Игорь Недозор - Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар

- Подательница, - механически поправил медик.

- Чего? - наклонился к нему Шмаков.

- Подательницей Жизни ковен Грайни зовет свою небесную покровительницу.

- Да по мне хоть подательницей, хоть продавщицей, хоть кладовщицей, - махнул рукой Шмаков. - Дел мне только все это запоминать…

- А что за печать-то? - переспросил вдруг Тупиков, потому как смутно припомнил что-то такое, связанное с печатью, что мелькало в разговорах грайниток.

- Я-то откуда знаю? - раздраженно передернул старлей плечами. - Ладно, медицина, уж если посоветовать толкового все равно не сможешь, так, может, хоть лекарства дашь?

- Это какого? - встревожился Гена, ибо лекарства были его настоящей головной болью - куда там выдуманной шмаковской.

- Какого-какого? Будто сам не знаешь? Того, которое вы, доктора, глушите почем зря, - осклабился гость. Ну, в соответствии с эмблемой. - Он довольно невежливо ткнул пальцем в ворот песчанки с латунными значками мед службы. - Знаешь, как ее называют? Змея в стакане, ха! Короче, спиртяшки не плеснешь?

И каким-то непонятным чутьем старший лейтенант выразительно посмотрел в сторону тяжелого резного шкафа, где бывший санинструктор как раз недавно поставил большую двухлитровую бутыль настоящего девяностоградусного спирта - тройной перегонки, дважды профильтрованного через толченый древесный уголь и вымороженного в больничном леднике. И не далее как завтра с утра он собирался приступить к приготовлению на этом спирте настоя специально подобранных им степных лечебных трав. Так что покушение на его сокровище вызвало неподдельное возмущение медика.

- Вам, Виктор Петрович, пить нельзя, - как можно тверже выговорил Тупиков, стараясь смотреть прямо в глаза.

- Так и знал… - сказал спецназовец, поднимаясь. - Ну и медицина у нас, прямо как в том анекдоте. «Гиви, почему ты нэ пьешь?» - «А мне доктор запрэтил…» - «Вах, ну дай йему сто рублэй, он тэбе разрэшит!» Ну бывай, клистирный командир. - И внушительно хлопнув Тупикова по плечу (оно враз заныло), он покинул кабинет октябрьского главврача.

Спустившись с каменного крыльца, Шмаков зло сплюнул.

Да чего тут ходить вокруг да около! Чертов салага ведь ни в чем не виноват. Это ему, матерому бойцу, стыдно прятать голову в песок.

Не в контузии и даже не в плане дело. И самое лучшее пойло тут не поможет!

Потому что печать на нем и в самом деле стоит - поставленная кем-то или им самим, его буйной и жестокой жизнью - неважно уже…

Перед внутренним взором старшего прапорщика как в живую встал тот вечер…

Тогда, полгода назад, их взвод стал лагерем неподалеку от селения, название которого он уже запамятовал - у него была вообще дрянная память на эти идиотские здешние имена и названия.

Макеев тогда после спора на совещании решил поставить возомнившего о себе много летеху на место и выгнал на внеочередные учения. Спор, кстати, был из-за этих чертовых баб-амазонок, которым все же решили выдать земное оружие.

Изо всех лишь Шмаков высказался против, да еще имел неосторожность что-то ляпнуть про «обезьяну с гранатой» и дикарей.

Особенно взвился Серегин, муж этой… ладно, проехали.

Как водится, их высадили с трех грузовиков, бросив на пять дней в серой скучной лесостепи. Шмаков честно погонял своих гавриков вокруг холма и по пересеченной местности, лично выбрал три места для засад, в одном из них заняли оборону и условно победили прорвавшуюся конную тысячу. Застрелили попавшуюся на дороге самку тростникового кабана, разнообразив меню в виде похлебки из вяленого мяса нормальной свежатиной, и улеглись спать, не забыв выставить дозоры.

А следующим утром, пока Виктор совершал личную пробежку, наматывая не стандартный километр, как его подчиненные, а три, он и встретил… того человека. Он взял и просто вышел из-за куста горького ореха на лесную тропинку, подняв руку, - как тут приглашали к разговору.

Обычный ничем не примечательный тип - одетый наполовину как степняк, наполовину как оседлый дикарь - так тут часто ходят. То ли небогатый торговец, то ли приказчик, то ли мастер. Оружия при нем не было - даже ножа на поясе, что было необычно для туземцев - те, если имели возможность, всегда таскали что-то смертоубийственное. Даже мальчишки в селениях носили с собой заостренные палки с обожженным на костре для прочности концом.

Виктор на автомате, что называется, вытащил из-за пояса «гюрзу». Незнакомец только улыбнулся в ответ. И почему-то землянин сразу понял, что означает эта улыбка - пока он тут бегал по лесу, его при желании можно было прикончить стрелой из превосходного степного лука, имеющего перед АКМ то преимущество, что выстрела не слышно.

- Здравствуй, человек из Тхан-Такх, - сказал незнакомец, и Виктор невольно попятился.

Потому как сказано было, пусть и коряво, и с диким акцентом, но по-русски.

- Я - Зорт, ученик слуги великого повелителя Ундораргира, старшего буандигис-шамана Ортас Хака, сына Сайнорги, сына Рорридда, наследник знания истинного и древнего. В храме Подземного Хана меня зовут Наездник Черного Коня - если переводить на ваши чины, это… ну пусть будет к'хапитан.

- Ну а я старший лейтенант, - хмыкнул Шмаков, пытаясь собраться с мыслями.

«Не трус, - подумал гость. - Но глуп».

- Давай без чинов, тоан, - улыбнулся, не выдав тени своих мыслей, Зорт. - Я думаю, нам есть о чем поговорить?

- Я в этих ваших ведьмовских штучках ничего не понимаю, - бросил в ответ Виктор. - Мое дело - война. И то надо мной есть мой начальник. С ним и говори.

- Только лишь война? Или ты никогда не думал, что достоин большего? Слушай, друг, может, сядем и поговорим? Пока твои воины начнут беспокоиться, у нас ведь есть время?…

- Итак, история ковена имперских ведьм началась с великой ведьмы Рао, - произнес собеседник Костюка, важно огладив усы. - Историю эту следует начать со времен правления императрицы Кхэмоа Уно…

Почтенный Притос Сенно поднес к губам сосуд.

- Что за чудесное вино, мой драгоценный друг! Попробуйте, такого наверняка нет в ваших диких, прошу меня покорнейше простить, краях, где из средств увеселения духа имеются лишь грязные варварки да бурда из кобыльего молока.

Заговорщицки подмигнул собеседнику.

- Это «Поцелуй пери» - его положено выдержать несколько лет в сосуде из дерева хотер, запечатанном воском. Именно воском, а не деревянной пробкой или глиной, как делают эти невежды из Тазалайской долины! Только так оно дает настоящий вкус! Чувствуете, очаровательное сочетание терпкости, кислоты и легкой сладости! Чувствуете? Оно совсем не похоже на вино из Оус, хотя вроде бы куда уж лучше оусского. И совсем не талино, потому что талино - вино пурпурное, почти черное, а тут розовое. Это, конечно, не вино с императорских виноградников, но так ведь и цена другая - одна амфора того вина стоит как хороший ездовой конь… И, кстати говоря, это вино надо пить из стеклянной чаши - именно так, как пьем мы. Именно в стекле оно дает настоящий благородный цвет!