Андрей Левицкий - Аномалы. Тайная книга

— Нет, почему же, вероятно, вы правы, — сказал Мальков. — Но нашего Куратора всего равно выберут.

— Конечно. Только сколько ни подбрасывай «левых» голосов, провал выборов будет очевиден. Все осознают: народ эту власть не принимает. Я понимаю, что говорю сейчас чуть ли не лозунгами. Слишком патетично, как с трибуны. Такие выборы — удар по их самолюбию, по реноме, по всему, они могут стать началом конца клана, который сейчас хозяйничает в стране. Конец будет долгим и муторным для всех… И поэтому — что они хотят сделать?

— Использовать аномалов. Жреца.

— Именно. Представь себе Куратора, который входит в голову людей, к тому же вкупе с эмоциями, настроением: «Это он — защитник Отечества, Большой Отец, Главный Самец нашей большой дружной стаи. Он и его партия спасут и защитят, ну так встань, оторви жопу от стула, пойди и отдай им свой голос!» Представь: народ вдруг понимает, что любит своего правителя. И то, что называют «мировой общественностью», видит результат: за этого человека и его партию действительно голосуют, люди выбирают именно их, и явка на выборы, по крайней мере в центре страны, огромная. — Титор развел руками. — Это начало диктатуры, Сергей. Дальше для страны уже не будет ничего хорошего, никогда. — Он говорил все более взволнованно, скептичность покинула его, Иван Титор понимал, что коснулся по-настоящему важных вещей, которых всю жизнь избегал, даже говорить о которых стеснялся. — Германия тридцатых годов или современная Северная Корея — ерунда по сравнению с тем, что начнется здесь. Потому что у тех не было и нет аномалов, а у этой власти они есть.

Мальков глядел в пол. Титор щелчком отбросил фильтр прогоревшей сигареты, которой успел затянуться всего пару раз, и тот канул в круглом отверстии в стене.

— Вы хотите убить Жреца, — заключил Мальков тихо, не поднимая глаз.

— Да. И сделать это надо до десяти часов следующей ночи. То есть до того, как произойдет Контакт. Помнишь, что в наших внутренних циркулярах подразумевается под этим словом?

— Встреча одного из аномалов с Сущностью. Но, Степан Иванович, разве это что-то даст? Аномалов ведь много…

— Наоборот, их мало, а суггесторов и того меньше. Сейчас в распоряжении Куратора есть только один, и когда появится другой — неизвестно. До тех пор многое может измениться.

Он надолго замолчал, разминая новую сигарету, но так и не закурил.

— Я не дам им сделать этого. Прямо сейчас ничего не выйдет, вокруг аномалов крутится слишком много народа. Днем… нет, вряд ли. Значит, остается завтрашний вечер. Начало ночи, когда Жреца поведут в «Глубь». Тогда я и убью его. А ты поможешь мне, если захочешь. Можешь отказаться или даже сообщить им, — Титор ткнул пальцем вверх. — Решай.

— Что ты чувствуешь?

Егерь остановил «Ниву» на том же месте, где несколько часов назад стояло такси Адына. Было около двенадцати, светились окна в будке охранников. Квадратная башня из черного стекла едва угадывалась на фоне неба. На верхушке антенны на крыше горел огонек.

Стас закрыл глаза, вслушиваясь в ментальное пространство. Вот рядом мрачное, сосредоточенное сознание охотника, и два — недалеко от ворот, это охранники. Они напоминают курьера Васяню — словно начало труб, уходящих к Черной башне, на первом этаже которой есть кто-то еще… А дальше Стас углубиться не мог.

— Ничего не могу понять, — сказал он. — Вижу только охранников, и еще внутри не то трое, не то четверо.

— «Ядро» не чувствуешь?

— «Ядро» — это Чарльз Форт, что ли?

Егерь нетерпеливо пошевелился на сиденье. Он снял плащ и пуловер, остался только в грязной клетчатой рубашке и брезентовых штанах. На одном боку в чехле висел дробовик, на другом — кобура с пистолетом. К поясному ремню крепились два подсумка с магазинами и гранатами.

— Да. Центр корпоративного сознания.

Стас вдохнул, выдохнул; подняв перед собой руки, уставился на мелко дрожащие пальцы. Медленно опустил ладони на колени, пытаясь хоть немного расслабиться.

— Я до сих пор в это не верю. Это… антинаучно.

— А твой дар — научен?

— Он… да, думаю, да. Но одно сознание на много тел? Похоже на какую-то мистику. Что точно сказал этот Гуннар? Вдруг ты чего-то не понял, перепутал и…

— Я все понял и ничего не перепутал, — оборвал его Егерь. — Форт получил свою способность во время путешествий по аномальным районам, в одном из них. Вроде бы уже в самом конце, когда заканчивал «Тайную книгу». Его дар — захватывать чужое сознание и растворять его в своем.

— Диффузия, — сказал Стас. — Есть такое понятие: диффузия, это когда молекулы одного вещества проникают в другое. Значит, его дар — «ментальная диффузия»?

— Или — ментальный захват. Та же суггестия, только в предельной степени. Он не просто подчиняет сознания, заставляя испытывать что-то конкретное, а просачивается в них, после чего люди становятся его отростками.

— Но Жрец говорил, что Форт умер в тридцатых в Америке.

— Не умер, это была инсценировка. Пока лежал в больнице, превратил в отростки медсестру, одного врача, потом другого. Чем сильнее и зрелее сознание, тем сложнее его захватить. Тело Форта там. — Стволом пистолета Егерь показал на черную башню. — В нем поддерживают жизнь.

— Но ему же лет сто пятьдесят!

— Я не знаю технологии. Но если уничтожить ядро, пси-сеть распадется.

— Но зачем они… Он или «оно», то есть Медуза, хотело убить нас с Яной?

— Другие аномалы, не ставшие частью пси-сети Медузы, — его враги. И самые главные враги — аномалы-суггесторы. Ваш Жрец может стать ядром новой Медузы, тем более если у него уже есть вы, его друзья.

У Стаса вдруг похолодели руки, а на лбу выступила испарина.

— Хочешь сказать, Артур собирался превратить нас в отростков? — сдавленно спросил он.

— Не знаю. Скорее всего, да. В любом случае, Жрец и вы все — прямые конкуренты Форта.

— А скольких он… Как много людей, то есть отростков, сейчас в его пси-сети?

— Гуннар утверждал, что около пятисот. Больше Медуза не может включить в себя, слишком сложными и запутанными становятся связи.

— И что он делает в России? Ведь он американец.

— Я тоже задал этот вопрос, но Гуннар знал только то, что Медуза появился здесь еще во времена СССР.

— При тогдашнем строе, наверное, здесь ему было легче? — предположил Стас. — Может, он хотел получить власть в стране? Для начала захватить какую-то службу, министерство, а потом стать президентом, то есть генеральным секретарем? А Политбюро состояло бы из его отростков.

Егерь уставился в лобовое стекло.

— Гуннар упоминал, что иногда при попытке включить в себя особенно сильное сознание, то есть сознание-лидер, Медуза может сломать его, — задумчиво произнес он. — Уничтожить вместо того, чтобы подчинить. Те смерти… После Брежнева довольно быстро умер Андропов, потом — Черненко.