Андрей Шевченко - Последний рейдер

Кабель был защищен броней, предохраняющей от механических ударов, но его защита не предусматривала прямого попадания из бластера крупного калибра. Полетели искры, задымил находящийся рядом генератор, и вспыхнул пожар. Автоматически включилась противопожарная система, но огонь, подпитываемый энергией из перебитого кабеля, разгорался все сильнее с каждой секундой.

Аба Тор все еще валялся без сознания, пламя расплавило пластиковую стену и уже отрезало проход к лежащему человеку. Александр крикнул Эркину, чтобы он приготовил огнетушитель, а сам, перепрыгнув огненный барьер, взял тяжелого и окровавленного Тора на руки и понес его со всей возможной скоростью.

С пострадавшим на руках Александр не мог снова прыгнуть через пламя. И он просто пошел, как будто вокруг него не было стены огня. Горящий пластик налип на ботинки, и брюки моментально вспыхнули, огонь свирепо жег руки и лицо, но Александр знал, что остановись он хоть на секунду, и до спасительных огнетушителей не дойти. Эркин увидел, что Морозов загорелся, и не дожидаясь, пока тот выйдет из пламени, побежал к нему с огнетушителем, гася перед собой огонь. Облако белого газа вырвалось из баллона, оседая и гася сине-зеленое пламя. Когда оно рассеялось, солдаты и заключенные увидели две обожженные фигуры, лежащие на полу. Обе не шевелились и не отзывались.

Александр очнулся и уставился в белый, сверкающий потолок. Впечатление было такое, что он смотрел через прорези маски. Само собой, тут же попытался потрогать ее.

— Не делай этого. — Голос Тора доносился откуда-то справа, видимо, с соседней кровати. — Под маской заживляющий ингредиент. Тебя буквально час назад вытащили из реаниматора. Ты здорово обгорел, но врач сказал, что через пару недель твоя кожа будет, как у младенца. Да, и еще ты стал лысым. На время конечно.

Александр выслушал, потом сказал Тору:

— Тут и не на время станешь лысым. Слушай, тебя надо посадить на диету. Ты тяжелее всех, кого я когда-либо таскал. Если не сбросишь пару килограмм, то в следующий раз я никуда тебя не понесу.

Тор хихикнул, но сказал уже серьезно:

— Мне рассказали, что произошло после того, как на меня напал этот летающий кошмар. — Голос его немного дрогнул. — Спасибо тебе, Саша. Я теперь твой должник; возможно, когда-нибудь я тебе отплачу тем же.

— Ладно, ладно, — проворчал Александр, — так я тебе и доверюсь. Ты за собой-то следить не можешь.

Раздался стук двери, и кто-то вошел в палату. Александра так закутали в целительный бинт, что он с трудом мог ворочать головой. Послышался голос врача:

— Ну, Морозов, что-то вы зачастили к нам. А к вам посетитель. Только не слишком утомляйте его, он еще слаб.

Последнее относилось к вошедшему. Александр подумал: «Кого это принесло, Барсука, что ли?»

Тор фыркнул. Видимо, Морозов подумал вслух, потому что Ирина сказала:

— Барсуком раньше ты меня не называл.

— Слава богу, что ты на него не похожа.

— Зато ты похож на мумию — весь в бинтах.

— Вот и нет! Я чувствую, что на правой ноге у меня свободны пальцы.

— Ну тогда тебе можно загорать. Как ты себя чувствуешь? — Ирина появилась в поле зрения Александра, и он увидел, что по ее щекам бегут слезы.

— Если будешь плакать, то станешь похожей на кролика-альбиноса с красными глазами.

— Ну и пусть!

— И не сможешь разобрать, что написано на мониторе.

— Ну и пусть!

— И меня засунут обратно в реаниматор, потому что я не могу видеть тебя плачущей.

Ирина всхлипнула и вдруг заплакала навзрыд. Александр сквозь плач разобрал, что она сбежала с работы, а скоро должны прибыть Мадрат и Клоакер, и ей надо бежать. Он не успел ничего ответить, как услышал удаляющиеся шаги, стук двери. Потом раздался голос Тора:

— Мне уже можно высунуть голову из-под подушки?

— Ты хочешь сказать, что во время нашего разговора скромно накрылся подушкой?

— По крайней мере, наполовину, уж очень она маленькая.

— Что? Голова? — невинно спросил Александр, и они дружно рассмеялись.

Полковник Мадрат восседал в своем кресле и размышлял, какой черт дернул Морозова сунуться в это пекло. Он что, спокойно жить не умеет? Неугомонный заключенный постоянно подвергал риску не только план, но и карьеру полковника, а это Мадрату уже активно не нравилось. Мадрат видел единственный плюс во всей этой дурацкой истории со спасением на пожаре — ему не понадобится подсовывать Абу Тора Морозову в компанию. Теперь они и так будут вместе. Аба был лейтенантом службы безопасности, и Мадрат нашел ему применение в своих хитроумных планах.

Александр наметил программу действий. Он заранее заказал составные части оружия деформатора, как он его назвал, которые в данный момент были блоками или запчастями к другой аппаратуре.

Комендант скоро улетит с проверкой на соседний пост, как следствие, бдительность охранников ослабнет. Они с Эркином заглянут в регламентный список и уточнят место ремонтируемой станции. По этой же секретной линии Эркин давно проследил все баги в лаборатории и теперь сможет их уничтожить в любое время. Александр подсчитал, что временной промежуток между обезвреживанием багов и сборкой деформатора не будет превышать четырех минут. Он собирался уничтожить всю аппаратуру, из которой будут вынуты части деформатора.

В принципе эксперты, увидев следы работы нового оружия, поймут многое, но совершенно незачем давать им еще и сведения, из чего оно собрано. К тому времени, когда Александр соберет свой аппарат, Тор подготовит и пригонит к лаборатории восьмиместный флаер. Затем по распорядку шло уничтожение здания, полет на пятнадцатый пост, захват яхты и, наконец, долгожданная свобода.

Александр строил свои планы не зная многого: что Тор состоит на службе у полковника, что у него самого в груди вживлен микропередатчик. Но существовала еще одна неожиданность, о которой не знал не только Александр, но даже и сам Мадрат. Она приближалась к Корфу в виде курьерского корабля Сиссианских космических сил. Полковника известили о необходимости находиться на пятнадцатом посту для встречи курьера, на что он только пожал плечами — Мадрат и без того будет там, ведь именно оттуда стартует яхта, которую украдут заключенные.

Известие, что Мадрат улетел на совещание комендантов постов, разнеслось моментально — ни вольнонаемные, ни охранники не любили спесивого и неприветливого полковника, даже солдаты из числа сиссиан. Час «X» настал в семь вечера, Александр дожидался конца рабочего дня и не мог отвести глаз от Ирины. Он сходил с ума при мысли о том, что больше не увидит ее, но не мог ставить под угрозу свободу двух своих товарищей. Он до сих пор был уверен, что она работает на СБ.