Роман Артемьев - Меч императора

Она облегченно вздохнула, затем обернулась к подруге:

— Сдох. Там еще мертвец, надо будет потом его пристрелить.

— А сейчас?! — крикнула блондинка, продолжая прятаться в комнате.

— Он в квартире, не видно его, — ответила она. — Ладно, сладенькая, иди ко мне, мама тебя лю-юбит…

Весь день на террасе пентхауса шла пьянка, перемежаемая лесбийским порно вживе, которым, впрочем, никто не любовался в этом мертвом городе. Тихо гудел генератор, громко играла музыка, звенел насыпаемый в стаканы лед. Этажом ниже Пимп Лерой жрал своего обидчика и убийцу, не способного защитить себя. Он не мог умереть от боли — Лерой начал жрать его снизу, и тот едва это чувствовал, но затем Лерой взял бронзовую статуэтку со стола и проломил своей жертве голову. Какой-то инстинкт подсказал ему сделать это, и до самой темноты он наслаждался обилием свежего человеческого мяса.

Когда совсем стемнело, музыка наверху замолчала, а вскоре и последний шум стих. Существо, бывшее недавно мертвым Лероем, еще горячее от происходивших в нем метаморфоз, легко перескочило с балкона на террасу своего пентхауса. Мощные когтистые лапы, ухватившиеся за ограждение, запросто могли рвать плоть и ломать кости, а приобретенный опыт подсказывал, что надо в первую очередь разломать жертве череп — тогда волшебные превращения продолжатся. А еще у него сейчас опять будет много пищи, которой он так долго ждал. Так долго.

Над головой звякнул колокольчик. Надежда сделала шаг вперед и недоуменно моргнула. Кажется, она ошиблась дверью. Это совсем не похоже на «Детский мир».

Продавец появился так неожиданно, словно вышел прямо из стены. Кажется, еще секунду назад рядом никого не было, и вот уже в ухо влетает свистящий шепот:

— Я могу вам помочь.

Это прозвучало не вопросом, а утверждением. Надежда повернулась к продавцу и вздрогнула. На редкость жуткий тип. Смертельно тощий, весь закутан в засаленный балахон, лицо скрыто под капюшоном. Видны только костлявые желтые руки с выступающими венами.

— Простите, я, наверное, ошиблась, — робко произнесла Надежда. — Мне нужен магазин игрушек. Вы не подскажете, как…

— Вы попали по адресу, — недослушав, сказал продавец. — В числе прочего мы продаем прекрасные игрушки.

— Правда? — недоверчиво посмотрела на него Надежда. — В самом деле?

— Что бы вы хотели приобрести?

Надежда задумалась, оглядываясь по сторонам. Не очень-то верится, что в таком месте могут торговать игрушками. Это скорее магазин антиквариата. Очень-очень странного антиквариата. На витринах лежат оплывшие свечи, пыльные книги в кожаных переплетах, медная посуда, ключи с фигурными головками… Под потолком висит чучело крокодила, на полке сидит марионеточная кукла — паяц в дурацком колпаке. Тоже игрушка, конечно, но очень уж жуткая.

— Знаете, я все-таки лучше пойду в другое место, — неуверенно произнесла Надежда.

Продавец ничего не ответил, только скрестил руки на груди. Надежда вся съежилась, глядя на эти желтые пальцы. Ей хотелось уйти, ей действительно очень хотелось уйти. Отправиться куда-нибудь еще — в какой-нибудь нормальный детский магазин, в шумный торговый центр, полный народу и ярких красок. Но она не могла заставить себя сделать шаг.

Надежда всегда отличалась болезненной робостью. Ей трудно было первой заговорить с незнакомым человеком, она совершенно не умела отказывать и вот уже несколько лет не решалась попросить шефа о прибавке. А кроме того, она чувствовала себя ужасно неловко, выходя из магазина без покупки. Ей казалось, что, если уж вошла внутрь и потратила время продавца, нужно непременно что-нибудь купить. Хоть что-нибудь.

Иначе получается невежливо.

— А какие игрушки у вас есть? — смущенно прошептала она.

— Любые, — невозмутимо ответил продавец. — Наш ассортимент превосходит любые ожидания. У нас есть все, что может кому-либо понадобиться.

— Я бы хотела надувную игрушку, — сделала слабую попытку улыбнуться Надежда. — Знаете, такую… большую. С которой можно играть на пляже. У вас есть?..

Внутренне она надеялась, что ничего подобного здесь нет. Надеялась, что жутковатый продавец разведет руками, и тогда она сможет облегченно сказать: «Очень жаль, поищу в другом месте. Извините, что побеспокоила».

Но продавец ни на секунду не замешкался. Он совершенно спокойно зашел за прилавок и выложил на стол три большие яркие коробки. Надежда удивленно моргнула.

Рассматривая товар, она подумала, что игрушки и в самом деле симпатичные. Улыбчивый крокодил в крохотном котелке. Важного вида горилла с громадными кулачищами. И смешной длинноносый человечек, похожий на помесь Карлсона и Буратино.

— Кто это? — спросила Надежда, указывая на последнего.

— Не «кто», а «что», — равнодушно ответил продавец. — Это надувная игрушка. Она не живая.

— Да, я знаю, я имела в виду… — чуть слышно промямлила Надежда, но моментально умолкла. Она всегда терялась, когда ее неправильно понимали.

Или делали вид, что неправильно понимают.

— Хорошо, я возьму… это, — робко произнесла Надежда, указывая на смешного человечка. — Сколько он стоит?

— Сто восемьдесят девять.

— Совсем недорого! — удивилась Надежда.

— У нас гибкая ценовая политика.

Домой Надежда добралась на автобусе. Позволить себе такси она не могла. Зарплата и так крохотная, а ее еще и задерживают. Хорошо хоть, алименты Стас перечисляет регулярно.

Максим выбежал в прихожую, едва заслышав шум ключа в замке. Надежда взъерошила сыну волосы и облегченно вздохнула. Она всегда сильно переживала, когда приходилось оставлять Макса одного. Ему ведь всего пять, а присмотреть некому: в этом городе у них с Максом ни родственников, ни друзей. С соседями Надежда почти незнакома — даже здоровается при встрече шепотом, еле слышно.

Хорошо хоть работа у нее надомная. Надежда бы не выдержала необходимости каждый день ездить в офис, сидеть в душном, плохо проветриваемом помещении. Да и Макса тогда пришлось бы отдать в садик, а поблизости их только два. Один совсем запущенный, территория грязная, обжитая окрестными алкашами. А второй очень хороший, но и ужасно дорогой, совсем не для тощенького кошелька Надежды.

Подарку Макс обрадовался. Мальчик обожает играть в воде. Раньше Стас с Надеждой каждый год ездили отдыхать на море — то в Крым, то в Сочи, то в Египет. Раньше… Надежда невольно всплакнула, в очередной раз вспомнив прошлогодний разрыв.

Хорошо хоть Максимка был еще слишком маленьким, чтобы понять, что происходит. Он, наверное, уже и не помнит отца толком. Надежда никак не решалась спросить.

— С днем рождения, Максик, — ласково сказала мать.