Владимир Поселягин - Четвертое измерение

- … Соколовского,- сказал усмехнувшийся хозяин.

- Вы это так спокойно признали. Удивительно, а если бы мы действительно были немцами?- спросил я.

Насмешливо улыбнувшийся хозяин сказал:

- То, что вы не немцы, я понял сразу.

Черт, где я прокололся? Что я и поспешил узнать у хозяина:

- Где мы прокололись?

- Глаза, они у вас другие. Немцы смотрят на нас как на мясо, безразлично. А вы нет, так и мелькнет, что-нибудь сострадательное. Особенно ваш боец вас подвел - слишком добрый взгляд.

Хмыкнув, я подумал:

'- Ну ни чего себе, это у меня-то добрый взгляд?'

Покачав головой встал, и вскинув руку к фуражке и представился:

- Командир механизированной группы капитан Михайлов. Готов вывезти семью советского военачальника за линию фронта. Не сразу, но вывезу.

Хозяин взял костыли и встав сказал:

- Документы покажи.

Достав свое удостоверение, я протянул его хозяину. Придирчиво по изучав его, хозяин вернул удостоверение со словами:

- Сейчас можно все подделать,- повернувшись к детям, сказал, - Ольга, молоко принеси из погреба.

Средняя из девочек, шустро выскочила из хаты. Проводив ее взглядом, я сказал:

- Нам некогда, времени совсем нет. Нужно поторапливаться.

Подробно расспросив о последних днях в деревне, мы попили холодного молока, и я вытер губы рукавом. Внимательно наблюдающий за мной хозяин улыбнулся, и сказал:

- Немец бы платком губы вытер.

Улыбнувшись в ответ, спросил:

- Что с раненым?

- Перелом ноги и сквозное ранение в руку. Он летчик, неудачно приземлился после боя. Софья сейчас за ним ухаживает.

Поговорив с хозяином о своей задумке и получив его полное согласие на спектакль, я узнал, что Софья - это жена генерала Соколовского. При этом выяснил, как зовут других детей. Старшую дочку зовут Машей, младшую Тоней. Послав Ольгу предупредить о нас в небольшую землянку, где находился летчик, остальные девочки начали собираться. Я велел бойцу помочь им, пока разговариваю с хозяином:

- Да, забыл сказать. У солдат СС мы взяли трофеями оружие. Вам оно может пригодится, если будете создавать партизанский отряд.

- Вы думаете, немцы здесь надолго?

- Я не гений тактики и стратегии, но тут даже я вижу, что немцы у вас задержатся не на месяц, и даже не на год. Два, а то и три. Больше вряд ли, там мы уже и силенок накопим да и воевать научимся. Немцы полюбому свой порядок наводить будут. Мало кто рад будет этому порядку, поэтому партизаны точно будут.

В дверь заглянул один из бойцов и сообщил, что все готово. Обговорив, где мы оставим оружие, я дал десяток советов по организации партизанского отряда. Все, что помнил из мемуаров ветеранов, после чего сказал:

- Ладно, Савелий Кузьмич пора прощаться,- мы обнялись, как старые знакомые.

- Вы уж побыстрей возвращайтесь,- сказал хозяин, вытирая слезы. В дверь вошла моложавая женщина лет сорока. Вслед за ней проскользнула средняя из дочек Ольга. Повторив специально для Софьи Владимировны наш план, мы приступили к его выполнению.

Для жителей деревни этот день запомнился надолго. В деревню вдруг приехали немецкие солдаты и ворвались в дом уважаемого жителя деревни, ветерана войны Савелия Кузьмича Потапова. Некоторые из жителей, подсматривающие за немцами видели, как из хаты вытолкали прикладами племянниц хозяина дома и вывели связанную и бьющуюся женщину. С хохотом закинув женщину и детей в кузов одной из машин, немецкие солдаты уехали из деревни. Правда, одному из деревенских послышалось, что за деревней машины остановились ненадолго, а потом снова поехали. Приехавшие на следующий день солдаты с молниями в петлицах, разыскивающих своих пропавших товарищей, услышала именно такую версию событий. И только приехавший к вечеру опытный следователь разобрался в происшедшем. Направленные за Потаповым солдаты вернулись ни с чем, дом был пуст.

…

Выезжая из деревни, я приказал остановиться у приметного дерева и выгрузить все лишнее оружие, захваченное у немцев. Подождав, когда бойцы закончат маскировать оружие ветками и вернутся в машины. После чего, забрав раненого летчика, велел возвращаться на базу. Поехали мы другой дорогой, дав небольшой крюк в двадцать километров. Проехав неохраняемый мостик, перекинутый через небольшую речушку с крутыми берегами и въехав в глубокий овраг, пересекающий дорогу, мы увидели огромное количество сидящих на земле людей, одетых в нашу красноармейскую форму. Повертев головой в притормозившей машине, увидел и охрану, несколько пулеметов установленных на склоне оврага и направленных стволами вниз. Шесть парных патрулей ходили по склону оврага, около дороги стояла полевая кухня. Рядом в тени небольшого деревца отдыхали несколько немецких солдат.

- Да что же это такое? А? Товарищ капитан?- водитель стиснул руль так, что побелели кисти рук, на лице заиграли желваки, лицо приняло зверское выражение. Выбив из рук автомат, за который тот схватился, мне пришлось рявкнуть на бойца:

- Замри, сиди смирно и не мешай мне думать, как их вытащить из того гов..а, в которое они попали.

Вспомнив про бойцов в кузове, быстро открыв дверцу и не обращая внимания на унтер-офицера, который к нам направлялся от кухни, быстро сказал:

- Замерли все!

Здоровенный боец, с фамилией Капустин, с легкостью вертящий в руках МГ-34, словно это ивовый прутик, за что и стал пулеметчиком, уже устанавливал на кабину пулемет с таким выражением лица, что даже я испугался:

- Тихо, боец, тихо! Убери оружие,- медленно показывая рукой, чтобы Капустин убрал пулемет, я тихо попросил бойцов убрать оружие и сделать спокойно-безразличные лица.

- Сейчас мы им помочь ничем не сможем. Положат нас из этих пулеметов. Отъедем, тогда подумаем.

Я окинул взглядом кузов. Семья генерала лежала на дне кузова, прикрывшись какой-то материей, из-под края материи похожей на простыню была видна маленькая детская ножка, одетая в синюю туфлю. Проследив за моим взглядом, Вяткин нагнулся и закрыл ногу простыней. Во второй машине было какое-то шевеление, но оно быстро стихло. Похоже, Васильков навел у своих порядок. Я спрыгнул на землю и повернулся лицом к унтер-офицеру. Тот остановился передо мной, и вскинув руку в отдал честь, после чего представился:

- Унтер-офицер Берг, начальник охраны сопровождения колонны русских военнопленных.

Быстро окинув взглядом унтера, слышал ли он наш шепот с бойцами или нет, но унтер был совершено спокоен. Козырнув, я представился:

- Лейтенант Хофманн, почему вы остановились? Пленные устали?

Унтер удивленно на меня посмотрел:

- Да кого это интересует, герр лейтенант, устали эти свиньи или нет. Просто пришло время обеда, вот и остановились, обед-то готов.

Окинув сидящих на самом солнцепеке военнопленных взглядом, я ничего различить не смог. До них было около двухсот метров. Издалека они просто казались большой зеленой массой. В некоторых местах белели пятна бинтов.