Ольга Найдич - Дороги судьбы

Грей сел напротив монаха, положил руки на стол, следя за тем, чтобы не шевелить пальцами. В академии их учили не показывать собственной неуверенности, даже если внутри все ходуном ходит.

— Я прилетел с Веллии.

По лицу монаха пробежала тень.

— Мне было поручено узнать о местонахождении бывшей королевы Веллии Айи. Мне также известно, что вы располагаете некоторыми сведениями о ее маршруте, когда она покинула Веллию.

Грей выдержал паузу, надеясь, что дальше Иш продолжит сам. Но монах молчал, и лишь выражение его лица говорило Грею, что он на верном пути.

— В ваших же интересах рассказать мне все, — подчеркнул Грей. — В противном же случае…

— А что в противном случае, молодой человек? — поднял голову Иш. — Вы хотите, чтобы я испугался? Не трудитесь. Ваши методы годятся для тех, кто уже боится. А я вас не боюсь. Да и что вы можете мне сделать? Мы не на Веллии. Здесь вы имеете слишком мало прав, чтобы силой заставить меня рассказать вам все. Видите?

Грей постарался придать лицу непробиваемое выражение, но ему это плохо удавалось.

— И тем не менее я вам кое-что расскажу. Только не думайте, что вы меня к этому вынудили, — не обольщайтесь, офицер. Вы ведь офицер, я прав?

— Как вы узнали?

— Рядовому солдату не поручили бы столь щекотливое дело. А служака рангом повыше не стал бы утруждать себя поисками и поручил бы это кому-нибудь из подчиненных. Те, кто вас послал, думали примерно так же. Могу даже сказать, что вы штабной офицер. Война обязательно отметила бы вас.

— Каким образом? — спросил Грей, понимая, что первое впечатление от Иша было ошибочным. Священник оказался человеком необыкновенно наблюдательным и умным.

— У тех, кому доводилось убивать людей или посылать их на смерть, появляется особая пустота в глазах. Мало кто ее замечает, но она есть. И с каждым новым убийством она растет, растет, пока не поглотит душу человека целиком. Между прочим, ваш друг — тот, который без шрама на лице, — уже подошел к критической черте. Не дайте ему перейти ее.

— А тот, который со шрамом? — Грей и сам не знал, зачем задал этот вопрос. Но Дарк? Да нет, это чушь какая-то, что могло быть с Дарком? Он абсолютно нормален, что бы этот священник ни говорил.

— У него все нормально, — пожал плечами священник. — Во всяком случае, мне так кажется.

— А вот здесь вы не правы, — быстро сказал Грей, радуясь, что смог подцепить Иша.

— Я сказал, что сейчас у него все нормально, — подчеркнул Иш. — Что было раньше, я не знаю. Но хватит об этом. Мы говорили про королеву Айю, так?

— Да. Вы знаете, где она находится?

Иш вздохнул.

— Знаю.

— Где?!

— Она умерла.

У Грея перехватило дыхание.

— Как это — умерла? Откуда вы знаете? Вы что, убили ее?

— Потише, молодой человек, — поморщился священник. — Не думайте, что мне легко говорить об этом. Я хранил эту тайну двадцать лет и не могу раскрыть ее за две секунды.

— Прошу прощения.

— Ничего. Тогда, двадцать лет назад, я был уже не молод, чтобы совершать отчаянные поступки, но еще и не стар, чтобы ничего не бояться и руководствоваться чистым разумом. Я поддерживал монархию сердцем и душой, но, как ни стыдно мне сейчас в этом признаваться, я слишком сильно боялся гнева Сената Веллии. И когда мне пригрозили… Я долго сомневался. Клял себя за трусость. Помню королеву — она была такой хрупкой, отчаявшейся, такой прекрасной… У нее были невероятно красивые черные как смоль волосы — до земли — и такие же черные глаза. Кстати, забавно — мне показалось… Да нет, это глупости. Она была еще совсем молодой, одинокой, с ребенком на руках, и она так хотела жить! Ноя тоже хотел жить. И когда она собралась улетать, я внес в ее бортовой компьютер ложные координаты. Я заверил ее, что она будет в безопасности на Маире, с моими друзьями. Когда она благодарила меня за это, я едва не раскрыл ей правду. Но увы… Она улетела. А я остался с этим грехом.

— Боже мой, — потрясенно промолвил Грей. Он даже не подозревал… — Так что, ее корабль просто врезался в какую-то планету? Или астероид?

— Нет, нет, — почти испуганно ответил Иш. Но Грей понял — священник боится не его, а мысли о том, что он мог совершить такое. — Я не мог убить ее так вот прямо. Я направил ее корабль в одно место, может, вы знаете — Черный Раскол. И потом молился, чтобы она пролетела мимо. Но молитвы не помогли — я наблюдал за се полетом.

Грей часто слышал о такой своеобразной форме убийства. Она была весьма популярна — докажи потом, что координаты были неверными! Раскол имел свойство затягивать корабли. Варили мозги у святоши, варили, жаль только, не в том направлении.

— И вам не страшно было посылать ее на смерть? — спросил он.

— Страшно… — Иш горько усмехнулся. — Вы думаете, что страх — это когда ты стоишь лицом к лицу с тем, кого собираешься убить? Нет, страх приходит потом, много позже, когда каждый вечер, ложась спать, знаешь, что она придет к тебе во сне и будет спрашивать: «За что?» — а ты не сможешь ответить. Вот это страх, а то, другое — так, всего лишь неуверенность.

Дарк с Кэлом сидели на ограде храма и искали тему для разговора. Поговорить хотелось. Но о чем?

— Ты долго с нами будешь?

— Пока не отзовут.

— Ясно.

— А из-за чего вы с Роджем поругались?

— Болтает он много.

— А-а.

Поиск темы становился все более вялым. Грей должен был появиться уже давно. О чем он болтает с этим святошей? Не надо было уходить, ну не надо было. А если это ловушка? Да нет, в храме вроде как ловушки не может быть, это святое место. А почему? Убить человека где угодно можно. Пойти за ним, что ли? Или не стоит? Дарк потер глаза ладонью.

— Скорее бы все это закончилось!

— Не говори. Надеюсь, он больше никуда, кроме Наитаки, не соберется.

— Да, только на Шанире его не хватало. А вообще… может, лучше бы ему и слетать туда.

— Ты что-то не договариваешь.

— Я и начинать говорить не имею права. Знаешь, жизнь марионетки иногда так достает!

— Ты сам ее выбрал.

— Тогда мне это нравилось. Представлял себя «человеком-невидимкой», из тех, кто стоит за великими делами, а сам незаметен.

— Ну и как?

— Это действительно здорово. Но приходится слишком от многого отказываться. Например, я не могу иметь семью. Дом. Друзей. Вы с Греем, между прочим, уже выходите за рамки дозволенного.

— Спасибо. Только разве это жертва? Можно спокойно жить и без дома, и без семьи.

— Это для тебя такая жизнь нормальна. А для меня это не жизнь, а существование. Разницу улавливаешь?

— Ага.

— А сам-то ты никогда не хотел бросить это бродяжничество? Дом завести, девушку.

— Дом у меня есть.

— Ну да, низкопробный бордель напополам с девчонкой-мусорщиком.

— Таверна, а не бордель. Таверна с девочками.