькому негру и одним движением снёс ему левое ухо. Тот визгливо заорал, схватился за голову, Гоблин тут же вбил в него колено и спокойно спросил:

— А чё именно этот, Кость?

Не знаю! Потому что под руку попался! Я коротко пересказал Мишке причину своей ярости.

— Да потому что того, что потолще, мы с собой возьмём, такие всегда больше знают. У Коли Синего поработает после допроса, — почти сразу же отозвался знакомый голос Коломийцева, оказывается, он рядом стоял — спокойный, чуточку усталый.

— Гоша, дай тряпку, пусть перевяжется. Ему ещё до своих идти.

Пока пацаны снимали подвесные моторы и брали лодки на нормальный буксир, Гоблин времени даром не терял, готовил Послание.

— Кастет!

— Что, Миш?

— Он и так весь чёрный! — Мишка с любимым чёрным маркером в руках растерянно смотрел на пленника.

— Майка, — подсказал я и отошёл в сторону, не дожидаясь, пока Гоблин напишет на груди сомалийца любимые свои слова: SPECNAZ KGBи GOBLIN. Не отрываясь от художественного творчества, он заставлял пирата, с помощью переводящего на английский капитана, зубрить новые условия бытия:

— Значит так, главное запоминай, "страж отечества". Отныне граница "Свободной зоны Сомалиленд" смешается вглубь материка на три километра. Выход к Волге вам запрещён. Кстати! — вспомнил Сомов, опять схватил маркер и вывел на футболке ещё одно понятие — VOLGA-RIVER.

— Правильно написал, Владимир Викторович?

— Правильно, Миша, правильно…

И тут сомалийцы откликнулись. Наверняка, в бинокль наблюдали, сначала не поняли, что происходит, теперь осознали, и им это пришлось не по душе.

В стороне и с недолетом на гладкой воде реки поднялись и опали группы маленьких фонтанчиков автоматных очередей. Навесом бьют, психуют.

— Клим, давай к пулемёту, поучить надо, — ворчливо приказал капитан.

Я достал дальномер, поймал сарай в крестик, нажал кнопку.

— Сколько там?

— Кило сто.

Ду-гу-дум! Недолёт. Клим поправился, дал ещё одну короткую. Выслушал, что ему на ухо сказал Корнеев, опять поправил прицел. И начал бить на поражение.

В "бушнельку" хорошо было видно, как летит щепа от разбираемых "дашкой" сараев, как подпрыгивают от тяжких ударов лёгкие лодки, лопаются моторы.