Сергей Климовцев - Кровь аистов

Люди сгрудились возле самой кромки тумана, и Егору бросилось в глаза, что они близки к панике: Гроха запретил им в него входить. Охрана, растянувшись цепью, преградила путь, остальные участники экспедиции наступали на нее стенка на стенку. Уже вовсю сыпались угрозы и оскорбления с обеих сторон, ситуация накалялась до предела с каждой секундой, не хватало лишь искры, чтобы разгорелось зверское побоище. И эту искру изо всех сил пытались высечь двое охранников, начавших по приказу Грохи крутить руки Волку. Тот уворачивался до последнего, понимая, что стоит ему затеять драку, и толпу уже будет не остановить. Единственная мысль, которая крутилась сейчас в голове у Андреева: им неслыханно повезло, что оружие тут не стреляет.

Вскоре Волк, не рассчитав, отпихнул от себя охранника слишком сильно, так что тот кубарем полетел на землю. Вскочил он уже в полной ярости, с ножом в руках, и с воплем кинулся на сталкера, но по пути его перехватили.

– Стоять! – рявкнул Мельниченко.

Он выбил нож из рук обезумевшего человека, схватил его за горло и встряхнул так, что у того посыпались искры из глаз. Спустя несколько мгновений наполовину придушенный охранник свалился на землю, и ярость его понемногу утихла. Чего нельзя было сказать об остальных охранниках: обозленные, они двинулись на Мельниченко, словно почуявшая кровь стая, и вместе ними шел Гроха с перекошенным от злобы лицом. Остальные отпрянули в сторону – их злость сменилась ужасом, и озверелое стадо, готовое рвать друг друга в клочья, уже мало походило на научную экспедицию.

Лишь несколько человек сумели побороть свой страх перед разъяренной толпой. Спиной к спине с Андреем немедленно встал Волк с тесаком в руке – его взгляд вполне доходчиво говорил, что он собирается продать свою жизнь очень дорого. Остался и англичанин, и, обогнав толпу, к ним несся во весь дух Егор.

Обезумевшие от ярости люди себя уже не контролировали. Стая пока еще не решалась напасть сама: она ждала команды «фас!» от своего вожака. Долго ждать ей не пришлось. Андреев, холодея от ужаса, смотрел, как лопаются сосуды в дрожащих от бешенства глазах начальника охраны. А потом кровавая масса забурлила и из самой глубины стали пузыриться маленькие темные точки, сливаясь в одну сплошную черную пелену. Неестественно выгнув шею, он затрясся всем телом, и из ощеренной пасти вырвался леденящий душу вопль.

В ту же секунду толпа рванулась вперед. Андрей шагнул навстречу, и первое сунувшееся к нему существо полетело в сторону. Удар был страшен – охранника швырнуло прочь метров на пять, едва не переломив пополам, но остальным было наплевать: они продолжали кидаться на Мельниченко, как собаки на медведя.

В какой-то момент Андрей, придавленный всей этой массой, оступился, чудом удержавшись на ногах, но стоило ему разогнуться, как в него мертвой хваткой вцепилась тварь, в которой он с трудом признал Гроху. Отливающие нечеловеческой зеленью глаза сверкнули. Одной рукой он оторвал от себя безумное существо, отведя другую для удара, как вдруг на плече у него кто-то повис.

– Нет!! – отчаянно кричал Егор, цепляясь за Андрея изо всех сил. – Нет, Андрей!! Нет!!

Он хорошо видел чудовищную силу, с которой Мельниченко орудовал в толпе, и у него уже маячил перед глазами вырванный вместе с позвоночником череп его друга. Глядя в полные мольбы и ужаса глаза Андреева, Мельниченко сдался, и это здорово осложнило ему жизнь: теперь твари смогли наконец до него добраться, потому что ему приходилось сдерживать беснующегося Семена. А вскоре, получив подкрепление со стороны других участников экспедиции, существа удвоили свой натиск.

Через мгновение под грудой тел исчез Волк. Англичанин шатался и тоже готов был вот-вот рухнуть, и пораженные страшной чумой люди уже накинулись на тех немногих товарищей, кто еще оставался в своем уме. Три десятка человек сплелись в кровавый клубок, разрывая друг друга на куски руками и зубами. Последнее, что видел обезумевший от горя Андреев, это как одна из тварей валит на землю Аню, с диким визгом отбивая себе скрюченные руки об ее скафандр.

В этот момент чаша терпения планеты, как видно, переполнилась – земля вздрогнула от сильного подземного толчка. Следующим толчком она подбросила облепивших ее уродов высоко в воздух, желая, наверное, утихомирить их таким способом. Упавшие на землю люди притихли, затравленно озираясь, а через мгновение из глубины донесся чудовищный рокот, от которого их сердца наполнились страхом. Он нарастал с каждой секундой, и вот уже люди завопили от ужаса, слыша бешеный рев пришедшей в ярость планеты.

Но все еще только начиналось. Когда рев стих, вспыхнула раскаленная масса на горизонте. Огненные языки вытянулись далеко вперед, лизнули сухую траву, и через секунду взметнувшееся до небес пламя рвануло к людям со страшной скоростью. Единственным их спасением было бежать в туман и молиться, чтоб он смог сдержать огненную стихию. Но туман почему-то пугал бесноватых больше, чем огонь. Долина задрожала от предсмертного воя: существа горели заживо перед спасительной кромкой, но пересечь ее было выше их сил. Туда смогли войти лишь несколько человек, сохранивших остатки разума.

До последней секунды Андрей с друзьями затаскивал упирающихся людей в холодную серую пелену. В результате они смогли уберечь лишь троих – остальные выскакивали наружу, прямо в потоки бушующего пламени. Немногие уцелевшие забрались поглубже в туман и свалились на землю без чувств – их осталось всего девять из сорока.

* * *

Убедившись, что Аня в безопасности, Егор опустился на землю, и его начала бить сильная дрожь. Какое-то время он мало чего соображал, а когда наконец пришел в себя, то вздрогнул еще сильней: рядом с ним, широко открыв глаза, сидел Семен. В глазах у него не было ни буйства, ни черной пелены – они были совершенно чисты, но взгляд его исказила нечеловеческая боль.

– Господи! – Гроху трясло. – Господи, господи!..

Он повторял это бесконечно, и трясся как в падучей, а потом, обхватив голову руками, человек начал кричать, кричать страшно, как раненый зверь. Чума отступила, вернулся разум, и осознание того, что он натворил, было для него невыносимо. Боль и страдания, которые он испытывал, были запредельными, и через какое-то время Семен свалился на землю и, зарывшись в нее лицом, завыл по-бабьи.

Андреев едва не сошел с ума от этого крика. Он осторожно потянулся к другу, не в силах вынести его страданий, но на плечо ему легла чья-то рука, не давая сдвинуться с места. Это Мельниченко покачал головой: «Нет». Егор попытался двинуться дальше, но Андрей снова его удержал:

– Оставь, он справится. Ты ему не поможешь.

– Правильно! – раздался рядом чей-то каркающий вопль. – Оставь, пусть сдохнет, гад! Из-за него все.