Юрий Вольнов - Сталь и песок

Это была бомба. Сокрушительный информационный посыл который разрывал в клочья любую стену апатии и равнодушия, которая царила среди большего числа гражданского населения, продолжавшего в тесноте, но не в обиде катиться по привычным рельсам обыденности разбавленной только слухами о тяжелой войне. Были раньше корпорации — как-то умудрялись жить, стали наемники — приспособились. Будут какие-то термиты, тоже приспособимся.

Но после продирающих до печенок кадров, поданных без щадящей психику цензуры, после вкрадчивого шепота, буквально обращавшегося лично к тебе такими словами, когда ты как завороженный вслушиваешься в каждую ноту тревожного тембра, не было способных устоять этим роликам, заполнившим почти каждый канал. И вот тогда уже встала другая проблема, какой работой обеспечить людей жаждущих оказать помощь. В нереально сжатые сроки были налажены конвейерные линии, где наряду с грубоватыми пальцами старателя, мелькали утонченные маникюры девиц…

— А проблемы у нас с доставкой, — отогнав воспоминания, Удав удрученно кивнул в сторону проекции, — перерасход боеприпасов большой. Пока еще запас есть, но большая часть уходит в начало прорыва. Тягачи отправляются регулярно, все списанные штурмовики, переделываются под летающие платформы, но грузоподъемность маловата.

— Хорошо напомнил. Я тут свой кабриолет выпотрошил, — спохватился генерал, — все равно от него толку мало, вот и вытащили оттуда всю начинку так, что там места освободилось на пол твоей заставы. Дай команду своим, пусть включают в схему логистики…

Операция передачи ценного транспортного средства прошла быстро и операторы, логисты едва не заплакали от такого щедрого подарка. Летающий мастодонт больше выполнявший церемониальные функции лишенный всех атрибутов показухи, и выпотрошенный до металлических ребер фюзеляжа, был способен вместить груза за трех дальноходов, а учитывая способность летать по воздуху, минуя расщелины и непреодолимые скалы, буквально из точки в точку был очень ценным приобретением.

И пока помощники занимались передачей и согласованием графиков загрузки, Удав с Батей вновь смотрели на проекции в тревожном напряжении.

— Что-то я не пойму, — удивленно-пораженно проговорил генерал, — а по бешеным где статистика?

— Слева, квадрат Б4-А1.

— ЧТО!? Потеряны четыре машины, когда у остальных потери исчисляется сотнями?!, что за бред…

Затребовав увеличенную во всю проекцию картину со спутника, генерал с непониманием всматривался в стремительные черные силуэты мелькавшие сквозь клубы пыли и сажи невероятными скоростями и огрызавшихся многочисленными вспышками, буквально засвечивающих всю проекцию зеленью энергетических всплесков.

Так и не разобравшись в мельтешении образов, приказал сделать запись прохождения последнего километра, и дал команду свите создать реконструкцию с комментариями и пояснениями. Закипевшая работа поглотила столичных офицеров с головой, и оглашая "высоту" громкими спорами, те разбирали действия "бешеных" на персональных терминалах в замедленном режиме.

— Связь наладили? — спросил генерал, отвернувшись от аналитиков которым был установлен десятиминутный срок.

— Нет. Поле подавления так и продолжает глушить все излучения вне экранированных пространств. Оперативная связь только на оптике, — едва не сплевывая Удав хмуро продолжал докладывать, — этих ниточек едва хватает для устной связи, а об обмене телеметрией и речи не может быть. А к нам сюда совсем поступает по капле. Сами только с орбиты смотрим да и рапорта Шептуна берем за оперативную обстановку.

— И тут этот таинственный Шептун. Погоди, а кабель-то тяните через расположения всех подразделений, чего сразу же не подключаетесь?

— А смысл. Саранча постоянно передислоцируется, внутри туннеля движения такой плотности, что еще тянуть сопли "полевух" бессмысленно, — пожал плечами полковник, — а, что касается Шептуна, то да уж. Личность не ординарная…

Участие этой личности в планировании и подготовке было не заменимым. Обработанная и подготовленная информация отличалась очень серьезной детализацией, исключающей любое двойное трактование текста. И порой казалось, что даже отдельные копии приказов уже адаптированы именно под действующих командиров и исполнителей. И такая осведомленность вначале просто ошарашивала, но полковник, после многочисленных разговоров с Черепом и Рвачом, просто принял искусственный разум за еще одного талантливого офицера и это сразу перестало быть для него проблемой. Хотя сколько раз у него всплывали мысли по поводу этой личности, он всегда только обзаводился мигренью, так и не придя к однозначной оценке своего отношения к говорящей и думающей "железке".

— По поводу их условий, что думаешь? — хмуро произнес генерал, касаясь очень неприятного разговора который состоялся в кабинете полковника перед оглашением идеи штурма кратера.

Вспоминая этот разговор, Удав кривился как от зубной боли. Много эмоций. Много упреков. Много требований со стороны генерала разбивалось о жесткую позицию Черепа и его экипажа, да и Шептун присутствующий тогда на проекторе в виде ровного сияния с огненными строчками и вкрадчивым шепотом, ломал все переговоры мгновенными статистическими данными. И сколько бы Рвач не пытался тогда поймать на неточности данных, всегда только разочаровано пожимал плечами. Но результат переговоров сейчас воплощался на проекции. И "бешенные" сдерживали свои обещания.

— Еще рано думать, — ровно отозвался на тонкий намек полковник, пожав плечами, кивнул на проекцию, — План операции ими разработан и воплощается. А, что касается остального, то это уже вопрос не по окладу.

Хмыкнув на старую "отмазку" наемников, таким образом указывающих на некорректность вопроса лежащего вне компетенции должностных инструкций, генерал упер в старого знакомого требовательный взгляд и спросил:

— Ты другое скажи. Лично сам, морально согласен с их ультиматумом?

Встречая нетерпящий возражений взгляд генерала, старого боевого товарища, тянущего на себе бессменный пост командующего Русским Наемным Батальоном, отвечающего за миллионы жизней и привыкшего решать вопросы глобально и бесспорно, Удав устало усмехнулся:

— Ты хочешь услышать мое мнение или тявканье подчиненного?

Скривившись, генерал уже собрался было разразиться бурей эмоций и выплеснуть все нервное напряжение, но медленно выдохнув натолкнулся на взгляд полковника. Взгляд уставшего от всего человека и которому сейчас было на все наплевать, его волновало только сражения в кратере.

— Мнение, — коротко бросил генерал, не сводя испытывающего взгляда.