Илья Тё - Никто, кроме Господа Бога

Короткое лезвие порхнуло в руке секс-агнатки. И вместе с ним, почуяв острую сталь, кавалерист Каталина выпрыгнул из подсознания девушки. О, этот старый рубака знал толк в клинках!

Как бы ни был силен рукопашник, обычный кинжал, нож или стилет почти всегда уравнивают шансы. Что бы ни твердили по этому поводу кинофильмы, книги и инструкторы по рукопашному бою, сталь — это сталь. Только очень тренированная рука, только очень натасканное, сильное и смелое тело способно подавить даже слабого противника, если у него в руках остро отточенная стальная полоска.

Рукс, возможно, этого не знал.

Он сделал несколько стремительных пируэтов, выполнил картинный уход, картинный бросок, качнулся туда и обратно, демонстрируя подвижность гибкого тела и показывая, что не зря потратил столько времени на дорогостоящих тренировках в клубах и секциях для мультимиллиардеров.

Опустив руку с ножом к бедру, Катрина шагнула вперед. Просто, как дрессированная корова.

Реакция Рукса, конечно, была живей. Нырнув направо и уводя таким образом свой корпус от опасной руки с ножом, он обошел ее сбоку, чтобы достать апперкотом. Тело брюнетки было легким, и одного доброго удара должно было хватить…

Сталь резанула воздух. Кэти не стала ловить, уклоняться или отбивать его руку — она просто выставила перед собой клинок, широким движением, с оттяжкой, чтобы коснуться его руки наверняка. И коснулась — легко, как в свадебном поцелуе!

Кожа лопнула в этом месте, разрезанные артерии брызнули кровью, рука мгновенно отяжелела.

В следующий миг Рукс почувствовал тупой удар в грудь. Завершая режущее движение «по руке», Катрина воткнула нож прямо в ребра, чуть ниже подмышки! Что-то закружилось вокруг, и Рукс понял — то был потолок. Слабые женские руки поддержали его за накрахмаленный воротник. Катрина наклонилась к лицу. Глаза уперлись в глаза. Смазливое женское личико, как маска, застыло над его носом.

— До скорого! — прошептала ему секс-агнатка. И катафрактарий в ее голове смеялся при этих словах. «Месть, — кричал он, повторяя услышанную где-то фразу, — это блюдо, которое подают холодным!»

Рукс опустил глаза вниз. Внизу торчал нож, по самую рукоятку утопленный в его ребра.

«Больно», — подумал Рукс. Но в этот миг он был счастлив. Умирая, он точно знал, что Кэти не выпьет его душу по каплям, как сделал это с Эливинером в кластере Буцефал…

Некоторое время после этого Кэти сидела молча, глядя, как кровь струится по маленьким ладоням ее тела-носителя. А еще она смотрела на Саймона. Его мертвая голова второй раз за минувший год тяжелила ее ладони.

Когда Рукс обмяк, она подняла с пола бластер-перчатку и, не надевая его на руку, немного пошатываясь, выбралась наружу. Высоко над многоэтажными руинами «Меридиан-Торватин» зависли полицейские флаеры. Впрочем, к зданию никто не спешил. Пилоты и сидящие в кабинах десантники с открытыми ртами следили над тем, как знакомое с детства солнце распадается на куски.

Тело Катрины Беты ожидало Лину чуть выше, и небеса над головой заливались красками, готовые распасться на части. Быстрый способ вернуться в прежнюю оболочку у девушки оставался один.

Агнатка улыбнулась алым лучам и вонзила нож себе в сердце.

Создателя звали Геб.

Творение его было странным — бескрайняя бездна космоса, замкнутая в себя.

В центре мира Геб повесил Цветок. Огромную РОЗУ, растущую из пустоты.

Тридцать шесть лепестков сотворил Геб для своего удивительного Цветка. Каждый лепесток его был толщиной с планету и шириной со звезду, а длиною от основания до острого своего кончика — еще более!

В центре Розы Геб воздвиг невиданный Пестик — гигантский столб выше самых высоких гор. На ножке Пестика длиной в миллион километров простер он ровную алмазную площадку. А на ней — свой чудовищный космодром.

Каждый из тридцати шести лепестков прикрепил Геб под разным углом к основанию Розы. Та сторона лепестка, что обращена к Пестику, исчерчена треугольным зеленым морем и V-образной сушей, застроенной небоскребами и выкрашенными в яркий желтый, а также алый цвета. И вот — зеленым, желтым и алым выглядит из космоса титанический лепесток.

Та же его сторона, что смотрит наружу, в бездонное замкнутое в себя пространство Кластера — подобна гигантскому солнцу и испускает на низлежащие лепестки яркие лучи животворящего света. И только верхние из тридцати шести лепестков невиданного мира-цветка светятся с обеих сторон, освещая не только те лепестки, что под ними, но и поверхность самого Пестика, что закрыта телами тысяч межзвездных судов…

Вокруг Розы Геб создал Маску — клетку-шар из прозрачных прутьев со стальным сердечником. Каждый прут Маски — это огромная стеклянная колба, что вертится вокруг своей оси, создавая центробежную тягу. Ровно тысяча девятьсот девяносто восемь «прутьев» вертится в Маске Розы.

Свет лепестков неровный, а потому колбы-прутья светятся внутри сами. Они гаснут ночью и яркими красками вспыхивают днем. Внутри каждой колбы, согретые теплыми лучами, цветут сады, пульсирует жизнь.

Миллиард человек живет на каждом из лепестков Розы.

И еще сто миллионов — на каждой колбе-прутике Маски.

Итого — двести тридцать миллиардов человеческих душ. Двести тридцать миллиардов слуг и рабов — охранников, поваров, менеджеров, таксистов, метрдотелей, портье, танцовщиц, такелажников, диетологов, пилотов, гимнастов, врачей, массажистов, визажистов, электриков, жонглеров, уборщиц, стриптизеров, официантов, консультантов, музыкантов, проституток и… конечно, крупье!

Ведь планета Роза — это не только гениальное творение космического дизайна. А прежде всего — огромный Мир-Казино. Крупнейший и знаменитейший во всем бескрайнем Искусственном Мироздании…

Сегодня, однако, в Мире-Казино разыгрывался странный приз: он сам и жизнь его обитателей.

Искусственное Мироздание. Кластер Роза.

Утро следующего дня.

Воскрешение прошло так себе. Габриэль, Эс Си Рукс и Артели хеб-седировались в большом белом здании на Пестике Розы — именно там располагались центральный космодром, медицинский центр и главная башня — резиденция бессмертного Габриэля. Рукс и Габриэль проснулись со страшной головной болью, необычной для только что изготовленных клонов. И только шеф Артели искренне радовался, что воскрешен бесплатно.

Все трое сидели на этот раз высоко — не в гостинице, а в прилизанном лимузине, напоминающем незнакомому с новинками космомобильных экстерьеров человеку длинный напильник звенящего черного цвета, висящий в воздухе на восьми светящихся гравиопорах.