Дэниел Моран - Последний танцор

Преподобная мать почивала у себя в келье, сильно утомившись от трудов праведных минувшей ночью. Лан тоже провел ее на ногах, но усталости, как ни странно, совсем не ощущал. Бережно растолкав престарелую женщину, он сказал:

— Прошу прощения за беспокойство, матушка, но мне срочно необходимы сорок бойцов истинной веры, не боящихся умереть.

Ральф Мудрый и Могучий рыскал по информационным каналам вокруг Лэтэм-билдинга, подслушивая, подсматривая и анализируя все, что удалось подслушать и подсмотреть.

В первую очередь его заинтересовал диалог Каллии Сьерран с ее братом, чье присутствие в Храме Эриды послужило главной причиной тому, что он не пожалел усилий для проникновения в храмовую сеть. Особую тревогу Ральфа вызвала произнесенная девушкой фраза, в которой упоминалась его без вести пропавшая подопечная: «Постарайся освободить Дэнис. Она была личным телохранителем Дугласа Риппера, и ее связи могут нам пригодиться на переговорах о капитуляции».

Он и раньше подозревал, что ее прячут где-то в штаб-квартире мятежников, но проникнуть в Лэтэм-билдинг не было никакой возможности. Помимо Кольца, взявшего на себя обеспечение информационной безопасности, дорогу преграждали полчища Вебтанцоров и ангелов, надежно перекрывающие все благоприятные для атаки позиции.

Но если куда-то нельзя долететь на крыльях Хрустального Ветра, еще не факт, что добраться туда невозможно в принципе. Иногда куда полезнее притвориться скромной мышкой, чем гордым орлом.

Мужчина, представившийся Дэнис Кастанаверас как «доктор Дерек», был на самом деле одним из очень немногих оставшихся на Земле профессиональных хирургов. Он прибыл в Лэтэм-билдинг около пяти часов пополудни. Пациентка ждала его в одном из помещений десятого этажа, переоборудованном под операционную. Чтобы избежать чрезмерной потери крови, ее поместили в поле замедления. Доктор подошел к операционному столу, отключил поле и с нескрываемым ужасом уставился на очаровательную женщину, чьи искалеченные ноги от коленей до ступней представляли собой сплошную рваную рану. Он ни разу не осмелился даже намекнуть Ободи, что его профессиональные качества куда больше пригодились бы в полевых условиях, когда трудно или вообще невозможно использовать медботов-хирургов для обработки раненых. Оставалось утешаться тем, что сегодня ему придется иметь дело именно с огнестрельным ранением, хотя, судя по характеру повреждений, нанесено оно было отнюдь не на поле битвы. В распоряжении Ободи имелся целый арсенал медботов последнего поколения — в разбитом на площади полевом госпитале, — но он, очевидно, не хотел утечки сведений об этом «инциденте» за пределы штаб-квартиры повстанцев.

Медленное сканирование обнаружило помимо прочего повторный перелом недавно сросшейся левой ключицы, а в мышцах и костной ткани ниже колен проявились миниатюрные керамические осколки. По всей видимости, по ногам пациентки с близкого расстояния выстрелили из игломета. Сначала доктор Дерек намеревался их просто ампутировать, но после вторичного осмотра решил, что можно, пожалуй, обойтись без крайних мер.

Он вспомнил даже имя раненой — Каллия Сьерран, — хотя видел ее только мельком и всего один раз. Дерек почти не сомневался, что бедняжка чем-то не угодила Ободи, — ему довольно часто приходилось сталкиваться с аналогичными проявлениями жестокой и вспыльчивой натуры предводителя ОДР. Она по-прежнему оставалась без сознания, поэтому хирург не рискнул оперировать под общим наркозом и ограничился местным обезболиванием, сделав один укол в плечо, а второй — в основание позвоночника. Выждал минуту и приступил к работе, начав с тщательной зачистки раны от осколков керамики. Хуже всего обстояло дело с коленями. Обе чашечки превратились в месиво из раздробленных костей и иссеченных связок. Вряд ли она сможет ходить, пока не вырастит себе новые. К сожалению, у него под рукой не имелось ни лаборатории, ни аппаратуры для клонирования утраченных органов.

Осколков оказалось так много, что большую часть времени Дерек потратил на их извлечение. Покончив с этим и убедившись при помощи сканера, что ни одного не осталось, он приступил ко второй фазе операции, оказавшейся намного проще и короче первой. Срезав часть тканей и совместив перерезанные сухожилия, доктор ввел регенерирующий нановирус, продезинфицировал раны и обрызгал быстрозастывающим спреем, образующим псевдокожу. Еще пять минут заняла обработка сломанной ключицы, подвергнувшейся примерно той же процедуре.

Двое персональных телохранителей Ободи стояли у двери, внимательно наблюдая за действиями хирурга. Один из них, японец, появился сравнительно недавно вместе с группой похожих, как близнецы, соотечественников, второй — невысокий и коренастый афроамериканец — прибыл вместе с Дэвидом Занини, электрическим наркоманом, чьему пагубному пристрастию Ободи почему-то потакал. Оба охранника были вооружены ручными мазерами; их ребристые рукояти торчали из расстегнутых кобур на поясах.

— Куда ее теперь? — устало спросил Дерек, стягивая медицинские перчатки.

— В подвал, в третью камеру, — отозвался чернокожий. Доктор кивнул и похлопал по плоской железной макушке медбота-санитара, неподвижно застывшего у стены.

— Команда: заняться пациентом, — приказал он.

Медбот медленно заворочал головой, анализируя команду и обстановку. В помещении четверо людей. Один лежит на операционном столе. Рядом каталка. Очевидно, это и есть его пациент. Робот послушно, приблизился к столу и остановился, ожидая дальнейших указаний.

— Переложи на каталку, отвези туда, куда покажут эти двое людей, и оставайся с пациентом до новых распоряжений.

— Слушаюсь, доктор, — механическим голосом произнес медбот.

Он вывез каталку с бесчувственным телом Каллии Сьерран в коридор и покатил за негром-охранником. Японец следовал сзади. У лифтовой площадки процессия остановилась. Через некоторое время прибыл вызванный грузовой лифт. Медбот очень медленно и бережно, чтобы не потревожить пациента, вкатил тележку в открывшуюся дверь и не менее аккуратно переступил зазор между полом коридора и кабиной подъемника. Однажды, несколько лет назад, одна из его шести тоненьких ножек случайно застряла в щели, и робот очень хорошо запомнил тот неприятный инцидент. Люди тогда просто отломали искореженный сустав, не сумев вытащить его из зазора. Через день ему приделали новый, но потрясение оказалось таким сильным, что медбот потом несколько недель не мог обслуживать пациентов.

Сначала каталка, потом медбот, за ним двое сопровождающих. Такая вот последовательность. Робот остановился, наблюдая за действиями вошедших в лифт людей. Чернокожий стал сбоку от каталки, повернувшись лицом к двери лифта, а желтолицый наклонился к микрофону в стене и произнес: