Дэниел Моран - Последний танцор

— Я буду покрывать тебя по мере возможности.

— Я ценю это, — кивнул Мартин, глубоко вздохнул и неожиданно спросил: — Как долго ты спишь с боссом?

— Около трех месяцев, — без заминки ответила Дэнис. — Я думала, ты знаешь, пока не произошел тот случай в Португалии. А после ты так странно себя вел... Короче, я поняла, что ты ни о чем таком даже не подозревал.

Мартин сокрушенно покачал головой:

— Ты права. Должен был догадаться, но я иногда не замечаю того, что видят другие. Советник всегда приказывал личному телохранителю оставаться с ним в комнате, когда он спит, но ему нечего было скрывать, и охранники раньше были одни мужчины. Когда ты начала работать с нами, я беспокоился насчет этого, но решил, что босс достаточно умен, чтобы воздерживаться от личных отношений с подчиненными. — Он сделал паузу.-

Это очень меня тревожит. Раньше он всегда держался в рамках. Кстати, с твоей стороны это тоже непрофессиональное поведение. Не думал, что мне придется тебе об этом напоминать.

— Я знаю.

— Да не в тебе дело, — отмахнулся Ичабод, — а в нем самом. Работодатель не должен спать с тем, кого он нанял и кому платит жалованье. Это порочная практика. Собираюсь серьезно поговорить с ним об этом. Да и вообще, я многое упустил из виду за последнее время. Между прочим, и ты тоже. Проблема в том, что Советник находится в постоянном напряжении, держится на одних нервах, так что я сомневаюсь, стоит ли поднимать этот вопрос именно сейчас. Но думаю все же, у меня нет другого выхода. Он обязан был поставить меня в известность, — в конце концов, это имеет прямое отношение к моей работе. Если он желает спать с тобой, прекрасно, но тогда ты должна перестать работать на него в качестве телохранителя.

Дэнис на мгновение по-настоящему разозлилась:

— Не думаю, что ты вправе судить об этом.

— Разумеется, босс сам примет решение. К счастью, это в мои обязанности не входит. Но я считаю, что ты не можешь быть объективной, если человек, которого ты защищаешь, в то же самое время тот, с которым ты спишь. Как ты сама к этому относишься?

— Не знаю.

— А я знаю. И собираюсь высказать ему все, как только закончится это чертово турне.

Злость улетучилась, и Дэнис мягко произнесла:

— Спасибо за предупреждение.

— Не за что. Возвращаемся наверх?

— Да.

На лестнице она сказала:

— Надеюсь, у тебя все уладится. Ичабод медленно кивнул.

— Надеюсь, у тебя тоже. Советник — очень сложный человек.

— Уж мне ли не знать.

Выступление прошло гладко. Дэнис почти не слушала, она стояла у восточного входа рядом с молодым гвардейцем-охранником и оглядывала толпу.

В точке, находящейся у нее между глазами и на сантиметр в глубь черепа, пульсировала дикая боль, будто туда загнали раскаленную добела иглу.

Не обращая внимания на боль, она следила за разливающимся над людской массой свечением, образованным совокупностью индивидуальных аур. Оно начиналось от кончиков пальцев, как будто упакованных в коконы яркого голубого пламени. Светящиеся, как неоновый лазерный луч, прожилки змейками извивались по сети нервной системы каждого человека, на которого она смотрела. Голубое сияние усиливалось по направлению к черепу, где разворачивалось в нечто напоминающее нимб.

Она не слышала конца речи, не заметила, как Риппер прошел мимо нее, выходя из зала. Ощутила только неподдельный гнев в его голосе, когда он рявкнул:

— Проснись!

Дэнис бросилась за ним, но он был уже на пятнадцать шагов впереди, в восточном коридоре.

Ожидай его там какой-нибудь злоумышленник, у Риппера не осталось бы ни единого шанса.

В номере отеля он взорвался:

— Черт побери, Даймара, ты не должна так все выпускать из рук! Я знаю, что ты не такая. Но последние два месяца я не могу положиться на тебя, не могу положиться на Ичабода, а я не в состоянии обойтись без вас обоих! А если перестану ездить, меня не изберут. Если же буду ездить, не доверяя вам полностью — а сейчас как раз такая ситуация, — не смогу стоять перед толпой, думая все время о том, что, если какой-нибудь придурочный подпольщик отстрелит мою трахнутую башку, то я не договорю до конца. В результате все это лишает мою речь какой-либо эффективности.

Дэнис удрученно кивнула:

— Я знаю. Просто... — Она беспомощно развела руками. — Не знаю. Что-то не так, а я не уверена... Риппер посмотрел ей прямо в глаза:

— Это насчет нас?

— Нет. — Ее голос смягчился. — Нет. Я люблю тебя, Дуглас. И ты это знаешь.

— Я не об этом спрашиваю. Твое отношение ко мне делает твою работу невозможной? Дэнис покачала головой:

— Нет.

— Тогда что?

— Я не знаю. Возможно, я просто волнуюсь из-за своего друга Джимми.

Риппер изумленно воззрился на нее:

— Что-о?!

— Мой друг Джимми Рамирес, — неуверенно проговорила Дэнис. — Кажется, он связался с «Обществом Джонни Реба». Я не представляю, что можно сделать.

Риппер хотел было присесть на кровать, но передумал и опустился на диван у окна. Потер виски.

— Ладно. Давай договоримся. Ты мне нужна в Японии. Ича-бод тоже мне необходим, и я поговорю с ним отдельно. — Он перестал тереть виски, взглянул на Дэнис. — А для тебя мы сделаем вот что. Когда вернемся в Нью-Йорк, пересмотрим все доклады Зарубежного комитета, всю базу данных. Перетрясем все, что связано с подпольем, если за что-то ухватимся, пошлем запрос. Выясним, насколько твой друг завяз. Если он действительно с ними связан, мы создадим файл «Исследовательские заметки» под его именем, куда закроем доступ. Когда миротворцы все-таки его взломают — а этим всегда заканчивается, — твой друг будет защищен от последствий своей глупости, как якобы наш агент. Справедливо?

— Хорошо. Справедливо.

Риппер смотрел на нее безо всякого выражения.

— Ты будешь следить за всем до конца поездки?

— Я сделаю все, что смогу, Дуглас. Он устало кивнул.

— Ладно. Иди переоденься, мы ужинаем с Рэндолом Гетти Кристофером и Президентом Гринвудом через час. Кристофер хочет за ужином провести переговоры. Кроме того, что Президент с потрохами принадлежит Кристоферу, больше я о Гринвуде ничего не знаю. Но и сам Кристофер — порядочная акула, и я должен сконцентрироваться на нем, и ни на чем больше.

Дэнис вспомнила материалы по Австралии, которые ей дали прочитать.

— Рэндол Гетти Кристофер — один из первостепенных источников финансирования твоей избирательной кампании в Австралии, верно?

Риппер фыркнул:

— Он и есть вся моя австралийская организация, черт побери. Мне больше не с кем поговорить на этом паршивом контитенте. Однажды я вышел на одного местного политика с предложением работать со мной, просто так, чтобы подстраховаться. Так Кристофер узнал об этом, связался с ним и предупредил, что если тот пойдет мне навстречу, то закончит как Гарольд Холт.