Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил

— Ну, и что это такое? — наморщил лоб Леший. Он во всю силился понять, как эта труха могла быть связана с прорывом призраков.

— Это все, что осталось от прибора, — я был растерян, подавлен, но все же сумел сообразить.

— Именно эту дрянь ты и хотел нам показать? — в восклицании Нестерова было больше раздражения, чем стремления понять в чем, собственно говоря, суть проблема.

— Я хотел показать вам сам прибор.

Наезд милиционера словно пробудил меня, заставил сопротивляться несправедливости, причем всем ее формам, начиная с недоверия, сквозившего в голосах верных товарищей, и заканчивая непостижимым разрушением моего единственного доказательства.

— Что-то, товарищи офицеры, я не возьму в толк, о чем вы тут толкуете? — в разговор старших по званию бесцеремонно вмешался сержант морской пехоты.

Честно говоря, это он вовремя сделал! Во-первых, потому что не дал мне вспылить. Во-вторых, Чаусов напомнил, что важнее самой металлической игрушки были те события, которые с ней связаны.

— Слушайте, — я повысил голос, вложив в него побольше уверенности. А как же иначе? Без уверенности безумные истории просто не рассказывают.

Вообще-то в начале моего повествования не было ничего сногсшибательного. Ну, нашел какую-то электронную штуковину… Ну, каким-то непостижимым образом она потихоньку работала… Ну и что с этого? У слушателей не возникло ни малейшего желания вызывать рассказчика на бис. Зато когда события переместились в тамбур убежища и выяснилось, что около построенной Красногорцами баррикады мигало точно такое же устройство… равнодушных в комнате не осталось. Правда большинство решило, что это была прозаическая бомба. И только Леший покосился на меня с немым вопросом в глазах. Я ответил ему легким кивком и только тут заметил, что наша пантомима находится под внимательным оценивающим взглядом милиционера.

— И кто ж это нам такую гадость сотворил? — здоровяк морпех сжал кулачища. — Своими руками придушил бы падлу!

— Неужто Крайчек приказал? Вот сволочь! — предположил прапорщик ВДВ, который откровенно недолюбливал Одинцовского лидера, особенно после истории с гранатометом, который у него едва не отобрали.

Почему-то о существовании первого, найденного мной устройства, равно как и о его предназначении, все позабыли. Хотя оно и понятно. Эта штуковина ничего плохого людям не сделала… или вернее не успела сделать.

— Теперь расхолаживаться не придется, — угрюмо заявил Костя Соколовский. — Будем все время начеку. Нам вполне могут еще один такой же подарочек подсунуть.

— Да кто?! — не выдержал Чаусов.

— Кто-кто… конь в пальто! — рявкнул в ответ капитан. Через пару секунд он взял себя в руки и уже более спокойным тоном добавил: — Не нравится мне это место. Что-то в нем не так.

— Разберемся, — Леший уцепился за слова капитана. — Всем сидеть здесь. Выставить охрану. Можете спать, если, конечно, заснете. А мы с полковником пойдем, глянем что там и к чему. — Загребельный уставился на меня и поинтересовался: — Ты как, сможешь?

— Вдвоем? — удивился Соколовский. — Товарищ подполковник, возьмите еще кого-нибудь.

— Хватит и нас двоих, — я как можно уверенней поднялся на ноги.

После такого ответа все без исключения поняли, что наш поход совсем не разведка, а скорее разговор с глазу на глаз. Я надел телогрейку, подсумок, взял в руки АКС, подбодрил Лизу далеко не бодрым кивком и двинул вслед за Лешим.

Лабиринт комнат и коридоров, спертый воздух, запах плесени, мрак и конечно же пыль. Этот поход навевал тягостные ощущения. Мы шагали по огромному склепу. Да, конечно, его построили живые люди, но сделали они это исключительно, чтобы затем передать свое творение в полноправное владение смерти. Она была тут, точно тут. Только пока не вышла навстречу дорогим гостям.

— Не заблудимся? — я с подозрением оглядывал все новые и новые помещения.

— Идем по стрелке.

Леший ткнул пальцем в надпись на стене. Пляшущие черные буквы на ней сообщали: «Выход № 2». Рядом располагалась неряшливая стрелка, на которую у автора этой композиции едва хватило краски.

— Андрей, ты действительно хочешь проверить запасной выход?

— И это тоже.

— Полагаю, того кто ставил маяки, в убежище уже нет.

— Маяки? — Леший резко затормозил и осветил меня фонариком. — Дай посмотреть, — Андрей протянул руку.

— Что посмотреть?

— Труху эту… Ту, что осталась от прибора.

— Сколько угодно, — я высыпал ему на ладонь немного металлического песка.

— Маяк, говоришь… — подполковник покатал меж пальцев крупные колючие песчинки.

— На его сигнал твари перли как очумелые, без страха, без колебаний. Они даже делали то, что в обычных условиях им вовсе не свойственно. Кентаврам было запрещено нас атаковать, но против этой дьявольской машины они устоять не смогли и кинулись на штурм периметра. Призраки не умели взламывать укрытия, однако сегодня им этому пришлось научиться, и тоже не по своей воле.

— Похоже, — Загребельный согласно кивнул. — Вот почему кентавры вели себя так странно. Вначале бездумно шли на смерть, а ровно через секунду в панике кинулись наутек.

— Если мы не ошибаемся насчет прибора, то наутек шестилапые могли кинуться только после его отключения, — тут я наморщил лоб. — Что-то плохо помню концовку боя, меня ведь тогда зацепило.

— Зацепило? — с иронией в голосе Леший меня передразнил. — Это чем же тебя зацепило?

— Черт его знает! Будто что-то взорвалось рядом.

— Не рядом, а прямо у тебя в кармане, — подполковник сокрушенно покачал головой. — Не понял что ли? Это твой прибор рванул, самоликвидировался.

— Точно!

Я словно прозрел. Но Загребельный не обратил на это никакого внимания. Он о чем-то крепко задумался. О чем именно, я понял когда Андрюха спросил то ли у меня, то ли у самого себя.

— Не могу понять, почему, для какой цели все это понадобилось Главному? Он ведь обещал…

— Ты думаешь Главному? — я с сомнением поглядел на друга.

— А кому еще?

— Допустим, его противникам. Тем, кто желает видеть Землю кишащую кентаврами, призраками или еще какими-нибудь мерзкими склизкими гадами.

— Слушай, друг мой Максим, — Леший вдруг переменился в лице. — А как бы события развивались дальше, не заверни мы в Одинцово? Ведь наша группа, к примеру, преспокойно могла двинуть на юг, к Подольску или еще куда-нибудь.

— Могла, — чуток поразмыслив, согласился я.

— Кентавры сквозь открытые ворота беспрепятственно могли проникнуть в лагерь, и вот тогда из убежища уже точно никто и никогда бы не вышел.

— Из всего этого может следовать лишь одно, — я почесал затылок. — Хотели прикончить совсем не нас, а тех, кто остался в поселке.

— Для чего? — Андрюха наморщил лоб. — Они бы и так… — Загребельный оборвал фразу на полуслове и прислушался, словно сторожевой пес. Затем зыркнул на меня: — Кто-то идет, — прошептал он тихо и взял автомат наизготовку.