Юрий Вольнов - Сталь и песок

— Даже три. Один с сырым алгоритмом сознания, второй — наш подарок с большой буквы "П" устанут сносить. И третий — Шептун передал для Косяка с запиской.

— Череп мы как старатели с приисков, — ухмылялся Косяк, вчитываясь в листок послания к черному с белыми прожилками мраморному шару. По мере чтения лицо все больше хмурилось, и под конец Косяк был уже с необычно сосредоточенным лицом, — вот это новость…

— Что там? — встревожено спросил Череп, оглядывая черный шар значительно массивнее других. С трудом представляя как его катить, а тут еще Косяк со своими заботами.

— Типа семь раз отмерь один отрежь, — глухо отозвался Косяк с сомнением одевая на себя амулет в виде полумесяца, — говорит, что типа не отвечает за последствия вскрытия полигона.

Оторопело вздохнув, Череп перевел взгляд с талика полумесяца на мраморный шар.

— Ты уверен, что ЭТО надо брать с собой?

— Не уверен. Но знаешь Череп, когда знаю, что они рядом… Буду чувствовать себя гораздо спокойнее.

Задержав на товарище тяжелый взгляд Череп все таки промолчал. И уже когда они подкатили к порталу на Землю все четыре шара, и встали под пульсирующей воронкой, ощущая по телу волны растекающейся и тянущей вверх силы, он до последнего сомневался. Правильно ли решение, что он не возразил Косяку с желанием взять с собой реальность закапсулированного полигона кошмаров.

— Спаси Человечество! Ты нужен Родине! Космодесант ждет тебя!

Рекламные слоганы врывались в сознаниями первыми вестниками новой реальности. А в прояснившееся зрение ударили цветастые ролики. Захватывая дух, перед глазами разворачивалась эпическая сага о крахе человечества. Первые исследовательские корабли натолкнулись на цивилизацию ящероподобных рептилий в приближенном ракурсе смотрящих на зрителя огромными глазами оскаленной жабьей пастью и уродливыми бородавками. А затем началась бойня. Сожженные колонии человечества пылали на планетах огромными погребальными кострами человеческого миролюбия. Космические армады пылали от вероломных атак коварных жаб начавших войну на уничтожение. И последним эпизодом шла атака на Землю. На беззащитный голубой шарик наплывали уродливые громады кораблей монстров несущих миллионы десантных капсул. И вот планета стала расползаться под кляксами биологического оружия. Сбрасываемые с орбит бомбы выплескивали тоны микроорганизмов начинающих беспощадное истребление земной фауны и флоры. Города стирались под натиском расползавшихся водорослей, моря стремительно превращались в болота и везде на людей велась охота.

И только самой отдаленной колонии удалось затеряться среди бездн космоса, и стать последним оплотом человечества. Пока космическая армада жаб очищает от человечества освоенный сектор космоса, отчаянный космодесант собирает всех выживших для высадки на столичной планете жаб, надеясь уничтожить все инкубаторы с микроорганизмами, видоизменяющий биологию целых планет.

— Не хило тут мозги промывает, — ошарашено проговорил Косяк, осматривая круглый зал с рекламными проекциями. Окна изображение транслирующие особо драматичные моменты "игры" чередовались с множеством участков на которых висели, стояли, или были свалены кучей трофеи, амуниция враждующих сторон. В центре высилась оживающая движением композиция схватки космодесантника с каким-то чудовищем, что массивными лапами старался подмять блестящую фигуру, раздавить своей массой, попасть струями едкой жидкости буквально разъедавших землю в черную труху. А блестя броней и алмазными клинками, десантник уворачивается нанося смертельные раны уродливому чудовищу.

— Хватит глазеть! Помогай давай! — прошипел Череп, с трудом прокатывая шар из белого мрамора. Подскочивший товарищ подкатил красный шар. Вернувшись к девушке, слегка дернул за рукав.

— Лучше давай-ка отойдем чуть дальше, — усмехнулся Косяк на недоуменный взгляд, — когда командир так смущенно трет виски. Значит, волнуется и, а если волнуется, то нужно стоять подальше от причины волнения.

Усмехнувшись наблюдательности товарища, Череп не весело ухмыльнулся. Сейчас предстоял самый

напряженный и самый тонкий момент всех их планов. Ключевой пункт. В зависимости от того как поведет себя заготовка алгоритма и программное нутро Милашки будет зависеть тон встречи с хранителями и корпорациями.

Глубоко вздохнув, Череп зажмурился. Давая команду кольчуге на открытие сегментов чешуи на руке, почувствовал как рука запылала освобожденным от пут струящимся потоком энергии. И медленно опуская руку на угольный мрамор сжатого массива, почувствовал под рукой дрожание. Получая необходимые колебания, шар наливался энергией и не выдерживая распирающей изнутри буйства, стал потрескивать, и терять форму. Пробежала волна трещин и сквозь паутину вырвался поток чистой энергии. Проедая плеши бушующая энергия клубилась сферой и поглощая сегмент за сегментом остатков мрамора крутилась бешеным темпом налилась ровным сиянием чистого пламени.

— Этого не может быть! — широко распахнутые глаза отсвечивали безумство энергетического вихря, а лицо отражало кроме смеси удивления и восторга, красноту свечения, — Даже сквозь блокираторы я чувствую как нагружена ресурсная часть сегмента вирта! Он же сейчас схлопнет реальность кластера!

— Я лучше бы сам схлопнулся куда подальше, — глухо проворчал Косяк, укрываясь рукой, пытался защититься от всепроникающего жара.

— Вы не понимаете, — восхищенно щебетала девушка, — раньше считалось, что операторы не могут работать с величинами превышаемыми порог чувствительности человека! Он у всех одинаков! А сейчас здесь порядка трех максимумов! Но, что он делает?!

Перекрывая гул и вибрацию, Косяк прокричал:

— Франкенштейнит помаленьку!

Бушующее вокруг руки пламя вертелось раскаленным солнцем. Распространяя вокруг себя блики света, ухватывало за собой целые фрагменты окружавшей реальности, обесцветив окружающий мир сфера гудела от вращения и распирающей мощи.

И когда гул достиг максимальной точки, Череп вогнал активированный сырец готового к слиянию алгоритма в снежный мраморный шар. Слетевшее с руки сияние накинулось на новый носитель и разом обжигая податливую поверхность, свечение угасало. Приобретая бардовые оттенки, проникало в структуру белого шара и вспучивало мрамор волдырями. Теряя форму шар оплывал раскаленной лавой, что проникая в мозаику пола растекался по залу тонким слоем яркого свечения.

— Уф, — утирая лоб от не существующего пота, Череп расслабленно выдохнул, — не думал, что придется разгонять процесс своими силами.

— Да уж, — философски поддакнул Косяк, — а я уже думал куда бы дернуть, а еще эта тут начала истерить…