Андрей Ливадный - Прорыв

– Живы?

Из сумрака, прихрамывая, показался капитан Лапин. Саркоева он тащил по ступеням, забрало боевого шлема у лейтенанта треснуло.

«Плохо дело», – подумал Иван.

Башенное орудие БМД резко повернулось, хлестнув по стене здания штаба батальона двумя снарядными трассами.

Фасад не выдержал, начал оползать, внутрь ворвались клубы бетонной пыли.

Шершнев оставался единственным, кто не потерял способности ориентироваться в воцарившемся аду. Расширитель сознания цепко удерживал цели, сигнатуры противника жгли рассудок, они пылали, причиняя невыносимую боль.

Иван не смог сдержать рвущийся из горла хрип.

Вокруг рушились фрагменты стен, а он видел только два ярких контура; в этот жуткий миг Иваном руководил не опыт, не холодный расчет, только боль, которую он пытался погасить единственно доступным способом – рванулся вперед, оказавшись у края дымящегося пролома. Боевая машина начала разворачиваться, комья земли летели из-под облитых серебром гусениц. Сталтех вновь впал в апатичное состояние – опустив оружие, он озирался, пытаясь что-то рассмотреть в беснующейся наномашинной метели.

Выстрел из подствольного гранатомета прозвучал глухим невнятным хлопком, граната ударила о лобовой скат брони БМД, волдырь плазменного разрыва озарил окрестности, разорвав мглу, сжигая миллионы наночастиц в вихрящемся факеле мгновенно гаснущего протуберанца.

Обжигающим ударом взрывной волны Шершнева отшвырнуло в глубь здания, ударило о стену, присыпало обломками, перед глазами плавали багряные пятна, но боль отпустила, расширитель сознания прорисовывал лишь смутный контур зловещего вихря, вращающегося над покатыми крышами ангаров.

– Иван? Живой?

Ему помогли подняться. Зрение постепенно приходило в норму, он со стоном выпрямился, оперся о стену, унимая бешеное биение сердца.

– Измайлов… Денис…

– Тут я!

– У сталтеха сканировался личный датчик. Можешь объяснить?

Денис побледнел.

– Он не из-за Барьера?! Из наших, что ли?!

– Выходит, из наших.

– Невозможно! – Глаза Сереги Лапина расширились от ужаса. – Номер запомнил?

– Не успел… Первые цифры вроде «4» и «6».

Капитан смертельно побледнел. Личный кодон лейтенанта Зотова начинался с цифры «сорок шесть»…

От отчаяния, неприятия всей ситуации в целом хотелось выть.

– Вихрь кто-нибудь заметил? Или мне примерещилось? – Измайлов присел, обхватив голову руками. – Я ничего не понимаю… Формируется новая «зона тамбура»?! Но это невозможно!..

– Все видели вихрь. И разобранную БМД скорги захватили… – Голос Лапина звучал растерянно, надтреснуто, нервно. – Это факты…

– Нам крышка, если не прорвемся в лабораторию, – хрипло произнес Денис. – Без хранящихся там бронекостюмов выбраться из расположения нереально. Сейчас происходит реактивация миллиардов принесенных ураганом скоргов. Они начали формировать новые колонии и будут захватывать любые доступные носители.

– Сколько у нас времени?

– Не знаю… Если происходит «мерцание» – это замедлит захват носителей.

Дрожь.

Она ползла по телу, отзывалась гулким эхом шагов в пустых коридорах здания, следовала по пятам, пропитывая окружающее таинственными шорохами, скрипами, тенями.

Нервы на пределе.

Каждый из них бывал за Барьером, но сейчас все радикально изменилось. Мысль, что технос сумел вырваться оттуда , парализовала разум, вызвав крайнюю, неадекватную реакцию, впрочем, не прошло и нескольких минут, как самые жуткие подозрения начали приобретать черты реальности.

Шершнев двигался во главе группы. До комплекса лабораторий добрались быстро, без происшествий, но внутри здания все буквально пропиталось ощущением подстерегающей на каждом шагу опасности.

Внезапно он остановился, поднял руку.

Все замерли. В гулкой тишине коридора стал слышен отчетливый скребущийся звук, доносящийся из-за дверей лаборатории номер шестнадцать.

– Что там? – едва слышно спросил Иван, указывая Саркоеву и Лапину на позиции по обе стороны дверного проема.

– Может, не открывать? – попытался урезонить его Денис.

– Что там?! – чуть повысив голос, снова спросил Шершнев.

– Отдел сервомеханики, – сдавленно ответил Измайлов.

– Где хранятся костюмы?

– В соседнем помещении.

Иван взглянул на табличку с номером, прикинул степень потенциальной угрозы. Стены между лабораториями тонкие, не в пример дверям. Обычный армейский бардак. Приспособили типовое здание под нужды лабораторий, понаставили бронированных дверей, скорее для очистки совести, а о толщине межкомнатных перегородок никто и не подумал.

«Начнем экипироваться – станем уязвимы на какое-то время, – мысленно прикидывал варианты развития событий Шершнев. – Если за стеной активировались скорги, они могли захватить механические носители».

– Шестнадцатую «чистим». – Он принял единственно возможное решение. – Что бы там ни было.

– Скорги не могли проникнуть в здание, – продолжал протестовать Измайлов. Он отчаянно боялся встречи с неведомым и никак не мог унять бесконтрольную дрожь.

– Если их не пронесли сюда в виде артефактов, – жестко осадил его Шершнев. – Закончили базар. Работаем!

Саркоев молча сжал в руке гранату.

– Денис, открывай!

Измайлов обреченно шагнул к двери, несколько раз чиркнул спецпропуском по узкой щели считывающего устройства, но безрезультатно – индикационный сигнал тлел в сумраке кровавой искрой, дверь не сдвинулась ни на сантиметр, зато с внутренней стороны донеслось уже не царапанье, а глухие удары, от которых ощутимо содрогнулась стена.

Еще удар. Еще.

Брызнула осколками панель освещения. По декоративной облицовке побежала трещина.

– Не работает!

– Назад, Измайлов! Пригнись!

Фрагмент стены внезапно вылетел в коридор. Облако белесой пыли на миг заслонило видимость, а секундой позже жуткие контуры механической твари проступили во тьме.

Мгновенная идентификация.

Робот. Новейшая разработка, созданная на основе машины для разминирования. Сервоприводный механизм проектировался для работы в отчужденных пространствах, в просторечии – сборщик артефактов, по базам данных – изделие номер 34–72.

Исчадие техноса!.. Рассудок тут же подсказал свой вариант распознавания цели. Робот, и без того отлично защищенный, вооруженный автоматической импульсной турелью двенадцатого калибра, за пару часов, прошедших с появления языков Пепельного тумана на территории части, претерпел серьезные изменения. Его броня теперь отливала серебристыми наплывами, десяток дополнительных манипуляторов, оснащенных различными устройствами, располагались по периметру каплеобразного полутораметрового «туловища», над покатым выступом в лобовом скате брони шевелилось замысловатое плетение металлических нитей, между ними то и дело проскакивали дуговые разряды энергии.