Асмунд Торм - Восход Андромеды

— Господин генерал, здесь крайне опасно, русские ведут постоянный артобстрел, — подбежал от группы немецких танкистов офицер и запоздало представился: — Лейтенант Отто Хайнеманн, командир танкового взвода.

Словно подтверждая сказанное лейтенантом, очередной русский снаряд рванул на небольшом пригорке метрах в трёхстах от дороги. У сгрудившихся на дороге танков хлопотали экипажи, сталкивая на обочину то, что совсем недавно было танком Pz 38(t). Спешившиеся с бронетранспортёров гренадёры залегли на ближайшем лугу, готовые к отражению атаки из близлежащей рощицы. Всё вокруг грохотало и гудело, трещало пулемётными очередями и оглушало рёвом авиационных моторов.

— На войне везде опасно. Что здесь у вас произошло, лейтенант? — обходя концевые танки небольшой колонны, отрывисто спросил Манштейн. — Почему не продвигаетесь вперёд? Это машины вашей роты, подбитые там, в полукилометре за поворотом?

— Так точно, господин генерал, это танки нашей роты, — шмыгнул носом танкист. — Мы попали в засаду противотанковой батареи, и русские подбили три танка из моего взвода. Стреляли и по моей машине, но в борт не попали.

— Стреляли из кустарника, со ста метров, и промахнулись? Везучий вы, лейтенант, — обернулся к танкисту Манштейн. — Надеюсь, вы полностью уничтожили русскую батарею?

— Не совсем, господин генерал, — замялся танкист. — Ответным огнём мы подбили одно орудие. Остальные русские сами бросили и сбежали с места засады. По моему танку они не промахнулись. Меня и мой экипаж спас Клаус Шнитке, опытный механик-водитель. Он каким-то нюхом почуял засаду и успел развернуть танк. Снаряд ушёл в рикошет.

— Дальше. Рассказывайте дальше, — чувствуя недоброе, потребовал Манштейн.

— Дальше мы из танковых пушек обстреляли кустарник, взвод гренадёров спешился и атаковал русских, — тяжело вдохнул Хайнеманн. — Русские сбежали после единственного залпа, заминировав свои орудия и нашпиговав позицию минами. Гренадёры подорвались на шести фугасах. Одиннадцать убитых, восемь раненых. Итог: русские разменяли четыре старые тридцатисемимиллиметровые пушки на три наших танка и взвод гренадёров, сами не понеся никаких потерь. Скорее всего, та же засада привела в действие и этот фугас.

Манштейн подошёл к уже наполнявшейся водой огромной, глубиной не менее трёх метров, воронке. На противоположном конце воронки лежал перевёрнутый танк. Ещё один только что столкнули на обочину дороги.

— Русские установили фугас в водосточной трубе под полотном дороги, — прищурившись на ярком солнце, рассказывал лейтенант. — Пропустили «двести пятьдесят первый» и мотоциклистов, и рванули фугас между первым и вторым танками. Слева и справа — заболоченная низина, за которой, на холмах, скорее всего, и прятался подрывник. После взрыва дальше по дороге русские расстреляли из пулемётов мотоциклистов и подожгли бэтээр.

Глядя на мутную грязную воду на дне воронки, Манштейн вспомнил все сегодняшние сюрпризы русских. Ещё утром Манштейн получил несколько докладов об отсутствии в разгромленных авиацией и артиллерией русских парках настоящей исправной техники. Несколько разобранных старых машин не в счёт. Всё остальное — фанерные макеты и деревянная имитация танков и автомашин. Днём продвижение батальонов постоянно стопорилось из-за тактически грамотных засад, таких вот минных сюрпризов и минных полей. В лобовые столкновения с немецкими танками русские старались не вступать.

Удар Люфтваффе по спящим русским аэродромам не удался. Нет, аэродромы спали, и их перепахали бомбами, расстреляли из пушек и пулемётов. Но русских самолётов на разбомбленных аэродромах не обнаружили. Только макеты и списанный хлам. Русская истребительная авиация уцелела, и всей своей массой навалилась на Люфтваффе. Бои в воздухе продолжались весь день, отвлекая Люфтваффе от поддержки наступления наземных сил.

В окрестностях Бреста

Ситуация сложилась патовая. Сзади и немного выше — немцы, впереди, в редколесье — наши. Обе стороны ведут перестрелку из стрелкового оружия, завязалась дуэль пулемётчиков. Между ними, в небольшой низине, и застряла прошитая пулемётной очередью полуторка. Застонал раненый водитель полуторки. Несколько пуль прошили кузов машины, брызнули деревянные щепки.

— Потерпи, потерпи, через часик стемнеет, и мы тебя вытащим, — почему-то шёпотом, словно его могли услышать немцы, успокоил водителя Николай. — Рана не опасная, тебя спас бронежилет.

К полудню батарея, в которой служил лейтенант Николай Ветров, расстреляла два боекомплекта. Часам к четырём сократившаяся наполовину батарея заняла новую позицию. Комбат, немногословный, седоусый, бритый налысо капитан, поставил Ветрову задачу, на словах объяснив местонахождение небольшого склада с боезапасом. Склад нашли, быстро загрузили снаряды и на обратном пути нарвались на немцев. За полуторкой погнался полугусеничный бронетранспортёр, и в этой чёртовой низинке немцы очередью прошили кабину машины. Одна из пуль чиркнула Николаю по руке, оставив глубокую кровоточащую царапину. Водителю повезло меньше. Впрочем, это с какой точки зрения смотреть. Одна пуля попала в плечо, вторая застряла в пластине бронежилета. Не будь оного, рядом с Николаем лежало бы остывающее тело, а не стонущий живой человек.

Немецкий пулемёт замолчал. Снайпер поставил точку в дуэли двух «дегтярей» и палящих из МГ с бэтээра немцев. Бронетранспортёр стал отползать задним ходом. Чёрт, второй «251-й». Прикрываясь его корпусом от снайпера, за широкой кормой суетятся немцы. Так и есть, миномёт. Выстрел, недолгий свист мины, и куст разрыва в редколесье. Второй выстрел, и новый взрыв. Проклятье. Сейчас немцы расстреляют позицию пулемётчиков и кинут пару мин сюда, в низинку. А потом пехотинцы пристрелят раненых, если таковые останутся. Вот, опять затрещал МГ.

— Иван, немного дальше! Вот так. Афанасий, мину! Никому не высовываться! — как всегда, в критической обстановке в голосе старшего сержанта Лернера слышался небольшой характерный акцент. — Афанасий, мину!

Самоходный миномёт наконец-то продрался сквозь кустарник, выполз на позицию и открыл огонь. Успели вовремя.

— Ага! Заметались! — удовлетворённо и даже с каким-то восторгом закричал старший сержант. Он только что положил мину в кузов бронетранспортёра, навсегда заткнув немецкий МГ. — Афанасий, мину!

Тугодумием немцы не страдали. Моментально сориентировались и открыли ответный огонь. Близкий разрыв, скрежет осколков по броне. Ещё один разрыв.

— Иван, дай назад! Ещё! Афанасий, мину! — Секунды ожидания, и близкий взрыв выкашивает немецкий расчёт. — Ага, побежали, гады! Афанасий, мину! Что он делает?!