Екатерина Белецкая - День Черных Звезд

– Что случилось? – севшим от ужаса голосом спросил Ри.

– То, о чем я говорил. Прямое включение в Сеть без подготовки, – слишком ровно ответил Таенн. – Ри, где мы?

– Сейчас… – тот вывел координатную сетку. – Ничего себе… Таенн, мы в индиго-сиуре, неподалеку от портала, ведущего в пространство Аарн.

– Сколько до портала?

– Два наших «шага». Двое суток, – сообщил Ри.

– Ну, вот и все, – Бард закрыл глаза трясущейся рукой, секунду помолчал. – Искин!

– Здесь, – голос того показался Ри странным – словно машина изо всех сил сдерживалась, чтобы… да что происходит?!

– Выводи медблок сюда, – приказал Таенн.

– Уже сделано. Сейчас попробую его поднять вместе с фрагментом пола, на котором он лежит. Ребята, придержите его, пожалуйста.

– Таенн, что случилось?! – взорвался Ри. – Что все это значит?

– Это значит, что он вошел в Сеть и вывел станцию в безопасный район, – Таенн говорил короткими рублеными фразами, от которых у Ри мурашки побежали по коже.

– Но ведь можно как-то помочь ему? – спросил инженер.

– Никак, – отрицательно покачал головой Бард. – Он умирает. Единственное, что мы можем попробовать сделать, это немного облегчить ему мучения.

Ит повернулся к Таенну, тот посмотрел в глаза созидающего и опустил голову.

– Нет, – шепотом сказал Ит. – Таенн, нет!..

– Ит, прости, – вздохнул Бард. – Если бы мы ближе к порталу, можно было бы попросить помочь Аарн, но совсем не факт, что они бы согласились… или сумели что-то сделать. Мы слишком далеко, мы не успеем.

– Тогда я сам… – начал созидающий, но его прервал Леон:

– Этим ты его убьешь вообще в мгновение ока. Ит, опомнись! Пойми, ты действительно ничего не можешь сделать. Прости, но это действительно так.

– Но… – Ит растерянно переводил взгляд со старательно отводящих глаза в сторону Барда и Сэфес. – Но ведь можно же как-то помочь?! Он ведь жив и…

– Ничего нельзя сделать, – повторил Таенн. – Теми силами, что есть у нас – ничего. Ит, пойми, его тело сейчас разрушает само себя. Если бы не искин, он бы уже умер, просто от кровопотери. Искин! Что у тебя сейчас получается?

– Если отключить систему, он умрет в течение десяти минут. Если я буду его поддерживать, проживет от десяти часов до суток. Но… Таенн, знаешь, я бы лучше сразу отключил, чем…

– Почему? – холодея, спросил Ит.

– Потому что это очень больно, – понуро сообщил Морис. Он до сих пор придерживал Скрипача за плечи. – Ему сейчас очень больно, а дальше будет еще больнее. Тебе решать.

– Да вы что, все с ума посходили?! – с ужасом выдохнул созидающий. – Да вы… он же спас нас всех, а вы… вы что?! Что вы вообще такое говорите?!

– Именно поэтому, Ит. Потому что эта услуга – единственная, которую мы можем ему сейчас оказать. Дать умереть без мучений. Без боли. И быстро.

– Но ведь боль можно снять, – не поверил Ит. – Искин, ведь можно?

– Я уже снимаю.

– Но он кричит!

– Он кричит потому, что его тело сжигает любое обезболивающее быстрее, чем я его успеваю вводить! – гаркнул искин. – А любое другое вмешательство грозит тем, что мы его потеряем в секунды!

– Я пойду, принесу контроллеры, – предложил Леон. – И попробую прихватить часть катера. Может быть, хоть на какое-то время поможет. Ри, пойдем со мной.

– Как – часть катера? – не понял тот.

– Прикажешь отдать часть внутреннего образующего сегмента… идем, по дороге объясню.

Через три часа Скрипач уже не кричал – сил не осталось. Он лишь слабо стонал и, казалось, впал в забытье. Красные контроллеры и сегмент, на поверку оказавшийся проникающей субстанцией, позволявшей блокировать обширные участки пораженных тканей, помогли справиться с кровотечениями, и искин, немного поколебавшись, сказал, что при хорошем раскладе часов восемнадцать Скрипач еще проживет. Может быть, проживет, добавил он. Ит в ответ только кивнул.

Посовещавшись, они сделали вокруг постамента закрытое пространство, немного снизили освещение, изолировали от звуков снаружи.

– Ему так будет спокойнее, – объяснил Ит. – Я с ним посижу, хорошо? Вы… вы занимайтесь, чем хотели, а я просто тут побуду.

Морис кивнул, соглашаясь, остальные промолчали. Говорить было не о чем – все и так понятно. Ри, чертыхаясь сквозь зубы, вывел панель управления и сел за расчеты, Сэфес, посовещавшись, попросили у искина разрешения вести предварительный процесс, а Таенн, тоже с разрешения искина, начал анализ сиура – если логический узел не поражен атакой, можно рискнуть и попробовать ускорить процесс перехода.

…Ит неподвижно сидел рядом со Скрипачом, держа его ладонь в своих. Рука у Скрипача была холодная и сухая, совершенно безжизненная.

«Он умрет? – рвущейся на волю из клетки птицей билось в голове. – Вот так, просто? Такая чудовищная плата – за те несколько секунд, которые занял процесс перехода из той точки пространства в эту? Как же так?.. А если бы… если бы он не выбил Ри и его, Ита, в момент входа в Сеть… то сейчас на его месте были бы они? То, что они, невзирая на протесты и предупреждения Барда и Сэфес, хотели сделать… это было бы вот так? Да и вообще, получилось бы у них сделать то, что сумел сделать Скрипач? Или сейчас станция, безжизненная и мертвая, висела бы на прежнем месте, там, где ее хотел видеть… Дьявол? Скрипач, что же ты сделал, Господи ты Боже мой, что же ты сделал… и как ты это сделал? Даже Бард и Сэфес этого бы не сделали, они сами так сказали, даже будь они живы, а не мертвы, ведь на самом деле они мертвы, а ты…»

Ит чувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Он судорожно вздохнул, сглотнул комок в горле.

До этого момента неподвижные пальцы Скрипача вдруг вздрогнули, ладонь едва заметно сжалась. Ит поднял глаза… и неожиданно встретился со взглядом Скрипача. Совершенно разумным и ясным взглядом.

– Привет, – еле слышно прошептал тот. Улыбнулся, но улыбка получилась кривая и вымученная.

– Ты как? – спросил Ит, чувствуя, что мир вокруг рушится.

Падали стены, исчезала фальшь, пропадал морок.

– Очень больно, – едва слышно прошелестел Скрипач. – Но, поверь, оно того стоило.

– Что стоило? – слова куда-то разом пропали.

– Ит, прости меня… Прости, пожалуйста. Этот твой шрам на спине… когда осень и небо светлое, помнишь?.. Я так страшно тогда предал тебя. Малодушно и страшно. Это – плата… наверное… Ну и хорошо…

– Скрипач, не надо так говорить! Какая плата, о чем ты?

– Какой я… Скрипач… называй уж лучше рыжим… ладно, мелочи какие… Ит, спасибо тебе, – он снова улыбнулся.

– За что? – опешил созидающий.

– За то, что нашел меня… и не бросил. Свалка эта… пакость такая… Дождь, грязь… А я все ждал… Так хорошо, что ты… Ведь нельзя, ты же сам уже понял… нельзя жить, разорвав свою душу на две половинки. Дышать одним легким, смотреть одним глазом… и за сейчас – спасибо… что оно есть, это сейчас… и тебе спасибо, и Богу… что дал попрощаться…