Фред Саберхаген - Слепая ярость

При виде этих плакатов Флауэр неизменно мрачнела. Девушка не упоминала о них, но иногда закусывала губу, словно стараясь удержаться от презрительного замечания.

Да, напряжение чувствовалось, да, плакаты висели, и все же Гифт видел, что паники среди местного населения нет. Во-первых, соларианцы всегда отличались уверенностью в себе; во-вторых, пока дела складывались не так уж плохо. Последствия большого налета двухмесячной давности оставались заметными лишь на другой стороне планеты.

Человек, склонный волноваться по всякому поводу и без повода, мог бы сказать, что всеобщее благодушие является большей опасностью, чем убийцы-берсеркеры. Публика продолжала развлекаться; этого хотели люди, сражавшиеся на фронте и прилетавшие из колоний. Спрос на увеселения был большой, и предложение не заставляло себя ждать. Подавляющее большинство людей занималось своим делом так же увлеченно, как и раньше. Истина состояла в том, что они искренне доверяли своим правительствам, несмотря на все предыдущие жалобы, и верили в своих военных вождей. Когда Гифт несколько месяцев назад высадился на Юхао, жалоб было множество. Как ни парадоксально, теперь они почти исчезли.

Совместное путешествие продолжалось, и Гифт постепенно начинал осознавать, что Флауэр склонна сочувствовать берсеркерам. Это следовало из некоторых ее слов. Нифти от души надеялся, что она сама не понимает, какую чушь несет.

Он пару раз предупредил, что, такие речи могут привести к беде, но Флауэр не обращала на это внимания.

Ну и черт с ней. Нифти не интересовали ее трудности. У него самого их было предостаточно. Но большей частью они ладили и находили множество тем для приятной беседы.

Они лежали в постели и болтали.

— Нифти, я иногда думаю…

— Что это ошибка.

— Что? — Флауэр смотрела на него непонимающими глазами. Она вообще многого не понимала.

— Ничего. Не бери в голову.

Его подружка нахмурилась и прелестно оттопырила алую нижнюю губку. Именно этот жест и привлек к ней внимание Нифти во время первой встречи.

— Ну, я иногда думаю, что машины в чем-то правы.

— Какие машины? — спросил он после короткой паузы. — Ты говоришь о плохих машинах?

— Называй их, как тебе нравится. — Она быстро добавила: — Можешь передать мои слова силам безопасности. Мне все равно.

— Не говори глупостей. Я ничего передавать не собираюсь, — заверил Гифт. Если безопасность и придет за кем-нибудь, то это будет он сам. Если они что-нибудь обнаружат… но, конечно, этого никогда не случится.

Он погладил ее тело, а потом щеку и волосы.

— Слава богу, что ты не машина. — Флауэр никак на это не откликнулась, и Нифти волей-неволей пришлось продолжить разговор. — Так ты говоришь, что машины… то есть берсеркеры… в чем-то правы? Хочешь сказать, что они правы, стремясь убить всех нас?

Губы Флауэр сжались в ниточку. Казалось, таким же стал и ее голос.

— Откуда вы знаете, что они стремятся именно к этому?

Сбитый с толку, Нифти прищурился, а затем медленно переспросил:

— Откуда мы знаем?

— Ведь это мы пытаемся убить их, разве не так? Потому что наша раса такая… такая, как есть… мы считаем, что Вселенная принадлежит нам. — Флауэр с яростной решимостью уставилась в пространство. Было видно, что она злится на человечество.

— Ну уж лучше мы их, чем они нас.

— С чего ты это взял?

Она имела привычку задавать такие вопросы, после которых беседа останавливалась. Гифт лежал и думал, имеет ли смысл хоть часть из того, что она ему наговорила. Кстати, зачем он с ней связался? Можно было бы придумать повод, уйти и познакомиться с кем-нибудь другим. Но тогда пришлось бы снова объяснять, кто он такой и откуда взялся…

Тем временем Флауэр добавила:

— Ведь тебя же они не убили, хотя могли? А вдруг они просто хотели тебя отпугнуть?

— Отпугнуть… — Нифти покачал головой, раздумывая над этими словами. Ему казалось, что эта женщина способна понять его. Но сейчас Гифт должен был признать правду: чем больше они с Флауэр говорили о серьезных вещах, тем лучше он понимал, что эта девчонка не смыслит ни бельмеса. — Не будем говорить об этом.

— Ладно, Нифти. Как хочешь. — Она снова прильнула к нему, а чуть погодя сказала: — Ты занимаешься любовью как машина.

Ему потребовалось время, чтобы понять, что это комплимент.

— Включить «Новости»?

— Почему бы и нет?

Спустя минуту Нифти услышал слова и увидел кадры, которые заставили его сесть, окаменеть и уставиться на экран как баран на новые ворота.

— Что случилось? — торопливо спросила Флауэр.

— Это был мой корабль. Мой старый… — Он едва не сказал «корабль-разведчик». — Они рассказывают о нем.

До сих пор Флауэр слушала не слишком внимательно, но сделала это, когда Гифт нажал на кнопку и заново воспроизвел то, что показывали последние две минуты. Какая разница? Все равно об этом уже знает весь мир.

Когда Флауэр удовлетворила свое жадное любопытство, она посмотрела на Нифти широко открытыми глазами.

— Так тот человек, которого нашли живым, из вашей команды? Это тот самый, которого ты пытался спасти, когда все было кончено?

— Верно. Траскелук. — Нифти все еще смотрел на экран, где мелькали новые кадры. Но он понятия не имел, о чем идет речь.

— Сказали, что он в хорошем состоянии и непременно поправится.

Когда Гифт не ответил, Флауэр присмотрелась к нему, затем придвинулась и начала баюкать, словно тот был маленьким ребенком, нуждавшимся в утешении. Должно быть, он действительно нуждался в чем-то подобном, и это было заметно. Молодой человек пробормотал несколько слов.

— Что ты сказал, Нифти?

— Я сказал: это меняет все.

— Как так?

Не удосужившись ответить, он снова прокрутил запись и тщательно изучил каждую деталь. Впрочем, деталей было не так уж много. На экране мелькнула каталка с неподвижной фигурой, выезжавшая из пункта оказания первой помощи. На заднем плане виднелось нечто, напоминавшее госпиталь Порт-Даймонда. Прозвучало его собственное имя, естественно, имя Траскелука, и больше ничего. Не оставалось сомнений в том, что младший лейтенант Террин погибла. Только Траскелук. Только…

— Нифти, он был твоим близким другом?

Может быть, она заткнется на минутку и даст ему подумать?

Гифту не понадобилось много времени, чтобы понять, что все бесполезно. Думать можно было сколько влезет — это все равно ничего не изменит. Он долго лежал без сна, глядя в темноту и ожидая, что посреди ночи в дверь постучат агенты службы безопасности или космическая полиция. Что делать, черт побери?

Но никто так и не постучал. Пока.

Должно быть, к этому времени Траскелук рассказал свою версию случившегося по крайней мере полудюжине дебриферов. Скверно… Тут Гифт снова задумался, вспомнил, что собой представлял этот человек, и до него постепенно дошла страшная истина: скорее всего Траскелук не собирался рассказывать дебриферам всю правду. Он собирался сделать кое-что другое, гораздо худшее.