Виктор Тюрин - Чужой - Свой

Ноги сами понесли его к выходу. В душе затеплилась надежда, но как только он выбежал в коридор и увидел новые трупы, она снова погасла. Страх с новой силой вцепился в него, ломая остатки его воли. Сознание замигало, как вот-вот готовая перегореть лампочка. Он уже не видел что идет, не разбирая дороги, прямо по трупам, как и не знал, куда идет и зачем. Неожиданно сквозь разрывы искореженных переборок ударил солнечный свет, который в последний момент сумел удержать сознание, готовое погаснуть. Солнце и небо! Они вдохнули в него жизнь. Он не умрет! В пустыне, где много воздуха и солнца, смерть не посмеет его преследовать! Но не успел лейтенант обогнуть, изорванную в лохмотья, наружную стену станции, как резко остановился. Все так же голубело небо и светило солнце, но вместо желтого песка лежал ковер из мертвецов. Песчаные танки и боевые роботы стояли наподобие памятников на этом кладбище непогребенных мертвецов. Погасла последняя искра надежды, вслед за ней погас разум. Нечеловеческий вой, разорвав в клочья тишину пустыни, ввинтился в яркое голубое небо.

Смерть многогранна. И не всегда убивает сразу. Вот и сейчас удар косы, вместо того чтобы нести мгновенную смерть, нес с собой безумие, панический страх и жажду убийства. Они волной захлестнули, все как один, корабли семнадцатого звездного флота. Солдаты и офицеры звездных экипажей, кто с безумным хохотом, кто с надрывным плачем, резали, стреляли, убивая себя и других.

Эпидемия безумия заставила исчезнуть во вспышках ядерных взрывов почти весь флот, за исключением нескольких звездолетов, которым была уготована участь кораблей-призраков, уносящих свои мертвые экипажи в бездонные глубины космоса.

* * *

Охватившая тьма душила меня своими черными щупальцами. Я пытался ей сопротивляться, но выходило плохо. Я задыхался. Мне не хватало воздуха, но потом словно невидимая сильная рука отбросила щупальца с моего горла. Глотнув воздух сначала робко, потом все сильнее, я, наконец, задышал полной грудью. Следом появился свет, неяркий и робкий, но постепенно набиравший силу. Я оживал, но при этом ничего не чувствовал. Вдруг проскочило что-то подобное знанию, подсказавшее мне, что со мной нечто уже происходило. Попытался ухватиться за эту мысль, но она словно рыба, вильнув хвостом, скрылась в темных глубинах моего сознания, но усилия не пропали даром, механизм памяти заработал, выдавая смутные, полузатертые обрывки воспоминаний. Они пошли непрерывной чередой, все такие разные и одновременно одинаковые в своей неопределенности. Попытки сосредоточиться на чем-то одном, ни к чему не привели. Постоянно ускользавшие от меня мысли, вместе с бессмысленными попытками что-либо понять, неожиданно вызвали всплеск злости. Ощущение потрясло не только мое "я", но и череду непрерывно идущих безликих картинок. Словно сбившись с шага, они стали наплывать друг на друга, слипаться, образуя ком, который постепенно стал увеличиваться в размерах, грозя похоронить мое сознание под массой слипшихся воспоминаний. Тогда я испугался. Так пришел страх. Злость и страх. Эти два чувства, объединившись, подобно молнии ударили в самую середину шара, заставив тот распасться, оставив вместо себя только одну картинку — воспоминание. Тело, бьющееся в агонии. Кори. Это имя, всплывшее в памяти, закрутило ленту черно-белого кино, сохранившуюся в памяти. Каждый кадр, сначала застывал у меня перед глазами в своей чудовищной неприглядности, потом сменялся на такой же снимок, не менее ужасный. Страшные в своем жестоком натурализме воспоминания давили на мозг и жгли сердце. Каждый кадр возвращал мне частичку самого себя, так мне удалось вспомнить, что со мной произошло, кто я и где нахожусь.

Сейчас я находился в состоянии подобном "клинической смерти" для внешнего мира. Состояние своеобразной "мимикрии", которую мозг поддерживал автоматически, давал подпитку организму на самом минимальном уровне, позволяя только системе регенерации организма заниматься восстановлением жизненных функций. Когда состояние "физической смерти" было остановлено и пошло вспять, мозг включил сознание. Появившиеся картинки были сигналом к пробуждению моей личности. Черная стена, до сих пор державшая мое сознание в плену, растворилась, вернув видение мира, но не зрительное, а через информационное поле. Краски, образы, мысли, чувства, все эти ощущения мира, хлынув волной, наполнили меня, прежде всего радостным ощущением причастности ко всему живому, но не успел я насладиться всем этим, как в голове вспыхнули жуткие подробности нашего последнего боя.

Дикий рев и горящие яростным безумием глаза солдатни, накачанной боевым наркотиком. Плазменный факел на защите Кори. Стремительно накатывающаяся волна одинаковых и неподвижных лиц киборгов. Потом пульсирующая вспышка разорванной защиты. Не успел я заново пережить боль, страх и ненависть, как на память пришли ее слова: "Спасибо за… все, Влад". В какой-то миг я был готов простить миру ее смерть, но не успел понять разумом, как у меня в голове взорвался ее предсмертный душераздирающий крик. Он сбил чаши весов душевного равновесия железным кулаком, которые логика и разум пытались выровнять, разметав их, посеял бурю из крови и ярости, которая, ломая защитные барьеры в сознании, вывернула мои мозги наизнанку. Ее крик, не переставая, все продолжал звенеть тревожащим разум набатом, неся в себе страх и боль, взывая к мести. Черная волна ярости прокатилось в моем сознании, ломая барьеры, поставленные культурой и цивилизацией, вытаскивая на свет все темное, что таилось в уголках моей души.

"Убить!! Убить!! — раздавалось эхом в самых отдаленных уголках моего мозга. Погружаясь в черный омут, от которого явственно попахивало безумием, я неожиданно ощутил, что нахожусь не в реальном мире. Чувство не имело под собой никакой логики, я воспринял его той примитивной частью мозга, где под пластами подсознания похоронены наши первобытные инстинкты. Сначала я только чувствовал, но потом начал видеть окружающий меня мир внутренним взором. Место было странным, непостижимым и чужим, но в то же время в нем было что-то знакомое и близкое. Его можно было сравнить с ночным звездным небом из-за мириад голубых искорок на фоне цвета черного бархата. Я парил в пространстве, среди голубых звездочек, пока исподволь, каким-то диковинным путем, не пришло знание. Необычное и чудное, и вместе с тем противоречивое, как и все в этом месте.

"Ты частичка этого места, один из множества краеугольных камней этого мира, и одновременно ты его творец и бог".

Это знание вывернуло мне мозги наизнанку, заставив понять, где нахожусь. Разум во вселенной разумов. Я сумел попасть туда, где родился во второй раз. Еще одна вселенная в энергоинформационной сфере, где властвует энергетика чувств, мыслей и желаний, где каждый мозг представляет собой отдельный мир. Эта была вселенная, где каждый был и ее частичкой, и ее творцом.