Роман Злотников - Последняя крепость. Том 1

Болотники снова переглянулись.

— Он не лжет, — сказал Кай, но в голосе его читалось сомнение.

— Он не может солгать. Ритуал Хаоса не позволит ему этого, — ответил Герб.

— Остался еще один вопрос. — Звуки, доносившиеся из глотки Вграда, изменились. Речь духа стала более ровной, голос не прыгал уже вверх-вниз. Видно, дух приспособился к человеческим связкам. — Спрашивайте, смертные…

— Я спрошу, — хмуро проговорил Герб.

— Ты хочешь узнать, в чем истинные причины откровенности этого духа? — криво усмехнулся Кай.

— Нет. Его действия говорят сами за себя. Ему нужна жизнь эльфа Лилатирия. Более этого он не скажет, если не пожелает, ибо Ритуал Хаоса позволяет отвечать на вопрос сколь угодно коротко. Важнее узнать то, что он хотел скрыть. Например… кто он такой на самом деле?

Дух молчал. И это молчание достаточно красноречиво говорило о том, что Герб — прав.

— Не трудись, брат Герб, — произнес Кай. — Я узнал его. Ты сам учил меня не забывать то, что когда-то слышал. Однажды он уже говорил со мной. Давно… Тогда, когда он и еще двое из его народа вознамерились забрать с собой ее высочество принцессу Литию в Тайные Чертоги. Его имя — Аллиарий. Рубиновый Мечник Аллиарий, Призывающий Серебряных Волков. Это он явился сюда бесплотным духом, похитив у человека его тело… Которое, кажется, привлекло его внешним сходством с его настоящим телом…

— Тварь старательно убеждала нас в том, что она — Тварь, — проговорил Герб. — Как странно. Поистине эльфы — такие же рабы страстей, как многие из смертных. Как же сильно он ненавидит этого Лилатирия, чтобы решиться предать ради своей ненависти свой же народ.

— Разве вы не должны испытывать чувство благодарности по отношению ко мне? — снова заскрипел-заскрежетал голос из глотки Глазастого. — Почему вы называете меня Тварью, смертные? Я ведь не враг вам, я принес вам — благо истины!

— Не ты сейчас спрашиваешь, а мы, — оборвал Аллиария Кай. — Остался еще один вопрос… — Он поглядел на Герба, и тот разрешающе кивнул.

— Прежде чем потратить последнюю возможность спросить меня, подумайте лучше — что вы хотите узнать, — торопливо проговорил Аллиарий. — Я могу подсказать вам, как найти эльфа Лилатирия. Более того, могу помочь вам подобраться к нему. Вам надо спешить, смертные. Потому что этой ночью Лилатирий покинет Дарбион, ибо все, что хотел совершить, он совершил…

— Где находятся Врата в Тайные Чертоги? — задал последний вопрос Кай.

Тихий клекот потек изо рта стражника Вграда. Глаза стражника выпучились, ноги задергались, а руки поднялись к груди и искривились судорогой. Резко затрещали суставы вывернувшихся пальцев.

— Ты хорошо подумал, смертный, прежде чем спросить? — просипел Аллиарий. — Его нет там… Лилатирий сейчас не в Тайных Чертогах. Он здесь, в мире людей.

— Мы не спрашивали тебя, где эльф Лилатирий, — строго и даже, пожалуй, грубовато отрезал Герб. — Отвечай.

— Вы глупы, смертные… — с явным усилием прохрипел Аллиарий. — О, как вы глупы! Нет никаких Врат… Дети Высокого Народа тысячи лет назад обезопасили себя от… какого-либо вторжения. Дети Высокого Народа вольны покидать Тайные Чертоги и входить в мир людей там, где им вздумается. И возвращаться… тогда, когда сами этого пожелают. В любое время. В любом месте. И никогда никто из смертных не войдет в Тайные Чертоги по своей воле… Вы потратили все вопросы, но так и не узнали того, что вам нужно…

— Того, что тебе нужно, — сказал Кай.

— Глупцы, — глухо хрипнул Аллиарий. — Глупцы…

Как только это последнее слово вырвалось из глотки Глазастого, непроглядная тьма задвигалась, будто черная вода на дне речного омута… И вновь стала обыкновенной темнотой. На верхние ступени лестницы, ведущей в Тухлую Дыру, легли отблески факельного света из коридора.

— Кончено, — провозгласил Герб завершение Ритуала.

Тело Вграда рухнуло на пол. Болотникам понадобилось более четверти часа для того, чтобы привести стражника в чувство. Когда Вград открыл глаза и слабо застонал, схватившись обеими руками за горло, Герб сказал ему:

— Приведи сюда ратников. Пусть отнесут эти тюки туда, где им место.

Вград вскочил, дико озираясь. Через секунду, поняв, где он находится, ратник взвизгнул и кинулся вверх по ступенькам. Оставшись в одиночестве, болотники уселись у стены. Некоторое время они молчали. Потом Кай проговорил:

— Это будет серьезный противник.

— Эти Твари умны, — кивнул Герб. — Да, брат Кай. Это будет серьезный противник. Но против нас им не выстоять. Как бы ты ни был умен, хитер и силен, но — ставя личное превыше общего — ты нипочем не сможешь свершить великое. Не потому ли эльфийская магия оказалась неспособна сдержать Тварей Порогов?..

Вскоре в коридоре послышались крики ужаса и тревоги. Болотники все так же спокойно сидели у стены. Королевскую волю нужно было исполнить до конца.

Этот сад, с трех сторон огороженный наполовину развалившимися стенами, дарбионцы предпочитали обходить стороной. Несмотря на то что четвертой своей стороной сад примыкал к дворцовой стене, даже в светлое время суток здесь вряд ли кого-то можно было увидеть. Разве что бродяги из Ночного Братства изредка заглядывали сюда, проникая через проломы в стенах. Преимущественно ради того, чтобы оставить под деревьями труп ограбленного прохожего или своего же собрата-вора, убитого в случайной кабацкой драке. Городская стража в этих местах не появлялась. Дворцовые же стражники иногда прочесывали сад, выволакивая успевшие уже разложиться тела — чтоб не смердели. Но какое дело дворцовой страже до темных делишек Ночного Братства?

Впрочем, этот сад только назывался — сад. Никто никогда никакие фрукты в нем не собирал. Не росли плоды на здешних яблонях, сливах, грушах, вишнях и прочих деревьях, долженствующих плодоносить от раза до трех в год. Не росли, и все. И каждый горожанин точно знал — почему. Потому что, как говорят, там, где пролилось много крови, урожая хорошего не бывает…

Сад был посажен тридцать лет назад. В тот день, когда его величество король Гаэлона Ганелон Милостивый своей волей запретил проводить казни в Зубастом Рву, объявив, что считает подобные действия чересчур варварскими и неоправданно жестокими. Тогда же и расчистили в самом центре Дарбиона место под Поле Плах — площадь, где с той поры и до сего дня приговоренных к смерти отправляли на тот свет вполне цивилизованными способами: отсечением головы мечом или топором, повешением, четвертованием, колесованием или сожжением.

В ночь накануне казни болотников сад вырубили, обнажив глубокий ров, ощеренный по краям почерневшими от солнца и дождя могучими кольями. Полуобвалившиеся стены укрепили камнями и бревнами таким образом, что на обновленных этих стенах теперь могли поместиться несколько сотен зевак — со стен прекрасно было видно дно Зубастого Рва. Кроме того, вычистили подземное помещение, соединенное со рвом коротким и просторным коридором, проверили и смазали маслом механизмы, поднимающие решетки, которые отсекали этот коридор от пространства рва. В общем, никакого сложного ремонта место предстоящей казни не потребовало — тридцать лет все же не такой уж большой срок…