Graham McNeill - Отвергнутые Мертвецы

КЗ: Дело в том, чтобы слушать, как умирают десять тысяч мужчин и женщин. Дело в том, чтобы слушать их последние мысли, все до единой, пока твари рвут их тела на части. Дело в том, чтобы слушать объятых предсмертным ужасом людей всякий раз, когда закрываешь глаза. Дело в том, что я не собираюсь снова проходить через этот кошмар. [Освидетельствуемый не выдерживает. Три минуты рыданий.]

БТ: Ты успокоился?

КЗ: Пока что да.

БТ: Тогда не желаешь ли поговорить о том, что случилось?

КЗ: Терра, нет! Может, когда-нибудь потом, но даже если и так, то не с тобой.

БТ: Почему?

КЗ: Потому что ты находишься здесь не для того, чтобы мне помочь.

БТ: Кай, я здесь ИМЕННО для этого.

КЗ: Нет, это не так, и прекрати звать меня Каем, как будто мы друзья. Единственная цель твоего пребывания здесь – это продемонстрировать XIII Легиону, что Дом Кастана способен управляться со своим хозяйством. Я навлёк позор на твоего дражайшего Патриарха.

БТ: Нет, ты – часть семьи. Всё, чего хочет Патриарх Вердучина, – это помочь тебе.

КЗ: Тогда отстань от меня. "Арго" – не то воспоминание, к которому я желаю возвращаться. Пока что, а может статься, что и никогда.

БТ: Пока не разберёшься с прошлым, будешь стоять спиной к своему будущему. Ты, конечно же, понимаешь, что нездоро́во зацикливаться на таких жутких воспоминаниях. Прогони их прочь, и ты сможешь вернуться к своим обязанностям.

КЗ: Ты предполагаешь, что я ХОЧУ к ним вернуться.

БТ: Это не так?

КЗ: [минутная пауза] Я не знаю.

ВЫДЕРЖКА ИЗ ПРОТОКОЛА: КОНЕЦ

Дополнение:

Сир, как ясно показывает данная выдержка, Кай Зулэйн демонстрирует классические симптомы отрицания, паранойи и неспособности адекватно воспринимать обрушившееся на него испытание. Я заключаю, что он считает себя ответственным за события, которые привели к потере "Арго", хотя так ли это – решать другим людям, более компетентным в сфере многомерных перекрытий. Тем не менее, я не верю, что какой-либо индивидуум способен пережить столь травмирующий опыт, не получив определённых душевных ран, ни одна из которых не сказалась на эфирной ауре Кая Зулэйна. По этим причинам я рискну высказать мнение, что Кай Зулэйн может быть реабилитирован. В Кая Зулэйна вложены масса времени и усилий (как Дома Кастана, так и Адептус Астра Телепатика). В настоящий момент было бы преждевременным счесть, что "игра не стоит свеч", и отправить его в Полую Гору.

Подводя итог, моя рекомендация состоит в том, чтобы вернуть Кая Зулэйна под опёку Адептус Астра Телепатика для безотлагательной реабилитации. Это ещё раз подтвердит наше серьёзное отношение к своим обязанностям перед XIII Легионом, а на деле позволит Дому Кастана переложить ношу ответственности на других.

Я остаюсь во всём Вашим покорным слугой и если потребуется, могу предоставить дальнейшие пояснения по поводу психической патологии Кая Зулэйна в любое удобное для Вас время.

Беллан Тортега,

ассистент-нейрофизик 343208543.

Антоний, поступи так, как говорит этот слащавый хирургеончик.

Вышвырни Зулэйна обратно в Город Прозрения.

Пусть это станет их проблемой, а не нашей.

В.

Охотники приходят за ними в предрассветный час.

Нагасена проверяет свою винтовку, хоть и знает, что она абсолютно исправна. В такой день, как сегодня, он нуждается в умиротворяющем ощущении того, что всё идёт своим чередом. Слишком много подданных их недавно возникшего Империума суетится вокруг, не удосужившись удостовериться в собственной готовности. Девиз Нагасены – правдивость и порядок, ибо они дают ту основу, из которой проистекает всё остальное. Он постиг это благодаря наставлениям мудрого человека, рождённого в этих краях в давным-давно забытую эпоху.

Это учение сохранилось лишь в виде разрозненных текстов, составленных из поучающих афоризмов и притч, и записанных тайными письменами, известными лишь немногим избранным. Каждый из них передавался от наставника к ученику на протяжении тысяч поколений. Нагасена прожил свой век согласно этим наставлениям, и по его мнению, они прекрасно его направляли. Его жизнь была прожита честно, и он сожалеет лишь о немногих вещах.

Одной из них, думает он, будет сегодняшняя охота.

Он встаёт из позы со скрещенными ногами, в которой сидел, и вешает свою винтовку через плечо. Вокруг поднимаются на ноги солдаты, активизированные его неожиданным движением.

– Пора? – спрашивает Картоно, подавая ему меч с длинным клинком, имеющим лишь едва заметный намёк на кривизну. Это исключительное оружие, которое зачехлено в ножны из лакированного дерева, нефрита и перламутра. Мастер по металлу сработал этот клинок в согласии со строгими спецификациями Нагасены, однако он не острее, не легче и не каким-либо другим образом лучше тех миллионов мечей, чьё производство поставлено на поток в оружейнях Терры. Но он сделан с любовью и вниманием к мелочам, чего никогда не сможет воспроизвести ни одна машина.

Нагасена зовёт его "Сёдзики", что означает "Честность".

Он благодарит Картоно вежливым кивком, и в это время подходит Головко. Он похож на быка и приносит с собой запах ружейной смазки, пота и полировального порошка. В стародавние эпохи предки Нагасены считали бы его варваром, но по нынешним временам, он уважаемый человек. Доспехи у Головко объёмистые и громоздкие, они рассчитаны на то, чтобы устрашать. Примерно также выглядит и его лицо.

Он обходится без приветствий, и при виде Картоно его губы кривятся от инстинктивного отвращения.

– Мы должны были ударить посреди ночи, – начинает он, пока Нагасена продевает свой меч через чёрный кушак, который повязан у него на поясе. – Мы бы застали их врасплох.

– В какое бы время мы ни пришли, это не сыграло бы никакой роли, – говорит Нагасена, приглаживая свои чёрные волосы и размещая их длинный хвост у себя на плече. – Такие люди, как те, на кого мы охотимся, никогда не расслабляются по-настоящему, так что выбрать удобный момент для схватки с ними не удастся в принципе. Как только возьмём первого, – а скорее всего ещё до этого, – остальные мгновенно насторожатся и станут невообразимо опасными.

– У нас три тысячи солдат, – указывает Головко, как будто в подобных случаях всё решается одним числом. – Чёрные Стражи, Оттоманские Янычары, Уланы. Даже благородные и могучие кустодии прислали отделение.

– И тем не менее, этого всё ещё может оказаться недостаточно, – отвечает Нагасена.

– Против тридцати? – спрашивает Головко, но Нагасена уже выкинул его из головы.

Он отворачивается от воинственного генерала и движется через собравшихся солдат, в молчании ожидающих его сигнала. Они нервничают, чувствуют себя не в своей тарелке. Больше всего их шокирует то, что они собираются поднять оружие против тех, кто сражается ради них на далёких от Терры мирах.