Виктор Моключенко - Ретроспект: Пепел

Особист отрицательно покачал головой:

- Утро вечера мудренее. Пошли в лагерь ученых, он даже отсюда виден.

- Фига се, я в прошлый раз не приметил. Ладно, история историей, кто вот так вот пространство покромсал? Мы с Шуней эти болота носом рыли и только к вечеру пришли. А вон он, родимый, как на ладони. Кстати, если здесь нет Шумана, то кто там сейчас заправляет?

- Спроси чего полегче. Предлагаю проверить. Ночь лунная, болото глубокое и баскервиль кошачий бродит.

Подшучивая друг над другом, они пошли к лагерю. Происходящее воспринималось как нелепо поставленный аттракцион дешевой комнаты страха, с плохими декорациями и масками из папье-маше. Зомби, слишком медлительны и глуповаты, похожи на опухшего с перепою синюшного дядю Ваню дворника, мерцающие «теслы» на оборванные и искрящие провода. Театр абсурда, нелепая пародия на настоящую Зону. Лагерь вблизи был похож на тот, что они помнили, но двор зарос так, что пробиваться пришлось едва не дольше, чем идти по болоту от кошкиных царапок, как пометил излюбленное баюном дерево Брама. Барабанить в дверь пришлось долго, пока им открыл заспанный седовласый старик в голубом комбинезоне:

- Кого там черти принесли? Ночь на дворе, или времени другого не нашли. Это ты, Самум? Проходи быстрее, а то комаров напустите.

Удивленный узнаванием особист протиснулся внутрь, уставившись на ржавый, с наростами плесени бункер.

- Что смотришь, будто не видел? Да, вот так и живем, совсем обнищала наука. Финансирования нет, средств нет.

Он шаркая ногами прошел в утлую комнатушку, уставленную устаревшей еще во времена царя гороха техникой, смахнул на пол бумаги и устало посмотрел на гостей:

- Нашли записи?

- Записи?

- Ну да, я ведь за ними вас посылал – сварливо отрезал старик - или опять в Баре зависали? Точно, разит же от вас.

- Погоди, отец, что-то не припомню, как звать тебя – начал прощупывать почву Брама.

- Говорил же тебе, завязывай пить, а то мозги совсем высохнут. Ой, грехи моя тяжкие. Ионов моя фамилия.

- Чего? - отвалились челюсти у гостей – Ионов? Твою ж мать... как же это тебя угораздило.

- А вот так - огрызнулся Ионов – будто не знаете, что это я создал Зону и попал под излучение.

- Аааа – понимающе протянули гости с немым изумлением – а записи, стало быть, дневник?

- Слава тебе Господи – всплеснул руками старик – вспомнили. И лежал они в сейфе на излучателе, а хранит их...

- Чудо-до сопящее. Митошем звать.

Старик подозрительно уставился на особиста:

- Значит, читали. Ну, давайте-давайте.

- Потеряли мы журнал – отец закручинился Брама, подмигнув особисту – упырей же там. Ты сам их развел. Украл записи своего учителя, присвоил его теорию, убил и даже все следы его существования стер.

Старика словно сразило громом:

- Откуда, откуда вы знаете... это ведь...

- Мы из будущего, мы все знаем – напыщенно произнес особист - и пришли воздать каждому по делам его.

Маразм крепчал, а утро приближалось и когда они вышли наружу, все стало на места.

Был Шуман, творец «сияния», но не отдал его в грязные руки, а подменил расчеты и предпочел умереть под пытками ученых вивисекторов, так и не сумевших найти решение. Не выдержало сердце. Северова исчезла при невыясненных обстоятельствах, а спецслужбы зачистили всех, кто был причастен к этой истории, стирая сами следы их существования. Все оказалось проще, страшнее и циничнее. Ионов пытался провести эксперимент, но попал под топологическое изменение, старился с невиданной скоростью, но не умирал. У них появилась маленькая зацепка, ниточка, очень хрупкая ниточка. Все зависит от того, есть ли Митош на излучателе, и стал ли он обратно человеком. Если Доктор открыл тайну «стиксов» у них есть надежда, а если нет, они крепко попали. Но проверить это можно было лишь одним способом. Спустившись в упырье логово.

- Ложись! Граната! – крикнул Брама и, схватив особиста в охапку, рухнул за переборку. Основание Экс-один тяжело вздрогнуло, неистовые языки сверхновой слизнули и коридор и запрудивших его упырей. Путник вколол особисту последнюю аптечку и с сожалением выбросил на пол. Плевать, все равно ее никто не найдет и некому будет разгадать тайну Шумана, оказавшегося прозорливее своего альтер-эго, но вряд ли счастливее. Мир претерпел изменения, стенки вероятностей соприкоснулись, и возникла Зона, хоть до прорыва выворотников было далеко.

- Все, это последняя – констатировал Брама – сейчас упыри созовут родственников и нам конец.

- Похоже – прохрипел Самум – жалко. Какие планы были. C полученными данными, зная ходы противника на несколько шагов вперед, мы могли изменить мир к лучшему и дома, и здесь. Скольких катастроф можно было избежать, сколько жизней спасти… и все зря… не за себя обидно…

- Молчи, тебе нельзя говорить – набивая в обойму последние патроны, хрипел Брама.

- Полно тебе, Анатолий Петрович, дважды не воскресают. С такими ранами мне не выжить, а Шумана тут нет. Как нет кораблей на антигравитационной тяге уходящих высь с Киевского космодрома. Фьють... и по лучу к альфе единорога.

- Правда? – мелькнул в глазах путника интерес – и впрямь жалко.

- Будь мы дома – закашлялся кровью особист – я бы провел тебя на летное поле... ...в глазах плывет...

- Это воздух рябит от жара… Роковое стечение обстоятельств. В момент перехода на Агарти наши дубли были тут, на Экс-один и мы поменялись местами, как я и просил… кто меня за язык тянул…

Но это была не жара. В воздухе вспыхнули огромные кошачьи глаза, пошла рябь и в комнату шагнула Полина.

- Привет, мальчики, не помешала прощаться?

- Все, мы умерли… – прошептал Самум.

Его голова безвольно откинулась набок, а Полина умело распахнув секции брони покивала:

- Узнаю руку моего учителя, он все делал с двойным запасом прочности. Барсик!

В отсеке проявился огромный баюн и посмотрел ей в глаза. Она указала на особиста и коротко приказала:

- В операционную.

Белоснежно-пушистый баюн прижался к особисту, и они исчезли. Брама был в прострации, Полина вытянула из нагрудного сталкерского комбинезона инъектор, вколола в шею и рывком вздернула его на ноги:

- Быстрее. Попробую вытянуть твоего друга.

Пространство сместилось, и они оказались в операционной. Самум лежал под лампами, броня содрана…

- Приходи в себя – звучал далекий голос – вот так… хорошо… давай... и чего вы на Экс полезли...

Тошнота отошла, и Брама с трудом разлепил глаза. Полина, снимая медицинский халат, смотрела на капельницу:

- Легче?

Он неопределенно кивнул и просипел, оглядывая обложенную потемневшим кафелем комнату:

- Самум как…

- Жив, куда он денется. Шуман даже с того света его спас. Сейчас он спит, наверху ночь.