Дмитрий Политов - Ниже ада

Лейтенант судорожно сглотнул и, торопливо козырнув, выпалил:

— Так точно, товарищ подполковник, все понял — будет исполнено!

Он четко, по-уставному, повернулся через левое плечо и опрометью бросился к артиллерийской позиции. Подполковник, не убирая с лица выражения недовольства, внимательно наблюдал за тем, как перепуганный лейтенант орет на своих солдат, подгоняя их, суетливо машет руками, не забывая бросать в его сторону настороженно-опасливые взгляды.

Смекнувшие, что к чему, бойцы (все прошедшие через горнило войны, судя по орденским колодкам и нашивкам за ранения) слаженно принялись за работу, хотя выражение их лиц и оставалось по-прежнему угрюмым.

Ствол орудия плавно переместился в положение готовности к стрельбе и замер, уставившись черным зрачком на небольшую группку людей в обтрепанных немецких мундирах, что были привязаны к вбитым в землю столбикам метрах в пятистах от огневой позиции.

Лейтенант вопросительно глянул на подполковника и, заметив снисходительный разрешающий кивок, громко прокричал положенные команды. Грохот выстрела больно стеганул по ушам всем присутствующим. Непривычные к этому офицеры МГБ и несколько людей в штатских костюмах очумело затрясли головами. Подполковник поморщился и поднес к глазам мощный бинокль. Несколько минут он пристально рассматривал сквозь оседающие клубы дыма и пепла то место, где еще вот только что размещались военнопленные. Комиссия (а все упомянутые гэбэшники и люди в штатском являлись ее членами и сопровождающими лицами) последовала его примеру и также вооружилась всевозможной оптикой.

— Когда можно будет подойти поближе? — деловито поинтересовался толстячок в мешковатом сером костюме у сутулого офицера с погонами полковника медицинской службы. Тот оторвался от бинокля и задумчиво прищурился, высчитывая про себя что-то и смешно шевеля при этом губами.

— Я думаю, что минут через пять, — произнес он наконец, — в принципе это боевое вещество распадается на воздухе практически сразу, но для пущей осторожности рекомендую немного выждать.

Толстячок согласно кивнул и достал из кармана брюк огромный платок. Сняв модное среди партийных деятелей средней руки пенсне и промокнув вспотевший лоб, он повернулся к свите и громко сказал:

— А что, товарищи, не навестить ли нам потом полковника Макарова в его, хм, «вотчине»? Говорят, что здесь таких осетров выращивают… м-мм-м! Пальчики оближешь! — Свита весело загомонила.

Оживленно переговариваясь, комиссия направилась к месту обстрела. Полковник-медик, чуточку приотстав, вполголоса спросил у подполковника, что шел позади всех:

— Рефат Маметович, скажите, пожалуйста, а каковы результаты испытаний «молниемета»?

Айвазов некоторое время шел молча, напряженно обдумывая ответ, а затем вдруг широко улыбнулся:

— Я и не знал, Игорь Владимирович, что вы тоже посвящены в «литерные» проекты. Впрочем, кому как не вам… В целом испытания прошли на должном уровне: время распада тканей «кукол» составляет двенадцать-четырнадцать секунд… В зависимости от состояния здоровья «куклы», разумеется.

Врач согласно закивал:

— Да-да, я понимаю. Когда можно будет ознакомиться с данными?

Подполковник задумался:

— Лучше всего, если вы вместо планирующегося банкета заглянете ко мне домой, и там мы без помех и лишних глаз все обсудим.

— Вы храните такие материалы дома? — удивился медик.

— А чего я должен бояться? — осклабился Айвазов. — Весь этот Город один большой сейф. Причем гораздо более надежный, чем там… — он неопределенно взмахнул рукой. Полковник понимающе улыбнулся.

— Вы правы. Кстати, давайте прибавим шаг: я смотрю, что наши кураторы оказались не слишком стойкими!

Айвазов проследил его взгляд: толстячок-председатель согнулся в три погибели — его рвало. Несколько других штатских закрывали платками позеленевшие лица и отворачивались от представшего перед ними «зрелища»…

— Что-то мне это напоминает? — задумался Андрюха.

— Может, старика, которого ты… того… обратил в такое же состояние в свое первое посещение этого города? Ну, помнишь, ты мне рассказывал? — помог ему я.

— А ведь точно, — прищурился мой друг, — выходит, тот старичок под действием минерала был? Вот это номер! Айше Рефатовна, а это не заразно?! — заволновался Подрывник. Я с замиранием сердца понял, что и меня чрезвычайно волнует ответ — превращаться в неаппетитную, гм, кучу как-то не хотелось… Потом я вспомнил полурасплавленные пальцы, прилипшие к телефону, и меня опять затошнило. Видимо, Подрывнику пришло в голову то же самое — его скрутило.

— Если честно, то я не знаю! — растерянно сказала Айше, глядя на наши побледневшие лица. — Хотя, — она задумалась, — все жители города, как правило, наутро, ужасно слабы. Да вы же сами мне домой помогли дойти, ну, помните, когда мы познакомились? — обратилась Айше к Андрюхе. Я с изумлением уставился на слегка покрасневшего друга (даже тошнота отпустила!), вот уж не ожидал от него такой заботы о людях — обычно Подрывник выглядел этаким снобом, делающим одолжение от общения с «простыми смертными», а излишняя чувствительность слабо вписывалась в образ холодного и чуточку циничного «хозяина жизни». По крайней мере, мне так показалось во время наших с ним последних встреч. Ну что ж: век живи — век учись!

— Да ладно вам! — заерзал Андрей. — Нашли что вспоминать — когда это было-то? Ну, помог, и ладно. Вот лучше ответьте — не могут ли быть связаны друг с другом необходимость есть медь у горожан со свойствами этого минерала?

Айше беспомощно пожала плечами:

— Я не знаю, может, и связаны как-то, но кто же нам скажет? Отец почти никогда дома о работе не говорил — так, иногда обмолвится о чем-нибудь незначительном, и все. Мама… она вела домашнее хозяйство…

— Не понял, — бесцеремонно перебил ее мой приятель, — а вы-то что — не работали, не учились, с друзьями-приятелями не общались?

— Видите ли, Андрей Владимирович… — ошеломленная напором друга, Айше осторожно подбирала слова. — Здесь как-то не принято обсуждать такие вещи!

— Ладно! — Я с трудом взял себя в руки. — С этим все ясно — дело темное! Другое мне непонятно — связь прервалась в пятьдесят третьем году! Город же не в глухой тайге стоит! Учитывая то, что мы сюда приехали на метро, всего за несколько часов… То это — Центральный регион! Неужели за шестьдесят лет никто не предпринял попытку добраться до ближайшего города? Их же в Московской области и прилегающих областях — как грязи!

— Предпринимались, конечно, еще как предпринимались! Но… — Айше замялась уже третий раз за наш короткий разговор. — Здесь какая-то аномальная зона… Словом, выйти отсюда невозможно!