Артем Каменистый - Недобитый (СИ)

Значит, мышки на Штучку гадили, но только безрезультатно. Очень удобно — я по натуре не последний лодырь, но рад, что обзавелся оружием, не нуждающимся в чистке.

Вернемся к главному вопросу: почему такую странную, бросающуюся в глаза вещицу, не приватизировала старуха? Она не могла ее не заметить. В ту часть пещеры наведывалась постоянно, устроив в одном из углов нужник. Рано или поздно обязана была заинтересоваться необычным шестом. Забрать, спрятать среди остального хлама. Но нет — оставила на полу, возле тела стража.

Стоп. Как лежала Штучка? Аккуратно, параллельно стене. Бабка специально так положила? Зачем? Откуда мне знать — если у обычных психов не все дома, то у старухи, похоже, вообще весь народ оттуда свалил безвозвратно. Надо быть таким же сумасшедшим, чтобы понять логику ее поступков.

Ладно — спишем все на ведьмину шизофрению. А откуда вообще Буонис мог достать такую прекрасную вещицу? Глядя на волшебный клинок жаба, давясь слюной, рисует в воображении картины огромных складов, набитых еще более полезными вещами. Мне много не надо — хотя бы несколько тысяч мечей из этого металла и миллион наконечников для стрел и болтов. Для заработка стартового политического капитала хватит, а там я уже без подарков судьбы развернусь.

Так и вижу, как на пути разогнавшегося серебряного лезвия оказывается шея ненаглядного инквизитора. А потом иду в гости к палачам. Я человек не злопамятный, но зло не забываю.

Из сладких грез вырвал грубый, сразу не понравившийся голос:

— Да этот блаженный здесь яйца высиживает.

Перед заброской в неизвестное я прошел достаточно приличную подготовку. Среди инструкторов встречались интересные люди, а иногда и откровенно чудаковатые. В то время меня это удивляло, и лишь здесь понял: человек, готовящий добровольцев для столь странных миссий, должен быть хоть немножко сумасшедшим.

Среди них запомнился один… Не знаю, как называлась его должность. Мне его представили, как психолога, специализирующегося на кризисных ситуациях. До знакомства с этим субъектом у меня сложилось о специалистах-психологах шаблонно-неверное представление: интеллигентные дядечки с добрыми глазами, которые ни на миг не переставая улыбаться с помощью тактичных умных слов легко докажут, что все твои жизненные проблемы проистекают из того, что ты считаешь себя обделенным размерами некоего органа, или испытываешь подавленное влечение к двустворчатым моллюскам.

Тот инструктор на интеллигента похож не был. Уверен, что робкие люди, сталкиваясь с этим красномордым бугаем на тихой ночной улочке, рефлекторно тянулись к кошелькам и мобильным телефонам, намереваясь расстаться с ними добровольно, чтобы не обогащать стоматологов.

Взгляд у него был недобрым. И улыбок я ни разу за ним не замечал, чему не удивлялся — ведь бульдозеры не улыбаются.

Говорил этот человек коротко, не заботясь о такте и интеллектуальной глубине сказанного. Лекции его были короткими и запоминающимися, а на практических занятиях я неоднократно зарабатывал негативные эмоции — инструктор был уверен, что без этого «допинга» материал усваивается гораздо хуже.

Его многозначительная фраза, применимая к этой ситуации, глубоко засела в моей ранимой душе:

— Парень — если кто-то незаметно подкрался к тебе сзади, то в лучшем случае это армянин.

Говоривший находился за спиной, и это говорило о многом.

Он сумел приблизиться бесшумно, что непросто. Пожухлая трава, пропитанная влагой многодневных дождей, на морозе обледенела и громко хрустела под ногами. Чтобы не выдать себя этими звуками надо сильно постараться или быть призраком. А чтобы выйти на дистанцию, за которой все старания бесполезны, надо быть чертовски уверенным в себе человеком — ведь люди, как правило, не любят тех, кто к ним подкрадывается сзади, и могут неадекватно отреагировать, когда заметят.

Он наткнулся на меня не случайно: увидел издали. Случилось это, скорее всего, на стадии высадки. Ведь теперь я неплохо укрыт среди кустов, разросшихся стеной у подножия пригорка. Любитель подкрадываться разработал способ приблизиться не вспугнув. После всех мер предосторожности он, подойдя, громогласно объявил о своем присутствии. Это важный штрих — незнакомец считает, что первый этап своего неведомого замысла выполнил и таиться больше не стоит.

Ничего не имею против армян, но в этом мире ни разу с ними не сталкивался и очень сильно сомневаюсь, что в данном случае имею дело с их представителем.

Значит это не лучший случай…

Что он будет делать дальше? Это мне неизвестно, но точно знаю — я все же недалеко ушел от прежнего дурака, коим являлся. Вот зачем расположился неподалеку от реки? Сам ведь прекрасно знаю, что здесь всегда протягиваются дороги или звериные тропы, по которым могут передвигаться все желающие, в том числе и настроенные не слишком дружелюбно. «Засветившись» на переправе я должен был исчезнуть отсюда. Но нет же: обрадовался солнышку; расселся; воткнул глаза в Штучку, почти не следя за окрестностями. За что и поплатился. Ведь вода поневоле притягивает взгляд, и если кто-то был неподалеку от берега, то не мог не заметить моей героической высадки. А увидев, что я, вместо того чтобы сделать солидный марш-бросок подальше от опасного места, плюхнулся на первой попавшейся полянке, сделал вывод, что перед ним как минимум безобидная личность. Как максимум — идиот.

Что ближе к истине…

Лавина мыслей промчалась через голову в одно мгновение, но не смутила, не залила волной паники, не заставила суетиться. Желай неизвестный моей смерти, я бы уже заработал очередную порцию кровавых неприятностей. Значит, не стоит делать поспешные выводы и неосторожные движения. Спокойствие Дан… главное спокойствие…

За блаженного считает? Ну пусть так и будет…

Нехотя, будто через силу, обернувшись через плечо, рассмотрел говорившего. И не только его. Увиденное мне очень не понравилось.

Во-первых — незнакомцев было трое. И кто из них обладатель голоса бегемота, запертого в бочку, понять непросто: все как на подбор высокие, плечистые, красномордые, наглые, уверенные в себе — вылитые копии того самого инструктора по «кризисной психологии». Такие просто обязаны изъясняться подчеркнуто грубым басом, по лошадиному ржать над примитивными шутками, отбирать копеечные пенсии у робких старушек и стучать по головам ротозеям вроде меня.

Во-вторых — все они были отлично вооружены и экипированы. На двух кожаные доспехи, на третьем помесь пластинчатого с кольчугой. Сделано качественно, но как-то непривычно — нечасто похожие конструкции встречать доводилось. Если уж откровенно — всего два случая помню. На поясах мечи, кинжалы, топорики. У одного в руке копье, у другого за спиной серьезного вида арбалет. Шлемы, высокие сапоги, наручи — у всех. Щит лишь один — у самого закованного.