Юрий Валин - Посмертно. Нож в рукаве

К вечеру у Даши набралось денежной меди больше чем на «корону». Бани начали пустеть, и к девушке подошла Эле. Даша высыпала ей монетки. Хозяйка взвесила медь, фыркнула:

— Ха, это тебе не Вас-Васу задницу чесать. Что ты мне сыплешь? Не знаешь, где у нас дома деньги лежат? Иди, ополоснись, в дальнем бассейне вода почище осталась.

Они возвращались домой, и Эле вздыхала:

— Что ты за девка такая? Языком бы разок шевельнула — мы бы уже крышу успели перекрыть. Ой, дура! Ты только хлюпать опять не вздумай. Работать будешь через день. Если чернила нужны или перья — покупай с умом. Инструмент, как оружие, — должен быть хорошим.

— Доску бы для письма, — неуверенно сказала Даша. — На лавке писать неудобно.

— Думай, думай, — подбодрила Эле. — Хватит за чужой спиной сидеть. Выздоравливай…

Доску для письма Даша нашла и обстругала сама. Подсмотрела у конкуренток, как правильно точить перья. Бизнес пошел, клиенток хватало, молодая писарша записывала, что говорили, с жизненными советами не лезла, почерк имела разборчивый. Ходить в бани на целый день Даша перестала, все равно горожанки предпочитали заниматься интимной перепиской днем, пока мужья в лавках и на службе. Вообще, сидеть в бане было нескучно, все равно как разом десяток радиоканалов слушаешь. Дамы не слишком стеснялись, иногда Даше казалось, что она в курсе любовных переживаний доброй половины женского населения Каннута. К вечеру даже голова начинала гудеть.

Даша пообвыклась, здоровалась с постоянными посетительницами, с банщицами и «стукачками» из городской стражи. Знакомым писала письма и жалобы с хорошей скидкой, что заметно прибавляло популярности.

— Тебе, Даша-Аша, не в бане сидеть нужно, — задумчиво сказала Эле как-то вечером. — Ты не просто грамотная, а по-настоящему. Вот я только свою подпись царапать умею. Больше ничему так и не научилась. Эх, лет пять назад я бы тебе теплое местечко нашла. Теперь-то мои рекомендации какой вес имеют — голубиное дерьмо их перетянет. Дура я, еще похуже тебя.

— Совсем ты не дура, — возразила Даша, убирая со стола. — А читать я тебя могу научить.

— Да зачем мне? Была бы не дура — обе руки имела. Все бы тогда по-другому пошло. — Эле резко замолчала.

Даша хорошо знала, что хозяйку в таком настроении лучше не трогать.

Дней через двенадцать пришел в гости Костяк. Принес полмешка пшеничной муки и мешочек подмоченной и окаменевшей, но жутко дорогой белой морской соли. Судя по смешной цене, соль он стащил. Даша на этом внимание заострять не стала. Рассказала о своих писарских успехах. Лохматый расспрашивал, но без всяких вредных намеков на то, каким местом подружка раньше думала. Даша о собственной глупости и сама вспоминала с досадой.

Правую руку, сидя за столом, Костяк явно оберегал.

— Что у тебя с рукой? — поинтересовалась девушка.

— Да свалка у нас там вышла. — Лохматый осторожно подвигал плечом. — Напали с берега, обстреляли. Народ разный, многие в панику ударились. Меня вот веслом задели по-глупому.

— А говорил — не воином идешь. Стоило из-за муки рисковать?

— Без риска не проживешь, — убежденно сказал Лохматый. — Что на реке рискуешь, что здесь. Кроме муки на барках затопленных много чего полезного нашлось. И знаешь, Даша-Аша, наверное, скоро в городе беспокойно станет. Я имею в виду не «деловым», а всем. К войне дело, похоже, идет.

— С кем война? — изумилась Даша. — В банях об этом ни слова не говорят.

Костяк засмеялся:

— Так об этом даже в мужских банях пока помалкивают. А вот по реке серьезные слухи идут. Ты об этом Эле намекни. Она баба опытная, ей полезно будет знать…

Вечером Даша поговорила с хозяйкой. Эле высказалась в том духе, что времен, когда о войне не болтают, вообще не бывает. Тем не менее, к сообщению Лохматого отнеслась, серьезно, что несколько удивило Дашу. Договорились подумать и на всякий случай запастись самым необходимым, пока цены не подскочили.

Уже прошли первые дожди, но солнце еще сияло. Даша с Лохматым отправилась на реку. Искупались в ставшей чуть прохладней реке. Девушка разложила еду. На этот раз было чем полакомиться — и пирог со свининой, и маленькие жареные пирожки, и даже баклажка с пивом.

— Зазнаешься теперь. Точно за меня замуж не выйдешь, — заметил Костяк, разрезая арбуз.

— Помолчи уж лучше, речной воин, веслом двинутый, — посоветовала Даша.

— Не, из меня воин плохой. Пусть король своих лордов под знамена ставит. Они благородные, им мечами махать — одно развлечение.

— А как же родные стены, честь города, милость королевская и награды боевые? — поинтересовалась девушка.

— Нет, не уговаривай — это не по моей части. — Лохматый улыбнулся. — Стен у меня своих не имеется. Город чужой. Бабка здесь — да и та не родная. Я ей тридцать «корон» отвалил, чтобы меня внуком признала. Так что я вроде по закону каннутский, но кровь лить за славный город спешить не буду.

— А до бабки ты чей был?

— До бабки и выправленной бумаги числился я бродягой, и меня ребята Гвоздя прикрывали. А до этого меня еще мальцом вышвырнули с проходящей барки. Подыхал я от болезни какой-то грудной. Не подох, но откуда и куда та барка шла — и я не помню, и никто уже не помнит. Так что я вроде тебя — непонятно кто. — Лохматый жизнерадостно подмигнул.

— А грамоте тебя бабка научила в счет тех «корон»? — поинтересовалась Даша.

— Нет, бабка только до тридцати считать умеет, — засмеялся Костяк. — Мне с этим повезло. Гражданство Каннута вещь недешевая. Грамоте я сам учился. Два года мучился. Не жалею — очень полезная вещь. Мне один умный парень посоветовал — ох и ловкий тип был, даром что одноглазый.

— Прирезали, небось, твоего умника одноглазого, — пробурчала Даша.

— Почему прирезали? Он здесь проездом был, с женой и товарищем. Дружок у него, между прочим, — морской дарк. Я с ним не раз, как с тобой, болтал. Человек-лягушка, у нас таких не встретишь. Ну, подзаработали они здесь и на север подались. Наверное, уже разбогател одноглазый, как король. Хитрости необыкновенной парень.

— И, надо думать, тоже только о своей шкуре думал жулик твой великий.

Костяк посмотрел внимательно:

— Мы, Даша, отребье безродное. Я понимаю, когда лорд за свое имя, честь и род древний-столетний жизнь кладет. А я только за себя драться буду. И за тебя.

— Спасибо, — пробормотала девушка. — Не нуждаюсь. Ты лучше, если все знаешь, скажи — есть в городе хорошие лекари? Не шарлатаны, не обманщики. Настоящие?

— Хм? А тебе зачем? Ты вроде здоровая.

— Что ты вопросом на вопрос отвечаешь? — рассердилась девушка. — Я не у, тебя медицинской консультации спрашиваю. Тоже, коновал нашелся.

— Так мне нужно знать, что за болячка у человека. В Каннуте всяких лекарей не меньше сотни. Это кроме бабок-заговорщиц, дарков, запретной магией тайно владеющих, и прочей шантрапы сомнительной, — резонно возразил лохматый.