Игорь Минаков - Обмен мирами

Наконец пытка невесомым ужином закончилась. Стюарды убрали со стола. Настало время сигар и непринужденных бесед. Некурящий Омал втиснулся в дальний угол, между иллюминатором и огромной стеклянной бутылкой на подставке с моделью дредноута внутри.

Непринужденная светская болтовня перешла на философские темы. Помянули Первотворцов. Омал с интересом прислушался.

Из курса гимназиума и популярных видеопластов он знал, что Первотворцы в незапамятные времена основали две главные суперкорпорации в Империи: «Терраформинг Лимитед» и «Биоконстракшн». Благодаря им Марс, Венера, Меркурий и некоторые спутники планет-гигантов стали пригодными для обитания и были населены искусственно выведенными организмами, в том числе и разумными существами.

Неудивительно, что Первотворцов стали почитать богами. В их честь названы города, каналы, моря, горные хребты. О жизни и смерти Первотворцов ходят легенды. Вот, пожалуй, и все, что Омал знал об этих весьма достойных людях. Даже то, что принадлежащим ему космическим судном командует правнук одного из Первотворцов, Омал воспринимал как удивительное, но, в общем, обычное явление. Но то, о чем говорили в кают-компании «Двуглавого», было еще удивительнее, совсем необычным.

– Вы знаете, господа, – говорил убеленный сединами офицер-космопехотинец, – что в молодости я служил в самых разных местах. В том числе и на Венере. Довелось мне покомандовать там небольшим гарнизоном. Гарнизон сей был расквартирован неподалеку от заштатного городка Венобль, расположенного в нескольких милях от побережья Алого моря. Служба, надо сказать, была неспокойная. Джунгли, полные разных тварей, венерианская лихорадка, многодневные ливни, да и местное население – тоже не подарок. Всякое бывало. Приходилось порой выполнять самые причудливые задания командования. А приказы, как вы понимаете, не обсуждаются. И вот однажды из штаба приходит депеша, из коей следует, что в районе Туманного острова, что находится в десяти милях к югу от нашего побережья, совершил вынужденную посадку аварийный бот с «Неопалимого». Вы, вероятно, помните эту катастрофу, господа. «Неопалимый» инспектировал сторожевые станции в Поясе и наскочил на мину-ловушку, что плавала там со времен Второго Ганимедского мятежа. Мина была, само собой, атомной, и от славного дредноута мало что осталось, но части экипажа удалось эвакуироваться на аварийных ботах. Говоря коротко, я поднял гарнизон по тревоге и начал поиски. Через пролив, отделяющий побережье от острова, мы переправились без особого труда, но на самом острове хлебнули лиха. Остров этот вулканический, и над ним все время стоит шапка всякого рода испарений. Отсюда его название – Туманный. И, невзирая на эти испарения, остров вполне обитаем. Мы и опомниться не успели, как ядовитые твари, одно прикосновение к которым смертельно, в считаные секунды уморили трех солдатиков. Тварей мы перебили и после были начеку, но это сильно замедлило наше продвижение в глубь острова. Не буду вдаваться в незначительные подробности, господа, скажу только, что, когда мы нашли бот, он оказался пустым. Поиски в ближайших окрестностях ни к чему не привели. Мы не обнаружили даже останков наших товарищей. Я приказал возвращаться к берегу, но, как назло, начало смеркаться. Вам известно, господа, что сутки на Венере длятся полгода. И надо же было такому случиться, что высадка наша на остров пришлась как раз на вечернее время. Тьма быстро сгущалась. Хищники воспряли духом, а мы – напротив. Несколько часов почти в кромешной тьме пробивались мы к берегу. Потери наши росли. О ранениях и говорить не приходится. Признаюсь, господа, даже я не верил уже в благополучный исход экспедиции. Как вдруг случилось чудо. Вся местность окрест озарилась ярким, дневным светом. Твари, преследовавшие нас, отпрянули и уползли во тьму, что лежала за пределами освещенного пространства. Пораженные, мы не сразу сообразили, что видим перед собой усадьбу!

– Как усадьбу?! – воскликнул самый юный участник застолья, мичман.

– Обыкновенную усадьбу в старом добром колониальном стиле, – усмехаясь в седые усы, продолжал космопех. – Добротное двухэтажное строение, изящная ограда. За оградой – сад. Само собой, мы кинулись к воротам. Нас впустили, а на пороге дома встретил сам хозяин. Как говорится, накормил, напоил, приветил. Исцелил наши раны. Там же в усадьбе мы обнаружили и ребят с «Неопалимого». Разумеется, тех, кто был в аварийном боте. Иначе говоря, все как в плохом видеопласте. Не будь я сам свидетелем и участником этих событий, ни за что бы не поверил в такое.

– А кто же был ваш гостеприимный хозяин? – спросил нетерпеливый мичман.

– Боюсь, в это вы точно не поверите, господа, – откликнулся офицер. – Никто не верит, даже моя жена.

– И все-таки? – вставил командир Стаут.

– Хозяином усадьбы был никто иной, как сам Эд Гамильтон!

Офицеры переглянулись между собой.

– Первотворец? – искренне изумился мичман. – Но ведь он умер триста или даже больше лет назад!

– Я же говорил, что не поверите, – сокрушенно вздохнул седоусый космопех, и вся кают-компания расхохоталась.

– Выкладывайте начистоту! – потребовал Омал, когда они с Бердо вернулись на борт «Тувии».

Профессор Стросс был извлечен из своей термониши и выглядел неважно, хотя трудно судить о состоянии существа бесконечно чуждой человеку природы. Впрочем, не настолько уж и чуждой, если Первотворцы и вправду использовали ДНК земных организмов для создания организмов инопланетных. Так что в биологическом смысле все живые существа в Солнечной системе братья и сестры.

– Что именно выкладывать? – сварливо поинтересовался Бердо.

– Думаете, я был пьян в стельку и ничего не слышал, – проговорил Омал и коротко изложил содержание невольно подслушанной беседы авантюриста и профессора.

– Ах вот ты о чем, – пробормотал Бердо. – Понимаю тебя, приятель… Ну что, док, – обратился он к профессору, который смотрел на них большими бледными глазами, – выложим наши карты?

– Воля ваша, – прокашлял Стросс. – Вы в картах лучше моего разбираетесь, Арчи.

– Пожалуй, – усмехнулся авантюрист. – Тем более что с карт все и началось…

Омал слушал и удивлялся. Удивлялся не тому, что рассказывал Артур Бердо, а тому, как ловко его облапошили. Авантюрист и профессор знали друг друга давно, еще с того времени, когда Бердо отбывал срок на рудниках Цереры, а Стросс был кем-то вроде ученой обезьянки у каторжанина Петера Штарха. Перед самым освобождением Бердо выиграл у Штарха термос с профессором. В благодарность Стросс рассказал авантюристу про оберонские залежи элизиума, планетографическую карту Торнтона Ловелла и нынешнего ее владельца бретёра Джо Бастера, а также поделился своим планом по насильственному обмену сознания Джо с сознанием какого-нибудь любителя задешево побывать на других планетах. Как специалист по психообмену профессор знал, что сознание копируется не полностью и что частично воспоминания прежнего теловладельца сохраняются. Вся эта операция не могла быть проведена без посторонней помощи. И Бердо придумал, что к ее осуществлению надо привлечь меркурианскую популяцию во главе с самим ящером Шорром. Разумную, но в высшей степени жестокую рептилию привлекла идея прятать на других планетах и в других телах беглых каторжан и прочих преступников. Об истинных намерениях приятелей Шорр и не догадывался. Все шло как нельзя лучше. Джо Бастер был похищен меркурианцами и привезен в Диктаун. Оставалось только осуществить обмен. Профессор Стросс разместил информацию о непритязательном бретёре, желающем посетить голубую планету, в базе данных лучших бюро обмена Земли. Оставалось только дождаться простака, жаждущего побывать на Марсе в чужом теле, но тут возникли проблемы. Каким-то образом Шорр пронюхал о тайне Джо Бастера и намеревался вытрясти ее у бедняги при помощи обменной камеры, превратив оную в камеру пыток. Виртуозно задуманная операция была близка к провалу. Ни профессор, ни авантюрист не сомневались, что, завладей меркурианец картой Ловелла, им ее не видать. В последний момент из «Бюро Обмена» пришло подтверждение: есть клиент!