Виктор Глумов - Нашествие. Мститель

Терпит горящее полено. Притворяется мертвым.

— Ты притворился мертвым, — навис Ксандр над жалким человечишкой, — но ты все видел, Камачек!

— Удиииии… — простонал терианец. — Удиииии!

Ксандр задумался: интересно, Камачек корчит из себя сумасшедшего или спятил на самом деле? Так просто его не расколешь. Пытать, наверное, придется. Память Дамира брезгливо скривилась: пытать берсер не любил. Низкое занятие.

— Говори, — потребовал Ксандр. — Ответишь — уйду. Нет — пеняй на себя.

Камачек окинул его безумным взглядом, принялся шептать что-то, брызгая слюной с оттопыренной губы.

Ксандр склонился, прислушиваясь.

— Смерть, — бубнил повстанец, — смерть… Огонь, огонь везде! Смерть! Дамир… Зармис… Сильные, сильные не убереглись, я спрятался, Камачек спрятался, глубоко спрятался…

Поморщившись, Ксандр выпрямился. Бесполезно. Наверное, разум Камачека все же помутился там, наверху, когда повстанца придавило горящим поленом и долгие часы он притворялся мертвым.

Снаружи раздались крики и топот. Первая мысль Ксандра была — волна. Волна из тоннеля хлынула в коллектор и теперь всех смоет.

Камачек, воспользовавшись тем, что его оставили в покое, свернулся в клубок. Ягуп выхватил из-за пояса револьвер — надо же, повстанец был вооружен. Ксандр потянулся за оружием, но вспомнил о намокших патронах…

— Свои, — зашептал Камачек. К кому он обращается, Ксандр не понял, может, к своей совести. — Его убили варханы. Всем нужно Забвение! Гронам, Махам, тёмникам, вестницам… А нашел Дамир. Когда другие найдут — мир кончится! И будет смерть! А Камачек спрятался!

Дверь в хижину вылетела с хрустом, накрыв Камачека, внутрь набились варханы в черной форме.

— Не двигаться! Руки поднять! Брось оружие, ур-род!

Ксандр ждал, что Ягуп выстрелит, но парню засветили под дых, и он согнулся.

— Я — бер᾿Грон! — крикнул Ксандр.

Один из тёмников с нашивкой-черепом на рукаве расхохотался:

— В тюрьме расскажешь, терианская рожа!

Ксандр сжал кулаки. Тёмник выстрелил из парализатора, игла впилась Ксандру в плечо. Последнее, что увидел землянин, — лица варханов, кажется, бер᾿Гроны выглядывали из-за плеч тёмников.

Ксандр сидел в «одиночке». Раскалывалась голова. Он решил не унижаться, не кричать, не колотить в деревянную дверь, обшитую железными полосами. Рано или поздно придет дознаватель, и все прояснится, Ксандра выпустят с извинениями. Интересно, где Камачек? Он тоже попал под облаву и должен быть в тюрьме, может быть, вот за этой нештукатуренной стеной.

В сырой камере Ксандр промерз до костей.

Вся обстановка — откидной столик из листа железа, железная же койка, наглухо вмурованная в пол, да ведро в углу. Освещала комнатку одинокая лампа, закрытая плафоном. Окон здесь не предусматривалось.

Хотелось пить, знобило. Плащ с Ксандра сняли, револьвер и сумку отобрали, из брюк выдернули ремень. Как Ксандра сюда притащили, он не помнил. Очнулся уже в камере.

С тяжелым скрипом распахнулась дверь, и в камеру вошел тёмник, Галебус. Он сопровождал отряд в каменоломнях, интересовался Ксандром на Сайдоне. Значит, узнает его.

— Ксандр бер᾿Грон, — пророкотал Галебус, — что ты делаешь в тюрьме, вархан?

— Меня оглушили в подземелье, — язык слушался с трудом.

— Да уж… Тебя взяли вместе с повстанцами, дружок. Бер᾿Махи ликовали бы: перебежчик, вроде покойного Рейно. Ты помнишь Рейно? Вижу, помнишь. Объяснись, Ксандр бер᾿Грон, как ты умудрился предать свой клан, едва вступив в него?

— Я расследовал… — голова гудела и кружилась, Ксандр сел на койку, чтобы не упасть. — Расследовал гибель одного берсера. Сам. Вышел на повстанцев. Хотел прославиться. Доказать. Ягуп… Молодой, с пятном на лице. Мой осведомитель.

— Интересно. — Галебус присел рядом. — Думаю, ты говоришь правду, дружок. Догадываюсь, чью гибель ты хотел расследовать и чьих убийц покарать. Но теперь, — Галебус тяжело вздохнул, — увы, ты ничего не узнаешь. Гильдия накрыла гнездо повстанцев, мы давно за ними следили… Жаль, что с ними был бер᾿Грон. Придется тебя отпустить, Ксандр. Не могу же я тебя пытать. Этикет не позволяет, знаешь ли!

Ксандр покачал головой. Всё зря. Разве есть Гильдии тёмников дело до убийства Дамира?

— Ты мне симпатичен, Ксандр бер᾿Грон, — Галебус положил ему на плечо теплую руку. — Думаю, я смогу тебе помочь. Мы вместе узнаем, кто убил Дамира. И никому не скажем. Я бы и один справился. Но раз нельзя тебя пытать и не выйдет тебя убить, мы станем союзниками, да, дружок?

Ксандр вздрогнул и посмотрел на тёмника. Узкие глаза Галебуса лучились участием и заботой.

— Сейчас я выведу тебя отсюда. Подождешь в моем доме, пока я поговорю с нашим другом, Камачеком. Нам нужно держаться друг друга — только так мы раскроем все тайны. Только так мы займем достойное положение. Ты согласен? Согласен на сотрудничество вместо смерти?

— По рукам, — кивнул Ксандр.

После допроса Камачека Галебус ощутил себя выпотрошенной тушкой, будто это из него только что добывали информацию калеными клещами. Все-таки трудное это дело: тянуть правду из безумца. Камачек укрылся под землей от смерти, зато сумасшествие, родная ее сестра, отыскала предателя. Одно крутилось в голове Галебуса: в смерти Дамира повинны вестницы! Сила, которую все уже сбросили со счетов! А если они и правда завладеют Забвением? Он сел за стол, сложив перед собой руки.

Вестницы…

Что же теперь делать? События развивались с бешеной скоростью. Дома, на Ангулеме, часто случались пустынные бури и смерчи. Говорят, в центре смерча тихо и безветренно, пока тебя не захватит вращающаяся чернота-смерть. Закрутит, поднимет к небесам и шмякнет оземь…

Вот и сейчас он — в центре смерча. Правда, смерч этот создал сам Галебус, и он решает, куда вести торнадо, кого убивать, кого миловать… Но одно неловкое движение, и… Галебус стиснул зубы. Всю жизнь он мечтал о таком шансе, вот, мечты сбылись, а он не знает, что делать, и готов выть от бессилия.

Успокоиться. Думать. Операция слишком масштабна. Собственными силами не справиться, это однозначно. Придется делиться с Эйзикилом. Не хочется, а надо. Допросы взять на себя, важную информацию по Забвению скрыть… Получится ли? И что делать с полу-Дамиром, ожидающим своей участи? Он — тоже важное звено в цепочке. Самое, наверное, важное.

Что-что… расположить его к себе, держать в курсе дела, всячески помогать. Парень потерян, никому не нужен, считает себя лишним, — бери голыми руками. Жаль, бер᾿Гроны сочтут потерю даже бесполезного чужака личным оскорблением. Нектор бер᾿Грон за любого, даже Ксандра, сожрет Галебуса! И самое плохое: Ксандр не все помнит. А вытащить можно только явную память, со скрытой такая опасность: Ксандр станет овощем, Нектор разгневается, а Забвение уплывет из рук.