Олег Шовкуненко - Оружейник-3

— Станция? Да, конечно… Напали… — своим вопросом я отвлек Главного от каких-то важных размышлений, а потому он ответил как-то сбивчиво и невпопад.

— А кто были те… другие? — Фомин стал понемногу отходить от религиозного наркоза, а потому в нем проскочила первая, пусть и слабая искра любопытства.

— Вот именно, кто были эти уроды в коричневых плащах? Те, что убили Блюмера? — Леший сразу ухватился за вопрос банкира.

— Мне бы тоже хотелось это выяснить, — ханх ответил быстро, может даже чересчур быстро.

— Не знаешь, значит? — Загребельный метнул на меня ну очень подозрительный взгляд, так что я сразу понял: этот ответ ему явно не понравился.

Пожалуй, кроме постоянно находящегося начеку ФСБшника, на интонации Главного никто не обратил внимание. Да к тому же, разговор зашел о Блюмере, о его жуткой смерти. Те, кто был свидетелем этого кошмара, вряд ли смогут думать о чем-либо ином. Только один Леший такой… продукт, блин, многолетней кропотливой КГБшной селекции.

Я оказался прав. Воспоминание о Сергее заставило всех замолчать. У меня самого в памяти всплыла высокая, худощавая, немного нескладная фигура молодого аспиранта Харьковского Авиационного. Как-то так вышло, что в лицо я ему глядел редко, в основном оценивал поступки, действия, работу. Вот и запомнилось: то Сергей заслоняется от ударов разъяренного Пашки, то они с Ипатичем чертят на полу какие-то схемы, то авиационный инженер сутулясь копается в распотрошенных блоках энергетического щита. А сегодня днем перед штурмом казармы… Вдруг перед глазами встала картина: тускло освещенный десантный отсек, до краев наполненный грохотом оружейной пальбы, криками, руганью и гарью. И Блюмер с каким-то диким огнем в глазах. Он хватает сумку с гранатами и как очумелый бросается в десантный люк. Никогда раньше не видел его таким. Это был другой, совершенно другой человек.

— Он все сделал правильно.

От неожиданно прозвучавшего голоса Главного я вздрогнул, А когда понял глаза, то увидел, что ханх уставился именно на меня.

— Кто он? — переспросил я, неожиданно севшим голосом.

— Тот, о ком ты сейчас думал.

— Сергей? — это был больше тяжелый стон, чем вопрос.

Главный кивнул и продолжил:

— Блюмер был заражен. Это один из вирусов, который гнездится в телах упырей. Покраснение вокруг глаз, кровь из носа, темная сыпь. Одним словом, сомнений у меня не оставалось. — Ханх опустил глаза. — У нас не было возможности его спасти, так что поступок этого молодого человека…

— Получается, он знал о вирусе? — моментально среагировал Леший.

— Знал, — Главный кивнул. — Я сам ему рассказал.

Рассказал? Я тут же наморщил лоб и стал припоминать. Видел или нет, чтобы Блюмер с ханхом шушукались? Пожалуй, не видел. Правда это еще ничего не доказывает. Я за ними слежку не устраивал. А вот взгляд, тот самый взгляд, которым Главный и отправил Сергея на смерть был, голову на отсечение даю, что был.

Не скрою, правда о Блюмере оглушила, переколошматила всю душу. Цирк-зоопарк, а ведь изменился человек. Еще как изменился! Другой бы на его месте забился в угол и скулил, дайте, мол, спокойно помереть. Еще вариант — изливать свое горе и отчаяние на всех окружающих. А вот Сергей — нет. Сцепил зубы, молчал, терпел, ждал, когда придет его час. И дождался. Вспомнив о той лютой смерти, которую принял молодой харьковчанин, а также о том кто именно поставил большую жирную точку на его жизни, меня затрясло.

— Что с тобой? — сидевшая рядом Лиза почувствовала мое состояние.

— Все нормально, — чтобы прийти в норму, я сделал глубокий вдох. — Сейчас все будет нормально.

— Для пущего релакса предлагаю посмотреть картинки, — Леший перебрался поближе к нам с Лизой.

— Какие картинки? — я оказался не готов так круто изменить тему разговора.

— Цветные, — за тупоумие чекист наградил меня укоризненным взглядом. — Линии всякие, кружочки и квадратики… Одним словом, карта называется.

— Карта?

— Ну да, карта. Зря ты что ли за атласом ходил? Давай хоть выясним, куда влечет нас тяжкий жребий.

Пока я копался в вещмешке, Леший подозвал Главного, ну, а вслед за ним, само собой, подтянулись и все остальные. Впервые информация об инопланетном корабле должна была выразиться во что-то более конкретное, чем просто слова. Пропустить такое никто не хотел.

— Давай сперва глянем на Могилев, — предложил Андрюха, когда толстая книжка оказалась в моих руках.

— Пожалуй, — согласился я и стал искать нужную страницу.

В этот момент мной владели самый противоречивые чувства. С одной стороны волнение, почти трепет от того, что наконец узнаю где находится то самое заветное место, но с другой — страх. Даже не знаю перед чем. Что Главный не захочет говорить, что не найдет на карте, что в самый последний момент его хватит удар или ханх исчезнет, пропадет, как делал уже ни один раз.

— Это здесь, — наш проводник остановил меня буквально на второй странице с картами Белоруссии. — Километров двадцать пять к востоку от города. Модуль находится на территории лесного массива между Антоновкой и Горобовичами. — Иллюстрируя свои слова, ханх постучал пальцем по карте. — Вот это место.

— Холера тебя забери, Олесь! — одного взгляда на план хватило, чтобы самые жуткие страхи танкиста завопили во мне все в один голос. — О чем ты только думал? Там же болта, сплошные болота!

Болезненно перекошенная рожа полковника Ветрова вызвала у Главного легкую, немного снисходительную улыбку:

— Успокойся, там уже давно нет ни болот, ни леса, — секунду поразмыслив, он добавил: — Вполне вероятно, что на этом месте сейчас пустыня с ярко алыми барханами.

— Как пустыня? — одновременно выдохнули я, Леший и Нестеров.

— Как с алыми? — поддержали нас Пашка и Лиза.

Только вот оба этих вопроса так и остались без ответа. В следующее мгновение произошло событие, которое положило конец нашей полуночной игре в «Что? Где? Когда?».

Сперва это походило на легкий шелест. Так шелестит камыш под порывами легкого ветерка. Но звук становился все громче, и довольно скоро перерос в протяжное змеиное шипение. Услышав его, мы все как один вскочили на ноги. Цирк-зоопарк, знакомый мотивчик, та самая «веселенькая» песенка про шабаш.

— Призраки! — закричала Лиза.

— Они, — подтвердил Нестеров.

— Откуда звук? — Леший стал шарить взглядом по высокому своду храма.

Андрюха был совершенно прав. Шипение шло именно оттуда, сверху.

— Церковный купол резонирует, — разгадку отыскал Серебрянцев. — Он ведь металлом покрыт.

— Купол? — переспросил я и только тут понял, что зловещее «шабаш, шабаш» и впрямь звучит чересчур гулко, да еще и с каким-то странным вовсе не свойственным ему эхом.