Андрей Левицкий - Аномалы. Тайная книга

Эстонец, сидящий на траве и занятый пистолетом, ответил, не поднимая головы:

— Так.

— А может, и не только исследовали, может, и сотрудничали с ними?

Освальд пожал плечами. Вверху зашуршало — Гуннар полез вниз.

— Я сотру их всех, — сказал Егерь. — Всех пятерых.

— Медуза приказал иначе. — Закончив с оружием, старший эстонец выпрямился.

— Мне он ничего не приказывал. Все одержимые будут мертвы еще до вечера.

Освальд равнодушно качнул головой.

— Нет, двоих надо взять живыми.

Егерь отвернулся, показывая, что разговор закончен. Гуннар спрыгнул на землю между ним и Освальдам, а глаза старшего брата сузились, когда он понял, что Егерь говорит абсолютно серьезно, что он действительно собирается убить всех одержимых, наплевав на приказ.

— Смотри на меня и слушай! — приказал Освальд, и Егерь резко повернулся к нему. — Двоих надо оставить живыми. Ты это понял?

— Нет, этого не будет.

— Ты!!! — вызверился Гуннар, мгновенно переходя от равнодушия к животной ярости. — Что сказали?! Двоих — живыми! Выполнять приказ!

— Пошел на хер, — бросил Егерь презрительно.

Тогда Гуннар кинулся на него — но охотник был готов, он этого и добивался. Стрелять было нельзя, одержимые совсем рядом, услышат и насторожатся, поэтому Егерь упал на колени, пригнувшись. Голова очутилась между ногами эстонца, Егерь обхватил его за колени и с выдохом вскочил, через плечо бросив волчьелицего позади себя, теменем оземь.

Перед лицом мелькнул кастет с острыми шипами, но в руке уже был раскладной «офицерский» нож, оставшийся со времен КГБ. Отставной подполковник Захарий Петрович Егоров никогда не боялся пустить его в дело.

Освальд поперхнулся, глаза выкатились из орбит, когда лезвие вошло в шею. Оттолкнув старшего эстонца, Егерь высвободил оружие, и тут вскочивший Гуннар ударил его ножом в левое плечо. Провернув, выдернул и сделал охотнику подсечку. «Офицерский» вылетел из руки Егеря далеко в сторону, он упал. Гуннар прыгнул к нему. Егерь схватил лежащий в траве пистолет и выстрелил.

Игла шприца воткнулась в грудь эстонца. Тот зарычал, схватил инъектор, вытащил из себя.

Егерь пополз к своему ножу. Гуннар шагнул следом, но у него заплелись ноги, и он быстро засеменил вправо, кренясь набок все сильнее. Челюсть отвисла, глаза выпучились, и эстонец рухнул в траву. Глазные яблоки безумно вращались, он шумно, с присвистом дышал и беспомощно скалился.

Егерь сел, посмотрел на Освальда — мертв, на Гуннара — лежит на боку и пытается встать, но не может. Осторожно стянув с плеча потемневший от крови пуловер, скосил глаза. Рана была скверная.

Все утро Титор занимался своими делами, которых после вступления в новую должность хватало. Тем более что заместитель, доставшийся в наследство от Миши Барцева, два дня назад ушел в недельный отпуск, и отозвать его не получилось: зам отдыхал где-то в Австралии, и с ним не было связи.

Титор то просматривал документацию, то в сопровождении подчиненных ходил по этажам и уровням, запоминая расположение постов и сверяя их со схемой-инструкцией, то сидел над графиками смены караула. Скопировал себе несколько документов, чтобы были под рукой, переговорил с новыми помощниками, стараясь определить тех, на кого можно положиться в случае непредвиденных обстоятельств.

К обеду, умаявшись, он взял две чашки кофе, сел в своем кабинете Барцева, скинул туфли и закурил.

Тихо постучали, Иван недовольно буркнул:

— Ну?

Дверь открылась, и зашел Мальков с раскрытым лэптопом. Титор сунул ноги в туфли.

Мальков сказал светски:

— Хотел узнать, как вам на новом месте, Иван Степанович? — и в это время положил на стол записку.

«Уверен, что видеонаблюдения здесь нет, но отсутствие аудиоподслушки гарантировать не могу. Продолжим беседу».

Прочтя это, Титор кивнул и спросил:

— А как тебе новое начальство?

— Я доволен, все хорошо. Дина Андреевна очень точный и дисциплинированный руководитель.

Мальков обогнул стол и поставил лэптоп так, чтобы оба видели экран.

— Ну что же, рад, что у тебя все нормально. — Титор вопросительно глядел на бывшего зама.

Сигнал на монитор не поступал — шел «снег». Из USB-порта торчал штекер, от него тянулись проводки двух маленьких наушников. Мальков показал на них, вставил один в ухо и, пока Титор брал другой, защелкал кнопками клавиатуры. Экран потух и засветился снова. Теперь на нем была видна уходящая в перспективу темно-красная столешница, ее угол, дальше — стена, край окна… Часть кресла и сидящий в нем Манохов.

Он говорил в трубку красного телефона. Мальков уменьшил громкость, но через наушник Титор слышал каждое слово:

— …Да, жду вас! Прямо сейчас? Но… Нет-нет, конечно, просто я полагал, что приеду к вам, а не вы сюда… Ах, по дороге? Вертолет? В вашем распоряжении около двадцати минут, я понял. Секретность… Никого на крыше, мы здесь все организуем, никаких проблем. Жду с нетерпением!

Директор положил трубку и подался вперед, почти исчезнув из поля зрения, — должно быть, потянулся ко второму телефону. Донесся его голос:

— Света, Титора ко мне… Нет, стоп! Позови Караулова. Быстро — чтобы прямо сейчас был здесь.

Мальков, повысив голос, снова заговорил — мол, надеется, что Ивану Степановичу на новом месте понравится, и им, возможно, еще удастся поработать вместе.

Директор опять целиком попал в поле зрения. Его массивное кожаное кресло на колесиках, как понял Титор, стояло не прямо за столом, а было сдвинуто вбок; веб-камера лэптопа, направленная в ту же сторону, шефа снимала отлично, а вот кабинет просматривался плохо.

В дверь постучали.

— Входи быстрее! — бросил Директор.

— Вызывали, Георгий Сергеевич? — произнес невидимый Караулов.

— Через пятнадцать минут на крышу опустится вертолет с важным человеком на борту. На крыше никого не должно быть, гостя с охраной провести ко мне в кабинет. Пусть твои люди уберут служащих с лестницы на тридцать… нет, на сорок минут. С лестницы и части коридора, который между нею и моим кабинетом. Сам встретишь вертолет на крыше, но близко не подходи, просто покажи гостям, к какой двери идти. Что ты на меня уставился? Та лестница, что ближе всего к моему кабинету, угловая!

— Я понял, Георгий Сергеевич, — проговорил старший оперативник растерянно. — Но только почему я, а не Барцев… то есть теперь уже Титор — это ведь его…

— Все сделаешь ты! — отрезал Директор. — А Титор пусть ходит и посты проверяет. Будут вопросы — это мой личный приказ! Через десять минут чтобы все было готово! Выполняй!

— Так точно!

Шаги стали удаляться, и Манохов окликнул:

— Да, Караулов! Зайди в операторскую, прикажи отключить все камеры на крыше и угловой лестнице. Слышал? Чтоб никаких записей, пока вертолет снова не взлетит!