Андрей Мартьянов - ОХРАНИТЕЛЬ (Хроники графства Артуа времен Великой Чумы)

Ай да Инурри, похоже, жизнь спас!

Успевший вскочить на ноги мэтр обомлел. У прохода к лесенке ведущей наверх стояла госпожа Матильда Верене, без малейших эмоций отводящая рычаг ворота, натягивавшего проволочную тетиву арбалета и готовая отправить новую стрелу на ложе.

Только... Значит, домовой не наврал!

Человеческая личина стекала с мадам Верене, будто патока — висящие старушечьи щеки оплывали, клочьями слезала кожа с морщинистого лба, грязно-седые волосы опадали прядями, являя жемчужно-бледный скуластый лик с раскосыми глазами.

«Почему она не нападает с помощью магии? — это была первая мысль. Вторая: — Следующая стрела — моя...»

— Quetis! — Рауль в последний миг выбросил вперед ладонь, отводя удар. Очень вовремя — болт с коротким взвизгом ушел в потолок, посыпалась труха и подгнивающие щепки. Арбалет улетел в дальний угол, деревянный приклад треснул. — Sistere et mane!

Глухо стукнуло. Мимо пронеслась серебристая тень: Инурри предпочел скрыться в одной из своих нор.

— Живы, мессир? — Рауль сразу опознал голос этого человека: Жак, вечный спутник его преподобия. В руке короткая дубинка со свинцовым навершием. — Хорошенькая переделка...

Колени, однако, дрожат. Немудрено.

У ног Жака простерлась... Да, ее можно назвать женщиной. В ней есть много человеческого, но «много» не означает omnio, «полностью».

Безусловно, «старшая раса» или метис — вот почему от мнимой госпожи Верене не исходила легко различимая аура человеческой магии. Стоило присмотреться чуть пристальнее, копнуть поглубже и наведенный морок не спас бы «вдову» от разоблачения! Однако, кто вглядывается в угрюмых злобных старух? Наоборот, возникает желание избегать их общества. Только Инурри знал, а вернее — догадывался!

— Так-так, — из-за широкой спины Жака выглянул брат Михаил. Снова одет мирянином. — Что же мы здесь наблюдаем, дозвольте узнать? Черная магия, некромантия, вызов демонов. А на полу лежит обнаженная как Ева ведьма? Мэтр, в другое время и в другом месте Священный Трибунал потребовал бы самых обстоятельных разъяснений!

— А у меня индульгенция, — хрипло парировал Рауль. — За подписью Папы Климента. Вы что, не доверяете Апостольскому понтифику?

— Ни в коей мере не оспариваю авторитет Его Святейшества, — фыркнул Михаил Овернский, наблюдая, как Жак сковывает пальцы бессознательной ведьмы необычными кандалами: соединенные цепочкой серебряные кольца на каждый из перстов. — Согласен, уели. Благодарите Господа Бога и всех святых, что за домом неотрывно следят днем и ночью и мы подоспели вовремя.

— Вы знали, что она... Такая?

— Предполагали, но не более — поэтому и отпустили, понаблюдать до времени. Кажется, в деле Пертюи многое становится ясным. Это ореада, мэтр — реликт римского язычества. Они почти исчезли: вот не думал увидеть хоть однажды! Потрясающе, она прижилась среди людей и не чуралась... хм-м... вступать в греховную связь со смертными. Теперь понятно, откуда у бывшего аптекаря магический дар и немалые деньги — ореады по легенде властвовали над богатствами гор, а Арденны рядышком.

— Но что теперь с ней делать? — Рауль задал вопрос беспокоивший сильнее всего.

— Ровным счетом ничего. Перво-наперво ореада — не человек, а я несу ответственность перед Церковью исключительно за души смертных. Ваш жутковатый опыт с «Книгой Анубиса» заставил ее сбросить морок: коснулись запретной сферы, напугав до полусмерти. Врата ведь вели?.. Куда?

Брат Михаил выдержал паузу. Ответа не дождался, но судя по всему знал его: амулет Гермеса не мог обмануть.

— Что вы на меня смотрите, будто согрешившая клариссинка на исповедника? Ничего мы ореаде не сделаем. Попытаемся расспросить и отпустим на все четыре стороны. Захочет — вернется в этот дом в прежнем обличье... Повторяю: Sanctum Officium спасает людские души, «старые расы» интересуют меня только с точки зрения их опасности для человека. Кесарю кесарево. И потом: вам не кажется, мэтр, что уцелевшие нелюди должны знать о происходящем в Артуа несколько больше нас?

— То есть, — Рауля начало потряхивать от возмущения. — Всё было подстроено нарочно? «Книга Анубиса»? Совет «поговорить» с духом Пертюи?

— Ну разумеется. А вы чего-то другого от меня ожидали?

— Это неблагородно!

— Зато результат налицо. У нас с вами, мессир Ознар, есть четко очерченная цель. Какими средствами мы таковой достигнем — дело десятое. Кстати, верните гримуар: в ближайшее время он вам не понадобится. Вы не испугались заглянуть за грань, я ценю такую смелость, но всему есть предел. В конце концов, на Страшном Суде меня спросят и за ваше Спасение Вечное...

* * *

После столь бурных событий Рауль уснул только когда у Сен-Вааста и Нотр-Дам д’Аррас начали звонить к заутрене, и то пришлось накапать в вино Laudanum. Смесь подействовала не хуже удара оглоблей по голове: едва успел забраться в постель.

Как и положено бездеятельному дворянину поднялся лишь к терции [12] Дневные часы: те из канонических часов, которые читаются в дневное время; а именно: терция (9:00); секста (полдень); и нона (3:00). . В доме было тепло, хотя за ночь комнаты обычно выстужаются — не все щели законопачены, пригласить бы плотника.

— Вы?..

Мэтр замер на пороге кабинета. Вот кто затопил печи — госпожа Верене. В своем прежнем обличье неприятной пожилой обывательницы-горожанки. Коричневое платье мешком, чепец, кисти рук в глубоких морщинах. Ни следа от вечно юной ореады.

— Я не знаю где он и что с ним случилось, — не тратя времени на пожелания доброго утра сказала мадам. — Боги свидетели, они слышат, что я говорю правду.

— Решили вернуться? — спросил Рауль, пропустив мимо ушей упоминание о «богах».

— Мне некуда идти. Уже два десятка лет этот дом — всё, что у меня есть. Мир изменился и никогда не станет прежним. Древним теперь трудно найти пристанище.

Говорила ореада монотонно, без эмоций и чувств, будто судья оглашавший приговор. Глядела в сторону, создавая впечатление полной отрешенности и безучастности.

— Э-э... Я не враг вам, — неуклюже сказал мэтр. — И не желаю ничего плохого.

— Таких как ты мало. Другие убьют не задумываясь. Подожгут дом. Они боятся чужаков.

— Клянусь, я никому о вас не расскажу! Только пожалуйста, в другой раз не надо стрелять в меня из арбалета. Зачем вы это сделали?

— Ты воззвал к Бездне. Нельзя. Запрет. Для всех.

— Почему — нельзя?

Ореада ответом не удостоила, всем своим видом показав, что если глупость и самонадеянность людские безграничны, то «старшие расы» за это не в ответе.

— Вы расскажете мне о... Мэтре Гийоме? Он ведь был вашим...

— Был, — кивнула старуха. Рауль втихомолку попытался проникнуть сквозь наведенный морок, но мысленно прочитанное заклятье истинного зрения действовало плохо: сказывались различия между людской магией, и волшебством Древних. За фальшивой внешностью тенью просматривалась настоящая, но не более. — И унаследовал от отца безумие вашего рода. Тягу к запретному, интерес к Бездне. Меня не слушал. Ищи его сам.