Илья Сомов - Солнечный Остров

Повиснув на руках, Сажа мягко спрыгнул. Отряхнув ладони, он подошел к девушке. Пискнув, Лирита дернулась, но железные руки крепко сжали ее плечи. Одним рывком Сажа поднял добычу на ноги. На бескровных губах княжеского подручного играла довольная ухмылка.

- Так-так, какой приятный сюрприз, - присвистнул Никадор. – Твоя подружка, а?

Ормат равнодушно взглянул сквозь князя, лихорадочно прикидывая шансы.

Нетвердой рукой Никадор стянул с головы берет и растер им лицо, так что на щеках остались багровые пятна. В черных глазах появилась какая-то осмысленность. Налетевший горячий ветер растрепал золотые кудри, между похожими на куски мяса губами сверкнул хищный оскал. Лирита жалко вздрогнула и замерла, как перепуганная птичка. Молодой Сабан разжал пальцы, позволяя надувшемуся парусом берету улететь к кустам. Огромные зрачки повернулись к Ормату:

- Значит, смерти ты не боишься, или думаешь, что не боишься. Интересный случай. Но может быть, ты боишься чего-то другого? А вот это мы сейчас и узнаем.

Молодой Сабан подал Саже какой-то знак. Тот, видно, не сразу сообразил, чего от него хотят, но через миг заухмылялся еще шире. Жилистая ладонь вцепилась в ворот блузки Лириты. Раздался сухой треск, маленькие пуговки покатились по земле. Грудь девушки обнажилась в оправе лоскутов дрожащих на ветру, как язычки белого пламени. Лирита жалобно всхлипнула.

Если бы князь не впивался так взглядом в его лицо, Ормат поджал бы презрительно губы – вот идиот, нашел чем пугать. Чтобы никак не выдать своих чувств, он крепко сжал зубы, глядя прямо перед собой безразличным видом.

Никадор подошел к девушке и легонько подбросил ладонью тяжелую грудь. Лирита дернулась, как от удара.

- Вот так вымя, - протянул князь, вытирая пальцы о брючину. – Хотя глупо ждать от этой рвани тяги к утонченной красоте.

По лицу девушки текли слезы.

«Ну, чего ты ревешь, дура, – мысленно, прикрикнул на нее Ормат. – Тебя-то никто на ленты резать не собирается. Трахнут разок и отпустят. Тем более, их всего двое, у князька после его снадобий разве что волосы встанут. Под мышками. Ничего пусть они только отвлекутся…»

- Эй, Щелкунчик, - хихикнул князь, кося на Ормата горячечным взглядом. – Я помню, как ты на нее пялился – давай, покажи класс.

Болезненно усмехнувшись, Ормат начал напрягать и расслаблять мышцы –только бы они не подвели в решающий момент.

Щелкунчик повернулся к Лирите, его взгляд скользнул по открытой груди и остановился на заплаканном лице. Девушку начал трясти озноб. Лицо Щелкунчика стало тоскливым и каким-то усталым.

- Нет, - тихо сказал он. – Я не хочу.

Хихиканье оборвалось, словно отрезали. Никадор посмотрел на слугу, как, наверное, смотрел бы на вдруг заговорившую собаку.

- Что? Я не ослышался? То есть, теперь это ты решаешь, что делать? – сказал молодой князь, упирая руки в бока.

В комплекте со вздернутым подбородком и выставленной ногой, эта поза, наверное, должна была выглядеть внушительно, но легкий крен на левую сторону смазывал весь эффект.

- Со всем уважением, князь, - тихо сказал Щелкунчик, (Ормат никогда раньше не слышал его голоса, оказывается у парня приятный баритон), - я прошу вас отпустить, девушку. Она тут совершенно не при чем.

- Да как ты смеешь пасть раскрывать?! Твое место на цепи у миски! – заорал князь, его хрупкая шея вздулась напряженными жилами, при каждом выкриком с губ срывался фонтанчик слюны, - Я для тебя бог! Ты, вся твоя семейка живете только моей милостью! Не хочет он! А ты хочешь, чтобы на месте этой сучки оказалась твоя милая сестренка?!

То, что произошло дальше, наверное, удивило Ормата не меньше, чем князя. Щелкунчик плавным движением снял с плеча свою антикварную винтовку и навел ее на беснующегося Никадора.

Глаза молодого Сабана полезли из орбит, он даже несколько раз моргнул, словно не верил в то, что видел:

- Плохой песик, - прохрипел он. – Очень плохой. А плохих песиков наказывают. Брось оружие сейчас, не то я решу, что это у тебя наследственное, и нужно вырезать всю твою семейку. Брось. Ну!

Князь шагнул вперед, протягивая руку. Винтовка словно кашлянула, Ормат понял, что это был выстрел, только когда Никадор схватился за грудь. По темной замше куртки расползлось влажное пятно. Молодой Сабан открыл рот, но из горла вырвалось только бульканье. Тонкие ноги подкосились, и князь рухнул навзничь, разметав руки по пыльной сухой земле.

Сажа, взвизгнул громче, чем раньше визжала Лирита, отшвырнул девушку прочь и бросился к зарослям. Винтовка снова сухо поперхнулась, голова Сажи резко дернулась, окрасившись чем-то черным. Беглец ничком рухнул в застонавшие кусты. Тело задергалось, и Ормат решил, что Сажа только ранен, но это дрожали согнувшиеся толстые ветки. Прихлебатель так и повис, не коснувшись земли. В желтом свете фонаря он увидел, что острый сучок вонзился в глазницу Сажи, крупная черная капля медленно стекала по сморщенной коре.

Щелкунчик вихрем развернулся к Ормату, короткая винтовка так и плясала в его руках, лицо стало бледным и диким.

- Эй, послушай, - тихо сказал Ормат, подбирая под себя ноги, - тебе незачем это делать. Я тебе нужен слышишь? У тебя все пути отрезаны, кроме как бежать со мной. На пару будет проще. Рванем вместе!

Щелкунчик смотрел на парня очумевшими глазами. Черный срез оружия уставился в лоб Ормата, худые пальцы убийцы задрожали на спусковой кнопке. Зарычав, Ормат прыгнул вперед и сшиб противника с ног. Оседлав врага, он одной рукой, схватился за обжигающий ствол винтовки, отводя его в сторону, а другой занес клинок. Извернувшись, Щелкунчик вцепился в предплечье противника, не давая ему закончить удар. Винтовка кашлянула, над кустами взлетело облачко щепок, пальцы Ормата будто погрузились в костер. Неожиданно отбросив оружие, Щелкунчик освободившейся рукой впился в его шею. Ормат захрипел, пытаясь освободить горло от безжалостных тисков. Отпустив костлявое запястье, он кулаком расплющил нос врага. Хватка на горле ослабла. Пользуясь шансом, Ормат навалился всем телом на рукоять клинка. Самый кончик острия погрузился в грудь Щелкунчика, в тоже миг тот обмяк, и клинок словно провалился в его тело. Вздрогнув, Щелкунчик затих. Ормату показалось, что враг умер сразу, едва только кинжал попробовал крови.

Дыхание со свистом вырвалась из груди, чуть пошатываясь, он поднялся на ноги, дрожащие, как после дня работы на плантации. По телу неслись горячие волны, огненным прибоем захлестывая натянутые нервы. Оглядевшись, он увидел лежащую на земле Лириту, охнув, он бросился к девушке. Подрагивающими руками коснулся мягких плеч и осторожно перевернул ее на спину. Обнаженные, чуть оцарапанные землей груди мерно вздымались. У Ормата будто свалился с плеч здоровенный камень. Всего лишь сознание потеряла. Вместе с облегчением пришла непонятная злость. Оскалившись, он с удовольствием отвесил девушке пару звонких пощечин: