Вячеслав Аничкин - Черный Оракул

– Стен, я не могу лежать. Помоги мне подняться.

Стен пожал плечами и подхватив меня за плечи, помог встать. У меня сразу же перед глазами все пошло кругами. Пол зашатался подо мной и я обессиленно упал вниз.

– Нет, не могу. Стен посмотри, пожалуйста, нет ли здесь чего-нибудь попить.

Стен походил туда-сюда и принес мне глиняный кувшин, в котором оказалась обыкновенная вода. Я так жадно никогда не пил. С первыми глотками у меня прибавилось сил и я решил немного поразмыслить:

– Если нас спасли, то вряд ли нас собираются убить. Если нас не охраняют, значит здесь нам ничего не угрожает, если к нам до сих пор никто не пришел, значит эти люди куда-то ушли. Если они ушли, значит и мы можем уйти.

– Но куда, Майки? Куда нам идти? Мы даже не знаем, где мы.

– Ну так выйди и посмотри.

Стен пожал плечами и, хромая, вышел из шалаша. Его не было, наверное, минуты три. Когда он вернулся, на его лице было разочарование.

– Ну что? Что там, Стен.

Стен присел рядом со мной и ответил:

– Ничего. Абсолютно ничего. Вокруг нас, куда ни глянь, сплошное болото. Мы находимся на каменистой возвышенности, а внизу то же самое, что и раньше.

– То есть, ты хочешь сказать, что мы до сих пор на болоте?

– Точно. Рядом с нашим шалашом, еще штук двадцать таких же, но никого из живых не видно.

– Ну а дорога, дорога какая-нибудь есть?

– Может и есть, но я ее не видел.

– А какое время суток сейчас?

– Ну, на этом болоте никогда не поймешь какое время суток, но я думаю, что день.

– Почему ты так решил?

– Ну, потому, что еще кое-что видно и потому, что никого нет. Вряд ли, кто-то по этим болотам ходит ночью.

– Да, наверное ты прав. Сейчас бы пожевать чего-нибудь.

– И я бы не отказался. Скажу тебе одно – бежать отсюда некуда. Я и за все алмазы Дирланда больше не полезу в эти болота. Вот почему нас не охраняют. Нет смысла.

– Но мы должны, Стен. Мы должны идти дальше. Ведь если мы не дойдем, Дирланд будет разрушен.

– А ты уверен, что он уже не разрушен?

Я содрогнулся от этого предположения.

– Мы должны верить, что Дирланд еще цел. Иначе мы не дойдем.

– Майк, ну неужели ты не видишь, что это нам не под силу. Где наш орел? Где наше оружие? Кто покажет нам путь?

– Стен, нам нужно дойти до гор, о которых говорил Верховный Олень. А если он об этом говорил, значит они существуют. А дальше будет видно. Ведь мы живы до сих пор.

– Да мы пока живы. Но ты посмотри на нас. Мы с тобой за день и километра не сможем пройти. А если и пройдем, то ночью нас обязательно сожрет какая-нибудь тварь. Мы же с тобой и на ногах стоять не можем, не то, чтобы с кем-то сражаться. Когда ты сможешь ходить, мы пойдем обратно. Может еще все обойдется. Может быть Дирланд выстоит.

– Нет, Стен. Ничего не обойдется. Ты думаешь мой отец отпустил бы меня и тебя со мной в такой рискованный путь, если бы был какой-нибудь другой способ?

Стен ничего мне не ответил. Ему и так все было ясно. Но уж очень не хотелось ему попасть в какую-нибудь новую историю, где нужно рисковать жизнью. Я бы не назвал Стена трусом, но не для этого он был создан, чтобы каждый день проживать как последний, не зная наступит ли новый день. Его уделом, скорее, было что-то простое, не требующее смелых поступков. А здесь он был вынужден вести непривычную для себя жизнь, пытаясь спастись. И я не был смельчаком, но так, как я жил раньше, теперь уже жить не хотел. Если мой отец выбрал такой сложный путь, то и я не останусь в стороне, пусть даже мне придется рисковать каждый день.

– Ладно, Майки, – с грустью произнес Стен, – я с тобой. По крайней мере, ты спас мне жизнь и я смогу отдать тебе долг. Стен Райс, хоть и не всегда, но отдает долги.

Я невольно улыбнулся, а Стен снова вышел наружу. Но не прошло и минуты, как он быстро вернулся.

– Слушай, Майк. Кажется они идут сюда.

– Кто они?

– Ну, эти, которые нас спасли. Но, по-моему, это дети.

– Ты в своем уме, Стен? Нас спасли дети?

– Ты скоро сам все увидишь. Они идут сюда и что-то тащат. Наверное идут с охоты.

Мне нечего было возразить и нам оставалось только ждать.

Кто бы ни были эти люди, только они смогут нам помочь в дальнейшем пути.

Через десять минут мы услышали голоса и они и вправду показались мне похожими на детские. Несмотря на то, что хозяева этих шалашей пришли, к нам никто не заходил. Мы отчетливо ощущали запах дыма и жареного мяса и уже это нас немного обрадовало. Если это и дикари, то не настолько дикие, чтобы есть сырое мясо. Если повезет, то и нас должны будут покормить когда-нибудь.

Так и случилось. Прошел, наверное, час и в шалаш заглянула любопытная физиономия. Это была толи девочка, толи женщина. Вернее, лицом это была женщина, но ростом с ребенка лет десяти. Я слышал про разных там карликов и пигмеев, но в жизни ни разу их не встречал. Скорее, это была женщина.

Итак, она заглянула и увидела, что мы уже не спим. Она была очень грязной. Я думаю, она вообще никогда не мылась, так как слой засохшей грязи был на ней толщиной с палец. Не удивительно, что на болоте люди не моются, но из-за грязи было непонятно, какого цвета у нее кожа. На шее у нее висело подобие ожерелья из зубов какого-то животного, одежду заменяла шкура какого-то зверя. Женщина посмотрела на нас секунду и тут же исчезла. Через минуту она принесла нам сплетенную из травы тарелку, на которой дымилось свежезажаренное мясо. Что это было за мясо, я и думать не хотел. Даже, если это был какой-нибудь болотный монстр, выбирать нам не приходилось. Мы жадно набросились на еду, а женщина так и осталась стоять на входе, с любопытством за нами наблюдая.

Поев, мы решили завести разговор с незнакомкой, но не мы ее ни она нас, так и не поняли. На наш вопрос о том, как ее зовут, она что-то сказала невразумительное и указала в сторону болота. Затем уже она что-то спросила у нас и мы ей сказали, что не понимаем. Она повторила слово «понимаем» и ушла.

Через некоторое время к нам шалаш пришло еще трое удивительных людей. Теперь это были мужчины. Если, конечно, это слово можно было к ним применить. Они были тоже похожи на детей, но в руках у них были деревянные копья с каменными наконечниками. Шалаш был довольно широким, но низким, как для нас. Им же даже наклоняться было не нужно.

Я думаю, что в этом шалаше могло бы вместиться с дюжину таких человечков и им не было бы тесно. Самый высокий из них еле доставал Стену до плеча. Но они с таким деловым видом вошли, что могло показаться, что себя они считают очень большими и важными. Не буду долго описывать их внешний вид, но скажу только, что они были еще грязнее, чем женщина и носили немного другую одежду, напоминающую длинный кожаный плащ, сшитый, конечно очень грубо и что-то наподобие коротких брюк, заканчивающихся у колен. Ноги их были обмотаны куском кожи и перетянуты веревкой. Наверное, это была самая подходящая одежда для ходьбы по болотам. На головах у них ничего не было. Наверное, слой грязи, слипшийся у них в волосах, и так прекрасно заменял собой головной убор. Про себя я их так и назвал – Болотный Народ.