Иван Магазинников - Печать Тьмы

Тварь метнула еще одну шишку, но конь резко мотнул шеей и буквально выхватил зубами снаряд из воздуха.

"Хрум-хрум", — захрустел он ею, оправдывая свое прозвище. А потом хрум-скакун сорвался с места, за пару мгновений преодолев расстояние, разделявшее его и монстра.

Конь врезался в странное существо грудью, сбивая его с ног и отбрасывая на несколько шагов назад. Нелепое создание с глухим стуком покатилось по земле, но тут же вскочило на ноги. Еще две шишки исчезли в пасти животного, приловчившегося их хватать прямо на лету. Каббр снова бросился вперед и мощным ударом копыта отправил противника на землю, но на этот раз не дал ему подняться — поставив ногу ему на спину, харук вытянул шею и… начал обгладывать голову твари! Листья быстро исчезли в пасти ненасытного животного, обнажив круглую, похожую на сучковатый пенек макушку.

— Выплюнь! Выплюнь это немедленно! — Айвен ловко соскочил с коня и принялся отталкивать его в строну.

Но тут странное существо вытянуло в стороны юноши руку и ухватило его за ногу, сжав так, что захрустели кости.

— А!!! Каббр, выручай, дружище!

Конь неохотно оторвался от недоеденной бороды твари и, немыслимо изогнув шею, перекусил руку, сжимающую хозяина. Раздался странный звук, словно то была не рука живого создания, а трухлявый сук, и пальцы существа разжались. Вор резво отскочил в сторону и, ткнув указательным пальцем в монстра и приказал:

— Съешь его! Он плохой.

Повинуясь словам хозяина, конь повернулся и одним махом откусил половину головы твари. Та неистово задергалась, пытаясь вырваться из-под копыта, но безуспешно.

— Эй! Сюда, здесь шишак на людей напал! — раздался вдруг голос в начале переулка.

Айвен повернулся. Там стояли два стражника с обнаженными мечами. Еще несколько бежали к ним, вытаскивая из чехлов изогнутые спиралью жезлы.

— Эй там, убери своего коня! Сейчас мы огонь пустим! — крикнул бежавший первым воин. Меч в его руке вдруг окутался голубоватым пламенем.

— Каббр, тьфу, выплюнь! — юноша ухватил коня за гриву и попытался оттащить в сторону.

Тот неохотно повиновался, и тут же стражник подскочил к поверженному монстру и, не давая ему подняться, рубанул сплеча. В стороны полетели самые настоящие щепки, и запахло горелой древесиной. Подбежали остальные воины, и на отчаянно извивающегося монстра обрушился град огненных стрел из магических жезлов. Вскоре с ним было покончено.

— Простите, — кто-то тронул юношу за руку. Тот оторвался от жуткого зрелища и повернулся. Перед ним стояла спасенная девушка.

— Да? Ох, совсем забыл о правилах приличия в этой суматохе. Вы в порядке, прекрасная леди? Чудовище не ранило вас?

Теперь он смог рассмотреть ее поближе. Она оказалась молода и действительно красива: тонкие черты лица, полные губы цвета спелой вишни и длинные черные волосы, которые слегка вились. Одета красавица была просто, и пахло от нее топленым молоком и медом.

— Нет, — отрицательно мотнула она головой, — Вы успели как раз вовремя. Э…

— Айвен. Меня зовут Айвен. А вот это чудовище в обличии коня я называю Каббром. И вполне заслуженно, как вы уж могли убедиться.

— Я хотела узнать, не пострадали ли вы. А еще, чем я смогу отблагодарить своего спасителя.

Юноша облизнулся и окинул быстрым взглядом ладную фигурки девушки. Женщины у него не было давно, и он мгновенно представил себе около трех десятков различных способов "благодарности", но все они были связаны с кроватью, полным отсутствием одежды на них обоих, и прикушенными до крови алыми губами.

Но всю его страсть как лошадь языком слизало, когда явственно и громко забурчал живот.

— Это не я! Это у него! — густо покраснев, Айвен ткнул кулаком в бок коня. В ответ Каббр легонько прикусил ему плечо.

— Кажется, теперь я знаю, чего больше всего хочется моим спасителям. Тебя, лошадка, я тоже имею в виду. Между прочим, прямо сейчас моя мама готовит обед, и мы как раз подоспеем к накрытому столу!

— А вот он обойдется. Во-первых, он и так половину шишака сожрал, а во-вторых, не умеет себя за столом вести, — усмехнулся вор.

— Ничего. Мы непременно что-нибудь придумаем! — заговорщицки подмигнула девушка Айвену, и перед мысленным взором того снова возникла огромная кровать…

Увы, мечтам было не суждено сбыться — дома, помимо матери, оказались еще суровый отец, дядька с крюком вместо руки, постоянно рассказывавший о дальних странах, слепая на один глаз бабка и трое ребятишек от семи до двенадцати лет. Ни о каком уединении не могло быть и речи, тем более, что противная старушенция глаза с него не спускала: провожала, как в последний путь, каждый кусок в рот юноши, и любое движение рук не ускользало от ее взора.

В сердцах, Айвен рассыпал на пол чашку спелой черники для отвлечения внимания и все-таки ухитрился стащить одну ложку. Но потом, посмотрев на спасенную Каббром красавицу — уж себя-то героем юноша точно не считал — со вздохом выложил ложку на стол. Злобная старуха улыбнулась беззубо и — вор был готов поклясться в этом! — подмигнула ему. Впрочем, поди разбери, у одноглазой-то, моргает она или тебе подмигивает.

Зато накормили его на славу! В пол-уха слушал он рассказ девушки о появлении неожиданного спасителя на боевом скакуне, который в один миг одолел шишака. И как только тварь пробралась за городские стены? Изредка кивая в такт рассказу, вор за обе щеки уплетал все, до чего мог дотянуться. Он даже простил девушке то, что она выставила его в образе настоящего героя, взвалив добытую копытами харука славу на юношу. От Каббра не убудет, а Айвену приятно хоть на краткий миг понежиться в лучах славы.

Прощались они долго. Каждый из ребятишек считал своим долгом прокатиться на плече у настоящего героя, и под восхищенным взглядом красавицы юноша не смог отказать детишкам в такой радости. Укатала его малышня так, что правую руку долго он еще не мог поднять из-за боли в груди. Хрум-скакун тоже остался доволен: перед ним поставили ведро с морковкой, ведро со свежим овсом и с пареной картошкой — пусть боевой конь сам выбирает, что ему по нраву. Выбирать Каббр не стал, он просто перевернул три ведра и копытами перемешал угощение в однообразную массу, сожрав почти все. Старуха лишь головой покачала глядя на его тощее брюхо — и куда все делось?

Ловко вскочив на нетерпеливо гарцующего коня, юноша повернулся помахать на прощание. И едва не свалился с коня: на правом углу дома было небрежно выцарапано ухо и сломанная ветвь: знак члена воровского совета, ушедшего на покой. Одноглазая карга усмехнулась и шутливо погрозила ему пальцем. От этого нехитрого жеста юношу всего пробрала дрожь.

Местом встречи назначили обгрызенную Каббром статую перед Храмом Змея. Еще на подъезде вор заметил стоящую в тени фигуру, облаченную в жреческий балахон. Судя по росту и осанке, это был гоблин, а вот Мэта что-то он не заметил.