Дмитрий Казаков - Кровь ангелов

Замерцали полусферы гравикомпенсаторов.

– Преторианцы? – спросил Энхо, разглядывая герб на борту ближайшего карпентума.

Голова огромной гривастой кошки – Вторая «Львиная» когорта.

– А ты кого ждал, спасателей? – Арвинд сердито оскалился.

Эру Венц хотел ответить, но в голове зашумело, ноги ослабли, и через миг все поглотила тьма.

Солнце Аркануса, голубоватое и маленькое, висит низко над горизонтом, и холмы, окружающие Антрум Ноктурна, отбрасывают длинные глубокие тени. Но в обычно пустующей комнате на самом верху главной башни тьме не место – лучи светила врываются через огромные окна, квадратами ложатся на стены.

Каждое украшает еле заметный, вплавленный в стекло герб – свернувшаяся в кольцо змея, что кусает собственный хвост, символ колеса памяти, ее бесконечного, бурного потока.

«Весна в этом году задерживается», – думает сестра Валерия, глядя на занесенный снегом сад, на протоптанные тропинки, на то, как одна из послушниц семенит к трапезной.

Валерия провела на Арканусе пятьдесят лет, и он стал ей второй родиной.

Сегодня они собираются здесь, девять Старших Сестер, охраняющих память, сходятся вместе впервые за несколько месяцев, ибо вести, пришедшие из столицы Империума, слишком важны.

Девять женщин, отказавшихся от женского в себе ради того, чтобы стать чем-то намного большим, чем просто человек.

– Свершилось то, что свершилось, – говорит сестра Езинда, маленькая и сморщенная, вот уже десятилетие исполняющая обязанности Домина Темплум и управляющая Антрум Ноктурна воистину железной, почти мужской рукой. – Нервейг пал, и его место занял молодой Вальгорн.

– И стоило ради этого отрывать нас от занятий? – бормочет круглолицая сестра Клейдор. – Сколько было правителей на нашей памяти, сколько их еще будет, и что нам за дело до того, чья задница полирует Мерцающий трон?

«Недовольна и даже не пытается этого скрыть, – отмечает про себя Валерия. – Понятно, пришлось в кои-то веки выйти из лабораторий, бросить любимые эксперименты. Ничего, сейчас тебе напомнят, кто ты есть…»

– Не совсем так, добрая сестра, – голос Езинды звучит так же мягко, как и ранее, и только очень хорошо и долго знающий ее человек, да и то не всякий, а очень наблюдательный, может понять, что Домина Темплум разгневана. – Мы – часть человечества и не можем жить вне его, мы – часть Империума и должны учитывать его интересы. Да, императоры не раз и не два обращались к нам за помощью, но что бы стало с Антрум Ноктурна в годы вторжения Грихайн, не встань легионы железной стеной на пути врага?

Валерия ежится, по спине ее бежит холодок – о да, они помнят, лучше всех помнят, как три столетия назад неведомо откуда явился враг, которого оказалось невозможно понять…

Непостижимыми остались его цели, его язык и способ мышления.

Ни одного пленного не удалось допросить, и это после войны длиной в четверть века! Грихайн уничтожили, вплоть до последней личинки, и в запале ликвидировали почти все, что они принесли с собой.

Да, в запасниках Антрум Ноктурна имеется кое-что, но слишком мало.

– Императоры, – ворчит сестра Лерд, старейшая из всех, более полутора сотен раз видевшая, как весна приходит на холмы Аркануса. – Сейчас их так не называют. Используют всякие хитрые титулы или вовсе именуют Божественной Плотью, ибо так почтительней, ишь ты…

– Мы зря тратим время, это все пустая болтовня, – говорит Валерия очень тихо. – Мы должны принять решение.

– Насчет чего? – Лерд, похожая на закутанную в алые ткани мумию, глядит на нее неодобрительно. – Нервейг мертв, его племянник ничуть не лучше того, кого он сверг, это все скоро поймут.

– Но есть еще кое-что, – произносит Езинда.

Да, Валерия не ошибается – главную новость Домина Темплум по обыкновению придерживает.

– Что-то важное? – с издевкой спрашивает Клейдор.

– Сама поймешь, – Езинда остается спокойной. – Эльтирия, фемина, смогла бежать. Более того, она попросила помощи у нас.

– Через Альенду? – интересуется Лерд.

– Нет, через одну из сестер суб фламмеум, – отвечает Домина Темплум.

Понятно, отчего Эльтирия не пошла к Альенде – та или в миссии, или во дворце, на виду, на ней всегда десятки глаз, и скрытно помочь кому-то сивилла, обитающая в непосредственной близости от Мерцающего трона, просто не может.

К тому же, после того как Нервейг два года назад изгнал из столицы прочих сестер, она осталась одна, в окружении лишь послушниц.

– И как же она ее нашла? – интересуется Валерия, чувствуя, как беспокойство трогает сердце мохнатой лапкой.

Любой крестьянин с полей Целлии или рабочий с шахт Фатума знает о сивиллах, выпускницах Антрум Ноктурна, что носят одежды красного цвета, а мудростью превосходят любого мужчину. Но мало кто ведает о том, что с Аркануса разъезжаются и эмиссары другого рода – обычные, ничем не примечательные на первый взгляд женщины.

Они ведут простую жизнь, не дают мудрых советов, не предсказывают будущее…

Но они существуют для той же цели, что и прочие сестры, охраняющие память, и всегда готовы выполнить приказ Старших Сестер.

– Боюсь, что этого мы никогда не узнаем. – Езинда вздыхает. – Фемина просит. Молит нас, чтобы мы помогли ей избегнуть гнева племянника и отомстить за мужа и детей.

– Месть? Что за гадкое слово, ишь ты, – ворчит Лерд.

– О ней речи и не идет, – замечает Домина Темплум. – Но вот помощь… Наших сил хватит, чтобы Вальгорн не смог найти Эльтирию, но вот нужна ли она нам?

– Проще выдать ее новому императору, чтобы заручиться его благодарностью, – быстро говорит Клейдор.

– Ты слишком много времени проводишь за своими занятиями, добрая сестра, – Езинда более не скрывает раздражения. – Ты умудрилась забыть, что правители не бывают благодарными, особенно хозяева Мерцающего престола!

Клейдор отшатывается, глаза ее загораются гневом, но только на миг, и она опускает голову.

– Оказывая помощь фемине Нервейга, мы поставим себя в опасное положение, – подает голос сестра Жинора, Домина Поэналис, в чьем ведении послушницы, их набор и обучение.

– Это верно, – говорит Валерия, – но зато у нас появится дополнительный козырь. Вдруг с Вальгорном что-то пойдет не так? Что мы вообще знаем о нем?

Все взгляды обращаются на Лерд, Домина Круор, в круг обязанностей которой входит знать все обо всех сколь-нибудь значимых людях Империума, об их предках, талантах и привычках.

– Взбалмошный юноша, испорченный варварским воспитанием, – говорит старуха задумчиво. – Дух Скола Анимус глубоко проник в его душу, и та отравлена бешеными страстями. Происходит из боковой ветви, единственный, кто уцелел в «дни гнева» двадцать лет назад.