Андрей Круз - Двери во Тьме

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул я. — На Ферму нам ездить, насколько понимаю, пока без надобности?

— Абсолютно, — ответил он с явным облегчением. — Окопайтесь там, вооружитесь, поближе к Тенгизу — и все будет хорошо, гарантирую.

— А когда… гм… «эксперимент» планируем?

— Когда буду знать, как его проводить, — вздохнул Милославский. — А пока не знаю. И у нас всего одна попытка будет. Записи нужны, записи. Я долго думал над тем, ушел Серых или не ушел, и вывод сделал такой: не ушел он. Он погиб. Потому что его метод, даже та часть, которая из него стала мне понятна, не может сработать. Но кое-что он знает… знал, — поправился Милославский. — И вот это его знание может быть тем, чего не хватает мне. Если честно, — он зачем-то снял овчинную кепку, сбил с нее снег, после чего опять надел, — то я, по большому счету, знаю, как надо действовать. Но у меня нет возможности повторить неудавшийся эксперимент, поэтому мне нужно собрать всю информацию… всю доступную, для того чтобы оценить риски. А то нас с вами как тех хомячков, что каплю никотина приняли… Не хочется, если честно.

— Мне тоже, — поддержал я его. — Так я поеду? Комендачи со мной закончили.

— Да, езжайте, разумеется. Может, вам охрану надо до КПП хотя бы?

— Не вижу смысла: сейчас уже точно ничего не случится, они уже накосячили.

— Хорошо. Что-то еще могу сделать?

— Разве что узнать интересно было бы, кто это такие. Реально?

— Если установят личности, то и я узнаю, — ответил Милославский, привычно опустив часть фразы про «но тебе хрен скажу».

— Понял, спасибо. Не гэбэшники, как думаете?

Милославский явно задумался всерьез, перед тем как ответить. Потом все же покачал головой:

— Нет, не думаю. Друзей у вас там нет, но Котовский людей конкретно предупредил, что если кто будет замечен хоть в каких-то действиях против вас — он того с лица земли сотрет. Не станут они так рисковать: все же убитые нарвались не по долгу службы, а на преступной халтуре, на том, чего делать никак нельзя, это уже за рамками. Так что нет, не думаю, не они это.

Настю я в гостинице не застал — вместо нее обнаружилась записка на кровати, гласящая: «Уехала с Катей. Ищи у Тенго дома».

Отлично, у нее здесь какая-то компания появилась. Все легче удержать будет, потому что когда речь заходит про аэродром и полеты, Настя логику предпочитает игнорировать — такое вот у нее слабое место. А сейчас все становится настолько серьезным и настолько все по-взрослому, что «хочу» и «не могу без» не должны иметь права на существование. Похоже, что ставки резко подскочили, а мы даже до конца не знаем, что за игра здесь идет. Тут, может быть, в «двадцать одно» режутся, а мы все в подкидного норовим.

Ладно, у Тенго так у Тенго, там и поищу. И кстати, если о Тенго говорить… надо бы еще и его навестить на новом месте.

До «нового места» ехать было недалеко — как раз базар по кругу обогнуть. Базар уже закрылся, только в окнах «Зорьки» горел свет и слышны были пьяные голоса, доносившиеся через открытые форточки, — с вентиляцией там было не очень. А вот у крыльца бывшего червонцевского офиса машины стояли, в том числе и уже знакомый большой полноприводный «штайр», сменивший хозяина. Из чего я сделал вывод, что Тенго должен быть на месте.

Приткнув додж в рядок присыпанных снегом машин, я выбрался из кабины, на этот раз прихватив автомат, хоть как раз сейчас он мне бы и не понадобился, — и, поднявшись по недавно расчищенному крыльцу, постучал в дверь. Открылось окошко, а в окошке чья-то подозрительная физиономия, не слишком хорошо побритая.

— Вы к кому? — спросила физиономия.

— К Тенго.

— Пусти, свои, — послышался голос откуда-то сзади.

Я оглянулся и увидел порученца и водителя Тенгиза, поднимавшегося следом. Взойдя на крыльцо, тот начал активно топать ногами, сбивая с сапог налипший снег. Дверь распахнулась:

— Заходите, — отступил в сторону жилистый мужик под два метра ростом, одетый в грубый свитер с горлом. Правая рука его все же лежала поверх кобуры — то ли удобно ему так, то ли все же намек в мой адрес.

— Спасибо. Тенго у себя?

— В приемную пройдите, там секретарь все объяснит, — не слишком логично ответил мужик.

— Как скажешь.

Офис был даже вполне современным с виду, даром что снаружи домишко красотой не впечатлял совсем. Червонец здесь явно собирался сидеть всерьез и долго, под себя делал, а судьба вот так распорядилась. Заигрался. И не то чтобы его карающая длань закона настигла — скорее тут больше на рейдерство похоже, но надо сказать честно: подставился он сам, когда на чистую уголовщину перешел. У такого грех не отобрать.

Интересно, секретарша от него в наследство досталась или Тенго новую взял? Я посмотрел на симпатичную молоденькую брюнетку, сидящую за столом и делающую какие-то пометки в большой амбарной книге.

Кроме меня были еще люди в приемной, двое — явно разведбатовцы, один книгу читает, второй кроссворд в газете разгадывает, — автоматы у стены стоят. Дополнительная безопасность? А к чему, интересно? На меня они посмотрели мельком и вернулись к своим занятиям.

— У себя? — кивнул я на дверь.

— Да, как вас представить?

— Бирюков мое фамилие называется.

Она вроде как затруднилась с решением, потом кивнула и нажала на кнопку самодельного селектора:

— Тенгиз Александрович, к вам Бирюков.

— Приглашай, — послышалось сквозь хрип и треск из черной тарелки громкоговорителя. Качество аудио совсем не поражало.

— Заходите, — повернулась она ко мне.

Дверь в кабинет была пухло обита дерматином, так что оттуда ни звука в приемную не доносилось, но когда я вошел, то удивился многолюдству. В кабинете сидело человек восемь.

— Здравствуйте, — поприветствовал я всех разом чуть удивленно.

— Привет, бери стул, садись, — сказал Тенго, указывая на дальний, свободный край совещательного стола. — Мы уже закончили.

Действительно, ничего путного уже при мне не прозвучало. Так, все начали прощаться, загремели отодвигаемыми стульями, а потом направились к выходу. Пару лиц я узнал — одного комендача и еще одного из разведбата, помню по той совещанке перед нашим выходом в Красношахтинск.

— Как дела? — спросил меня хозяин кабинета, после того как дверь за расходившимися закрылась. — Чаю хочешь? Или чего покрепче? У меня день закончился уже.

— Давай покрепче, для седатива, — подумав, решительно выбрал я.

— А что случилось? — Тенго встал из-за стола и подошел к шкафчику.

— Забрать меня кто-то пытался — еле отстрелялся, — не стал я скрывать.

— Забрать? — озадачился он, вытаскивая бутылку и пару рюмок. — Это кому понадобилось?

— А хрен его знает, просчитать не получается. Думал было на гэбэшников, но меня довольно убедительно разуверили. По рожам убитые просто на братков похожи.