Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres)

Мариэтта со стоном повернулась на живот, уткнулась подбородком в локоть.

– Следствие для порядка открыли и закрыли. Героин оказался разбодяженным. Но это неважно. Он, мой муж, – это теплое тело в сортире, никому не был нужен. Только мне и родителям. Ну? Тупая история? Меня моя семья утешала. У меня есть семья, а вы как думали? Только что за абзацы меня утешать? Не знаю уж, какое горе положено по такому случаю, но я просто врубиться не могла. Почему он так? Ну полный клоун. Взять и меня кинуть. Какой-то жмых маковый интереснее меня, да? Ну не могла я врубиться. Думала-думала и доперла, что нужно спросить. У того, кто точно знает. Свистнула из кладовой автомобильную лопатку и поехала на кладбище. – Мариэтта коротко рассмеялась. – Как вам такой зачет? Не вышло у дурочки. Вы в курсе, что на кладбищах охрана имеется? Я не додумалась. Вроде выбрала время, чтобы потемнее. Только углубилась по колено – земля мерзлая, – повязали. Ну, дебилка, чего с меня взять. Шуму было много. Я там одного дядю лопаткой сгоряча чиркнула. Хорошо еще, деньгами за лечение взял. В психушку меня тоже, слава богу, не упекли. Мурыжили меня, мурыжили, вдруг бах, – и я в ФСПП. Круто, а? Или лучше бы меня долго и хорошо лечили, да, гражданин начальник?

– Что ты ко мне с этим «гражданином начальником» прицепилась? – пробурчал Андрей. – Смотри, я взад на Мариэтту Тимуровну переключусь.

– Не нужно, – агент ФСПП Капчага всхлипнула. – Вы бы мне как-нибудь свои соболезнования высказали, что ли?

– Я бы тебя по заднице ободряюще хлопнул, да ты взвоешь. – Андрей взял узкую ладошку девушки, осторожно сжал. – Соболезнования тебе уже на хрен не нужны. Выбралась, будешь жить долго и счастливо. Ты, Маня, полезный человек в команде. А то все уже в прошлом.

– Действительно. Хорош, Манька, переживать. Насчет кладбища тоже… в голову не бери. Разговоры с мертвецами обычное дело, – заверил прямолинейный Генка. – Помню, в горах мы шли. Видим, старик сидит…

Андрею очень хотелось остановить сей не вовремя оживший поток воспоминаний, но Генка и сам заткнулся на полуслове.

– Что?

– Вроде выползают.

– Давно пора.

Ждать все равно пришлось. Во дворе усадьбы собрался народ, барин что-то вещал, должно быть, отдавал последние указания. Охлобыстина тоже топталась во дворе, перед ней суетились и кланялись две девки. Никаких подозрительных мальчиков Андрей разглядеть не мог, правда, он единственный из агентов сейчас не был вооружен оптикой.

– Нравы дворянской усадьбы, – прокомментировал Генка. – Экскурсия крайне познавательная, да еще за счет ФСПП. Вот нам повезло-то.

– Можешь свои пальцы не считать, а я за экскурсию явно переплатила, – пробурчала Мариэтта.

– Виноват. Я нынешний момент имею в виду.

– Нынешний еще ничего. Слушайте, а мне кажется, или они все за реку поглядывают?

– Ясно, поглядывают. Мы же туда убегли. Охлобыстина наши возможности не афиширует и правильно делает. Но как спокойно, сучка, держится. Между прочим, ей здесь не в учительской заседать. – Генка почесал биноклем нос. – Сдается мне, они сумерек ждут, дабы мы, то есть сербско-турецкие инсургенты, маневр не засекли. Маня, ты заметила, что на чердаке наблюдатель посажен?

– Офигеть, а я не пойму, почему они еще и вверх поглядывают.

– Так, дайте мне посмотреть, – приказал Андрей.

Мариэтта дернула губами, но смолчала, передала бинокль. Андрей мельком коснулся теплых пальцев и подумал, что девочкой для него она больше никогда не будет. Юная женщина, прожившая короткую, но совсем не безоблачную жизнь. Вдовушка. Но это абсолютно ничего не меняет. О работе нужно думать.

Двор усадьбы был виден плохо, но что происходит, и так понятно. Лошади уже утомились стоять запряженными. Большая часть дворовых разошлась. У коляски и двух возов остался барин, трое крепких мужиков, одетых по-дорожному. Госпожа Охлобыстина уселась на вынесенный из дома стул. Андрей рассматривал беглого завуча. Девятнадцатый век определенно пошел Нине Ниловне на пользу. Свежая, строгая дамочка в чудной шляпке; Андрей силился вспомнить: капотом она называется или капором? Сидит баба прямо, приглядывает за барином. Тот, сухонький, седоголовый, озабоченно прохаживается, притоптывая верховыми сапожками, то и дело вскидывает подзорную трубу, осматривает речную долину. Хм, кстати, антикварная вещица, почти пиратская.

Все как-то странно. До Москвы два шага, а здесь военное положение объявили из-за троицы босых и частично выпоротых бродяг. Ну, это влияние «Фаты» – жизнь ощутимо отдает иллюзорностью. Возможно, для барина Москва расположена куда дальше, чем для агентов ФСПП. Мир, рожденный человеческими фантазиями, да еще и причудливо преломленными сдвинутой «Фатой». Впрочем, смерть и страдания здесь так же реальны, как в «Ноле». Интересно, полностью ли осознает Охлобыстина различия между реальностями? Или ей все равно? Черт, что же с ней самой делать-то?

– Ген, как думаешь, где полицай-полицмейстер? Он конвой, случаем, не приведет?

– Полицай в арсенал поехал за новым стволом, – сказала пытающаяся умоститься на другом боку Мариэтта. – Он, кстати, не исправник, а помощник исправника. Интересно, его под суд за утерю личного оружия не отдадут? Было бы прикольно.

– Вряд ли, – пробормотал Генка. – В здешние времена ствол можно в охотничьем магазине купить. Были бы деньжата. Да и не в городе твой знакомый, Маня. Небось облаву возглавляет. Вдоль реки бегает, потеет. Собак-то в усадьбе сейчас почти не осталось. Очень ты обидела стража порядка. Слушайте, а помощник исправника – это кто? Капитан или лейтенант?

– Хрен его знает. Лишь бы баре ехали побыстрее, пока его нет, – Андрей покосился на подчиненного и неожиданно для себя ляпнул: – Капчага, ты не стынешь? Легла бы на рюкзак. Земля сырая.

Мариэтта отрицательно помотала головой и улыбнулась. Андрею моментально стало стыдно – ведь не так поняла девчонка.

– Ну слава богу, – Генка опустил бинокль. – Садятся. Я на исходную?

– Катись. – Андрей заворочался, разминая ноги, и с некоторым опозданием спросил: – Иванов, ты с кавалерией или гужевым транспортом воевал?

Генка, уже было уползший, обернулся:

– Как-то шестерых ослов с вьюками в плен взяли. Да ничего особенного. Лучше по копытным не бить – жалко. Но пугнуть – милое дело.

Андрей повертел в ладонях взрывпакеты, посмотрел вслед Генке – над кустами уже сгущался сумрак.

– Маня, не дай тебе бог вперед полезть. Сиди со своей мортирой в тылу и наблюдай. Такое у тебя боевое задание. Понятно?

– Ну, вообще абздольц, гражданин начальник. Я и малолетняя, и туповатая, да еще и слышу плохо. Я, между прочим, дисциплинированная. Почти всегда.

– Надеюсь. Курок только не взводи. Меня твоя мортира пугает не на шутку.