Павел Нечаев - Цена жизни

Вернулся с войны Бени, муж соседки Элеоноры, той, у которой двойня. Тетка Шими приятельствовала с соседкой, и пошла помогать. Заросший, грязный и закопченный, Бени сидел на табуретке, жена хлопотала вокруг него. Он плохо слышал, и оттого не говорил, а кричал.

— Раздолбали нас, раздолбали! — кричал он, пока жена вместе с теткой Шими отмачивали влипшую в раны рубашку. — Мы стреляем, стреляем, а они все прут. Накрыли артиллерией…

Он рассказывал страшные вещи. Их танковая бригада стояла на Высотах. Они двое суток вели сдерживающий бой с превосходящими силами сарацин. Врагов было в пять, десять раз больше, и они все перли, и перли. Бригада не сдала позиций, ее просто уничтожили. Когда не осталось ни одного танка, уцелевшие танкисты и техники пешком пошли в тыл. Они шли ночью, но вокруг было светло, как днем. Враги запускали осветительные снаряды, и они долго висели в воздухе, спускаясь на парашютах. Кто-то еще дрался, отовсюду стреляли, везде что-то взрывалось. Они чудом не подорвались на старых минных полях, оставшихся с прошлых войн, и сумели вырваться из этого ада. Какая-то машина с такими же, как они, отступающими, подобрала их у подножия Высот. Их довезли почти до самых Городков, а оттуда он шел пешком еще день. Им повезло. Они уже порядочно отъехали, как вдруг на высотах вспыхнуло рукотворное солнце. В небо на качающейся дымной ножке поднялось грибовидное облако ядерного взрыва, а затем еще два. Было это довольно далеко от них, и ударная волна лишь качнула грузовик, не причинив ему никакого вреда.

— Ядерный взрыв, — ахнула тетка Шими, и прикрыла рот рукой. — Какой ужас!

— Говорили, что на юге тоже были взрывы. По радио передавали, что Сектор сровняли с землей. Мир сошел с ума, — сосед посмотрел на тетку Шими сумасшедшими красными глазами. — Нам всем конец, ад пришел на нашу землю, — он заплакал, сотрясаясь на табурете в рыданиях, и стал перечислять погибших товарищей. Шими не выдержал этой душераздирающей картины, и ушел домой. Тетка вернулась поздно, и долго ворочалась, прежде, чем заснуть. К Шими сон тоже не шел, тревога за собственное будущее не давала ему покоя.

Бени проспал двое суток подряд, успокоился, и стал реагировать на реальность адекватно. Он несколько дней сидел дома, потом куда-то ушел. На следующий день вернулся на машине, забрал жену и детей, и уехал. Элеонора забежала к тетке Шими попрощаться, рассказала, что Бени взял к себе Фрайман. У Фраймана к тому времени появилась своя бронетехника, и опытного танкиста, по выражению Элеоноры, «оторвали».

С каждым днем становилось все холоднее. Несколько дней подряд шли проливные дожди. Климат тоже сошел с ума. Украли газовые баллоны. Они размещались в специальной клетушке под домом. Клетушка запиралась, но воров это не остановило, они спилили замок и вынесли все баллоны. Соседи ничего не слышали. Когда среди ночи под домом раздается скрежет ножовки, для здоровья полезнее ничего не слышать. Выйти, и получить пулю или нож никто не захотел. В результате, весь дом остался без газа.

Однажды Шими, как обычно, пошел к Вишневецким в гости. Он поиграл с Борькой несколько партий в шахматы, все выиграл, и уже было собирался домой, как вдруг в дверь Вишневецких кто-то постучал. Не просто постучал — в дверь кто-то от души бил ногами, иначе никто бы этого стука и не услышал. Шими с Борькой подошли к двери, из кухни, вытирая полотенцем руки, выглянула Борькина мама. Она позвала Илью.

— Так, пацаны, ну-ка отошли от двери, — приказал Илья. Он подошел к двери, откинул неприметную панельку на стене, и нажал на кнопку. За панелью обнаружился экранчик. «Надо же, у них и домофон на аккумуляторах», мысленно присвистнул Шими. Илья пару секунд всматривался, затем спросил:

— Что надо?

— Откройте, полиция! — послышался голос из динамиков. Илья помедлил, оглянулся на жену, потом все же открыл дверь. Оттолкнув его, в квартиру ввалились три человека с винтовками. Все были в полицейской форме.

— Илья Вишневецкий? — не поздоровавшись, сразу спросил главный, со знаками различия сержанта.

— Да, это я, — ответил Илья.

— Собирайтесь, поедете с нами.

— А что случилось? — испуганно вскрикнула Надя. Побледневший Борька испуганно переводил взгляд с матери на отца.

— И вы тоже собирайтесь. У меня предписание доставить в штаб Илью Вишневецкого, его супругу Надежду и сына Бориса.

— Я не понимаю, — растерянно произнес Илья. — По какому праву вы меня арестовываете? Это противозаконно.

— Это не арест, господин Вишневецкий. Вас включили в список ценных специалистов, подлежащих эвакуации. Вы же специалист в области телекоммуникации и сетей? — сержант говорил вежливо, но твердо.

— Да…

— В таком случае, вам повезло. У господина Фраймана есть для вас работа.

— Я вынужден отклонить ваше предложение, господа. — Илья пришел в себя, и стал разговаривать своим обычным тоном, каким он всегда говорил с незнакомыми людьми: ровно, вежливо, чуть свысока.

— Господин Вишневецкий, вы умный человек, и должны понимать, что это щедрое предложение. Более чем щедрое. Это шанс выжить… вы же понимаете, о чем я.

— И, тем не менее, господа, я вынужден его отклонить.

Сержант вздохнул, и подал знак подчиненным. Один из полицейских подошел к Илье, и, ни слова не говоря, ударил того кулаком в солнечное сплетение. Илья со стоном согнулся, к нему бросилась Надя.

— Ты че трешь, овца? — спросил полицейский. — Воще берега потерял, интеллихент? Тебе сказали собирайся — собирайся, мля. Скажут — раком стань, станешь раком. К тебе, овца, по-людски, а ты че? Может, нам твою лярву отхарить, чтоб до тебя дошло? — Полицейский схватил Надю за волосы, и развернул лицом к себе. Надя разрыдалась.

— Хорошо, хорошо, я все понял. Не бейте! — умоляющим тоном обратился Илья к главному. Тот жестом приказал подчиненному отпустить Надю. Вишневецкие забегали по комнатам, собирая вещи. Главный прошелся по гостиной, трогая корешки книг. Взял мраморного слоника с полки, повертел в руках. Его подчиненные развалились в креслах. Сопротивления никто из них не ожидал. Интеллигент, как ему и положено, сдулся, и летал по комнатам, лихорадочно собирая вещи.

— А ты кто? — спросил главный у Шими.

— Это соседский мальчик. К сыну моему пришел в гости, — заискивающе пояснил Илья, снимая со стены семейную фотографию.

— Давайте побыстрее, — поторопил его главный. — Нам надо еще в два места заехать до темноты.

Выстрел в закрытом пространстве комнаты прозвучал очень громко. Сержант, у которого на груди вырос кровавый цветок, повалился на бок. Резко запахло порохом. Шими от неожиданности чуть в штаны не наложил.

— Ты уже приехал, урод, — послышался от двери голос Алекса. Он стоял, держа на прицеле сидящих полицейских, на лице у него играла довольная улыбка. Они застыли, боясь шевельнуться. Винтовки стояли у стены, и наверняка были на предохранителях, а пистолет из кобуры еще надо было достать и взвести. Никаких шансов опередить выстрел Алекса у них не было. Он выстрелил еще два раза, оба раза точно в середину груди. Полицейские с хрипом обмякли, один сложился пополам и упал лицом вперед. Стало тихо, очень тихо, только катилась в угол по полу стреляная гильза.