Роман Злотников - Последняя крепость. Том 2

Парень неловко и торопливо поднялся. Руки его болтались вдоль туловища, чужие и тяжелые, как два полена. Так страшно было парню, что он сказал слова, какие сроду никому не говорил.

— Про… простите, добрый господин… — пролепетал Гором. — Сэр Герб… простите меня, явите милость…

— За что же ты прощения просишь? — последовал неожиданный вопрос.

— За… Ну… Как же… Я ж… не разглядел… И вот… — совсем смешался парень.

— Ты причинил вред не мне, а тому человеку, — сказал болотник, указав на мужика, который надсадно кашлял, массируя себе грудь. — Следовательно, просить прощения должен у него.

«Действительно, крепкий оказался, гад, — мельком подумал Гором. — Сейчас жаловаться будет… скотина…» А вслух он сказал, оборотившись к мужику:

— Прости меня, добрый человек…

— Ну и дурной ты, парень, — просипел мужик, впрочем, кажется, без особой злобы.

— В сущности, это заложено в человеческой природе, — говорил между тем сэр Герб. — Оказавшись на вершине, стараться скинуть того, кто претендует на твое место… Простительная человеческая слабость… — задумчиво улыбнувшись и понизив голос, произнес он, словно не для своего собеседника, а для самого себя. — И, прося у меня прошение, ты на самом деле нисколько не испытываешь раскаяния в том, что сделал, — уже обычным голосом заговорил Герб. — Ты просто боишься наказания, потому что убедился: я — сильнее тебя.

Гором молчал. В голове его была совершеннейшая путаница. Он не понимал, что говорит ему болотник. Более того, он не понимал, зачем тот вообще с ним разговаривает.

— Наказания боится тот, кто слаб, — продолжал сэр Герб. — Тот, кто не уверен в том, что поступает правильно. Разве, напав на меня, ты поступил правильно?

Парень вздрогнул и затряс головой.

— Да нет же! — заторопился он, полагая, что забрезжило ему прощение. — Неправильно, это я знаю! Конечно, неправильно, добрый господин… сэр Герб!

— Тогда, зная, что ты поступаешь неправильно, почему ты решился на этот поступок?

Гором жалобно сморщился:

— А?

Герб повторил вопрос.

— А! — сообразил наконец парень. — Так я не знал, что я того… неправильно. Я ж не думал, что это вы… Я думал, это другой кто-то… Ну, из простых людей.

— Но ты только что просил прощение у одного из этих простых людей. То есть признал, что, напав на него, — поступил дурно.

Гором совсем запутался. И замолчал, опустив голову.

— Сейчас ты слаб, как и все другие, пришедшие сегодня к Бычьему Рогу, — сказал болотник.

Как ни был напуган парень, но при этих словах он вскинул голову. Это он-то слаб? Как и все другие прочие? Да ведь он!.. Взгляд Горома встретился со взглядом болотника.

— Желаешь снова попытаться проверить истинность моих слов? — спросил сэр Герб.

— Н-нет… — опустив глаза, промямлил Гором.

Еще бы он хотел! Этот рыцарь, нисколько не напрягаясь, сумел лишить его руки подвижности. На что же он окажется способен, если станет биться в полную силу? Да еще с оружием в руках?

— Итак, повторяю — ты слаб, — повторил Герб. — И все другие — тоже слабы. Его величество создал Училище, чтобы мы имели возможность научить людей быть сильными. Истинная сила человека — вовсе не в его мышцах. Не в его оружии и не в его деньгах. А в осознании того, что он поступает правильно. Сейчас постарайся уяснить себе вот это. А углубляться в этот вопрос… пока еще рано. И наказания ты боишься — как и полагается слабым — не напрасно, — договорил болотник. — Оно последует незамедлительно.

Гором моргнул и втянул голову в плечи.

А сэр Герб взял свернутую в узел рубаху парня, одним движением развязал ворот и высыпал камни. Один, впрочем, оставил. Затем взмахнул рубахой с камнем, запутавшимся в ней, как пращой — и зашвырнул эту «пращу» далеко-далеко — наверное, шагов за сто от Бычьего Рога.

— Пошел вниз, — приказал сэр Герб. — И когда снова начнешь подъем — будь осмотрительнее в своих поступках.

Гором только теперь ощутил, что руки его стало покалывать, чувствительность в них понемногу просыпалась. Он сжал и разжал кулаки. А потом поспешно, каждое мгновение рискуя упасть, принялся спускаться с площадки. Через несколько минут сын кузнеца уже облегченно улыбался. Пронесло! Чудной все-таки старик! На него с кулаками кидаются, а он — разговоры разговаривает… И подумать только — даже не прогнал! Видать, нужны все-таки королю такие сильные парни, как он, Гором.

Эта мысль, только родившись в голове, тут же столкнулась с другой — старик-болотник назвал его слабым. Ну да, по сравнению с самим-то рыцарем Гором слаб. А по сравнению с другими? То-то! Что-то не то говорил сэр Герб, что-то путал. А может быть, Гором просто не понял. Неважно. Важно то, что в этом Училище его научат, как стать сильным. То есть еще сильнее. Можно задержаться в Училище подольше, благо там и кормить, и поить обещали. А уж потом… Эх, какой атаман Лесного Братства получится из деревенского парня Горома!

Уже смеркалось, когда испытание подошло к концу. Пятьдесят шесть человек преодолели гору (в их числе оказался и Гором). Сэр Герб выстроил новоиспеченных рекрутов Училища в две равные шеренги и повел их в Дарбион. Оттар и Кай остались с теми, кому не по силам оказалось преодолеть кручи Бычьего Рога, — хотя некоторые из этих людей штурмовали гору не по одному разу. Люди сидели на траве, растирая ноющие мышцы, негромко переговаривались, вымотанные, покрытые пылью и ссадинами, в изорванной одежде — последнего нищего трудно было отличить от знатного господина. Какой-то Худосочный парень вдруг разрыдался, совсем как ребенок, уткнувшись носом в колени.

— Чего это он? — зашевелились вокруг.

— А он дом свой продал со всем добром, — вполголоса пояснил сидящий рядом с парнем. — Думал, раз уж Училище его содержать будет, так зачем теперь ему дом? Про испытание-то глашатаи не говорили…

Кай и Оттар стояли поодаль, наблюдая за происходящим.

— Да, брат Кай, — проговорил северянин. — Тухло как-то оно все выходит. Казалось бы, чего такого — по валунам попрыгать. Взобраться на гору и спуститься. А вон — больше половины даже на это не способны. Трудненько нам придется рекрутов-то набирать.

— Начинать всегда трудно, — отозвался Кай.

Оттар перевел взгляд на гору, безмолвной громадой нависавшую над ним. На одном из склонов темнела одинокая человеческая фигура.

— Пора этого настырного типчика снимать, — сказал он. — Целый день на камнях колупается, а даже середины пути до вершины пройти не может… На каждом валуне по часу висит…

— Почему бы тебе не называть этого человека по имени? — спросил вдруг Кай.

Северянин хмыкнул.

— Что ж, — сказал он, подбоченясь, — можно и по имени. Пора, говорю, Ажа Полторы Ноги с горы снимать. Не хватало еще бедолаге шею себе свернуть. А то мало несчастий на его голову свалилось. Надо, я думаю, ему прозвище менять. Что это такое — Полторы Ноги? И так видно, что он хромой. Прозвище должно больше о человеке говорить. Вот бы его назвать… скажем… Сорок Мучеников. А?