Станислав Сергеев - Товарищ жандарм

Деятельность Седьмого отделения сразу поставила на уши весь высший свет и чуть не повергла гвардию на бунт. Мы как раз прослушивали интересное сборище офицеров одного из гвардейских полков, где упившиеся идиоты в открытую начали обсуждать «коррекцию» династической линии русских императоров и хорохориться, вспоминая дворцовые перевороты прошлого века. Все было бы хорошо, если б один из этих васьков не нашел нашу прослушку и не начал всех с интересом расспрашивать, что это такое. В итоге пришлось устраивать импровизированное маски-шоу, со стрельбой травматическими патронами из помповухи и ПМа. Чтоб оправдать такой шаг, я написал большущий рапорт с распечаткой разговора «заговорщиков», который всю ночь стучала на ноутбуке Маша, и с записью, перенесенной на диктофон, для более удобного прослушивания, я все это переправил через цесаревича прямо императору. Конечно, с моей стороны выглядело не очень честно, но даже так показать свою работу, а это тоже искусство, удалось.

Император был в бешенстве. Казнить и отправлять под суд он никого не стал, но вот определенные кадровые подвижки в гвардии наметились, да и охрана в Царском Селе теперь в большей части состояла, по американскому принципу, из морских пехотинцев. Ну почти, точнее не из пехотинцев, а из морских абордажников, но ребят, побывавших в сражениях и умеющих скакать по вантам парусных кораблей во время шторма. Внешне они, конечно, выглядели не так презентабельно, как гвардейцы, все-таки сказывалась многовековая селекция дворянства, но в данной ситуации и император и наследник предпочитали возле себя иметь настоящих бойцов, не развращенных столицей.

Пока возле престола шла возня, когда прямо на глазах менялась расстановка сил и многие влиятельнейшие семейства попадали в опалу, мы занимались своим делом. Удалось провести эксгумацию отравленных при захвате наследника охранников, но это вылилось практически в вооруженное столкновение с прибывшими «помешать осквернению могил героев» гвардейцами.

Присмотревшись к братве с аксельбантами, которая стала оттирать моряков, я с интересом констатировал, что тут присутствовало много знакомых лиц, даже не лиц, а рыл, так или иначе проходивших по нашим оперативным сводкам как потенциальные объекты для разработки. Да и капитанчик, который так настойчиво пытался меня вызвать на дуэль, тут активно отметился. Теперь он не мог себе позволить вызвать меня — уж слишком различались наши звания, и правила дуэльного кодекса на такие вещи не распространялись, но вот науськивать на меня своих более старших сослуживцев у него неплохо получалось.

Когда пара тел была упакована и погружена на повозку, я вышел к оцеплению, возле которого уже началась кулачная потасовка, и, несколько раз выстрелив вверх, вызвал старшего. Ко мне подошел седоусый полковник, который с особой брезгливостью представился и с вызовом начал что-то гнать насчет подлости. Пришлось его прервать:

— Господин полковник. Вы мешаете расследованию тягчайшего государственного преступления. Предлагаю в течение двух минут увести это пьяное быдло в места постоянной дислокации, в противном случае все, кто в данный момент нарушает порядок и мешает следственным действиям, будут арестованы и преданы трибуналу. И я вам обещаю, что очень мало из ваших людей доживут до суда. Большинство будут убиты при попытке оказать сопротивление при аресте. Еще раз повторяю, у вас две минуты, после чего будет открыт огонь на поражение.

Я обернулся и кивнул в сторону сотника Любкина, который припал на одно колено и направил в сторону галдящих гвардейцев «Ремингтон» и Рыжкова с пулеметом Дегтярева, прилегшего в сторонке и демонстративно лязгнувшего затвором. Никто и никогда не видел такого оружия, но всем было понятно, что если польется кровь, то ее будет много.

К моему удивлению, вскоре на помощь прибыла казачья сотня, под личным командованием генерала Дубельта, быстро разрулившего ситуацию. У меня даже возникла мысль, что все это он и спровоцировал, но чуть позже, когда мои опера изъяли парочку особо отличившихся ребятишек и вполне основательно с ними побеседовали, выявили организаторов и взяли их в разработку.

После этой истории, тоже обросшей определенными невнятными слухами, генерал сам напросился на встречу, и я с радостью согласился, хотя бы даже из элементарного почтения перед этим человекам. Только сволочи да низкие людишки начинают игнорировать и пинать человека, попавшего в опалу. Я к таким не относился, поэтому вскоре в одном из ухоженных парков Царского Села состоялась наша встреча.

Генерал выглядел не очень — последние обрушившиеся события давали о себе знать, да и опала тоже.

— Добрый день, Василий Леонтьевич.

Он усмехнулся:

— Здравствуйте, Александр Павлович. Рад видеть, что вы не относитесь к той категории людей, которые избегают опальных генералов.

— Василий Леонтьевич, вы профессионал и в любом случае империя будет нуждаться в таких людях, как вы и я. Если моя деятельность послужила причиной вашей опалы и того, что некоторые полномочия вашего отделения переданы в наше ведение, то тут прошу прощения и хочу сказать сразу, что я этого не хотел. Если б была возможность, то с большим удовольствием оставался бы в вашей тени, исходя из элементарного чувства самосохранения. В нынешней же ситуации я, как яркий фонарь, на который будут лететь всякие убийцы, посвященные в тайну пророчества монаха Эстерра.

— Вот я об этом и хотел поговорить с вами. Мне кажется, вы уже поняли, что моя «опала» это один из маневров государя императора, чтоб проверить и вас и свое окружение, и главное, чтоб выявить заговорщиков, которые так или иначе попробуют все-таки вас достать.

Я вздохнул.

— Да понятно все. Вот только это именно тот случай, когда я не смогу отказаться, и по некоторым нюансам, когда его императорское высочество озвучивал мое новое назначение, я увидел некоторые мелочи, которые могли исходить только от вас.

— Я рад, что вы обратили на это внимание, и такой поворот событий не вызвал у вас ко мне негативных чувств.

— Как сказал один литературный персонаж: «Мы с вами одной крови». Мы псы на страже империи, стоит ли нам грызться, если вокруг столько дичи.

Он не выдержал и рассмеялся.

— Вот самое интересное, Александр Павлович, что вы всегда умеете удивить своим отношением к жизни. Где любой из наших современников будет уже вызывать на дуэль, вы даже не заметите и пройдете мимо, а где вообще нужно проявиться выдержанность, даете прикладом в зубы и рассказываете какую-нибудь веселую историю.

— Это у меня синдром бравого солдата Швейка. Очень часто помогает в сложных ситуациях.