Антон Орлов - Убийца наваждений

Темре остановился у обочины: ясно, что автомобиль ему не догнать. В недоумении оглянулся на своих нежданно-негаданно объявившихся коллег – те остались стоять, где стояли. Одинаково одетые, одинаково стройные, одинакового роста… Да их вообще не отличить друг от друга! Не люди это. Но и не наваждения из хаддейны.

Самые обыкновенные обманки, созданные мастером иллюзий. Вроде того подснежника, изысканного творения Иноры, почти сутки прожившего у него в гостиной. Или вроде тех банкнот, которые время от времени кто-нибудь предприимчивый пытается всучить продавцу в магазине или буфетчику в закусочной, хотя в любом мало-мальски уважающем себя заведении имеются артефакты-определители. Но сколько же сил должен был затратить неведомый мастер, выручивший Темре, чтобы создать одновременно целых шесть его копий в полный рост?..

Он нашел ее за углом ближайшего дома. Может, она и хотела бы скрыться, но ее ноги не держали. Сидела на земле, привалившись спиной к мокрой кирпичной стене и запрокинув голову, ее лицо прикрывала ажурно связанная серая маска, испачканная кровью. Поверх маски выбилась светлая челка, на голову был натянут капюшон старенькой синей холлы. Глаза в аккуратно вывязанных узких прорезях были облачно-серые, с белесыми ресницами.

«Что ж, вот я и поймал тебя», – обескураженно и невесело подумал убийца наваждений.

Та самая девушка, приходившая, по словам Кайри, только для того, чтобы на него посмотреть. Вот кто, значит, крался следом за ними, вовсе не полицейский соглядатай… Она спугнула Демею, однако, с другой стороны, неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не ее вмешательство. Возможно, скверно бы закончилось. Иногда и от помощника-непрофессионала может быть толк.

В кулаке она сжимала окровавленный носовой платок, но кровотечение уже прекратилось.

– Спасибо. – Темре присел напротив. – Только теперь лучше уходите отсюда, когда отдохнете. Здесь идет опасная охота, а вы потратили много сил и больше повторить такой номер не сможете. По крайней мере, не сегодня и не завтра, насколько я в этом разбираюсь.

Девушка хрипловато засмеялась. Или закашлялась.

– Где твоя морочанка?

– Укатила на попутной машине. Мне сейчас предстоит ее искать, так что я даже проводить вас не смогу. Уходите отсюда, как только будете в состоянии, хорошо?

Она была одета бедно и неказисто. Это могло быть маскировкой, почему бы и нет, но ее ботинки – старые, облезлые, едва ли не прохудившиеся – наводили на мысль, что не в маскировке тут дело.

– Можешь говорить мне «ты». И можно тебя кое о чем попросить?

– Если это не займет много времени. Я должен найти и прикончить сбежавшее наваждение.

– Не бойся, не займет. Сними на минутку свою маску.

Секунду поколебавшись, Темре выполнил ее просьбу. Она уставилась на его лицо так, словно хотела насмотреться на всю оставшуюся жизнь.

– А теперь закрой глаза.

– Зачем?

– Ничего плохого не будет. Пожалуйста, что тебе стоит? Ненадолго.

И он снова подчинился. Тонкие руки оплели его шею, а к губам притиснулись с яростной силой горячие губы. Никогда еще с ним не целовались так отчаянно, с такой тоской и страстью. Наконец девушка оторвалась от него, отстранилась, задыхаясь.

– Глаза можно открыть? – поинтересовался он, выждав несколько секунд.

– Открывай.

Она уже успела натянуть на лицо вязаную ажурную маску. А Темре надел свою маску. Ему не следовало мешкать.

– Извини, я должен идти. Иначе нельзя.

– Иди.

– Уходи отсюда, хорошо?

Он хотел предложить ей денег на дорогу, но что-то подсказывало, что это может ее оскорбить. Так и не решился.

– До свидания. Будь осторожна, – не дождавшись от нее ответа, произнес Темре.

И быстро зашагал в ту сторону, где остались его товарищи.

Он не стал спрашивать, как ее зовут. Он и так это знал.

Вспомнилось, где видел раньше эти глаза – близко посаженные, со слегка скошенными верхними веками, ничего особенного и пленительного, но столько всего в них сквозит, рвется, бушует…

И вдобавок слабый сладковато-цветочный запах дешевой туалетной воды сразу обозначил время и место. Не самый удачный выбор для девушки с таким характером, но вряд ли Джаверьене по карману дорогая туалетная вода.

Демея ворвалась, словно за ней по пятам гналась стая иллихейских оборотней или анвайских мороков. Или по меньшей мере толпа цепняков с ордером на арест.

– Сурфей! Ты где?

У Клетчаба душа ухнула в пятки. Ее стервейшество вернулось в аккурат к тому времени, как Постоялец дожрал третью жертву. Остался всего один ушнырок. И чем не шутит шальная удача, очень может статься, что после него-то чудище и выйдет из спячки, оно уже начало проявлять признаки оживления, каковых раньше не наблюдалось. Все в наилучшем виде, но если госпожа узнает о самоуправстве помощника, ему несдобровать. Она ведь потребует объяснений, да ежели еще и девчонка нажалуется…

Зря струхнул. Демее было не до него.

– Сурфей, у нас времени в обрез. До нас того и гляди доберутся. Бери первого из этих, – она властно мотнула головой в сторону помещения, где дожидался своей участи оставшийся в одиночестве пленник, – и тащи к Постояльцу. Надо его поскорее разбудить. Справишься?

– Справлюсь, госпожа! – истово заверил Луджереф, про себя молясь, чтобы она самолично не отправилась за жертвой.

– Хорошо. Это пока припрячь куда-нибудь. – Она швырнула ему сумку. – Девчонке не давай, чтобы не сбежала. Здесь для нее теплая холла и обувь. Мне придется на некоторое время отлучиться, но я за вами вернусь.

– Понял, госпожа.

– Где она?

– Да все там же, у себя сидит. Злится.

Демея направилась к комнатушке с занавеской, Клетчаб пошел следом: он хотел убедиться, что норовистая рыжая краля на него не стукнет.

Соймела сидела на тюфяке, прямая, как струнка, гордая, красивая. Одеяла валялись рядом – видать, она их нарочно отшвырнула, когда услышала голоса в коридоре и поняла, что сейчас появится ее похитительница.

Не тратя времени на деликатные подходы, та ловко сдернула у нее с ног домашнюю замшевую обувку, украшенную бантиками с блестками, и сунула Клетчабу:

– Убери подальше.

– Вы хотите примерить мои туфли? – Девчонка ехидно сморщила точеный носик. – Боюсь, вам они будут маловаты.

– Нет, моя дорогая дерзкая Соймела, я хочу быть уверена, что ты никуда не денешься. Босиком ты отсюда не уйдешь.

Клетчаб про себя ухмыльнулся: подфартило, как на заказ! Ее стервейшество умотает по своим срочным делам, тем временем Постоялец проснется, а девчонка сбежать от него не сможет, ей же непривычно шлепать босиком в одних шелковых чулочках. Особливо здесь, по мусору и острым камешкам, тем более что в этих потемках не видать, куда ступаешь. И впрямь не уйдет. В отличие от него. Уж он-то из этой передряги выберется, и некому будет потом Демею против него подговаривать.