Максим парамохин - Ловцы душ

Тамика выглядит ничуть не хуже любых звезд ТВ. Что и подтверждает реакция временами чуть не пускающего слюну Гюнтера.

Да только худой и во многом примитивный биомас ее не интересовал. То ли дело высокий, крепкий, и весьма умный Ларион. Электронные оргазматоры, конечно же, хорошо, но неплохо бы иногда добавлять к ним и реального мужчину.

Который опять погрузился в какие-то раздумья. А может, вычисления или поиск в Сети.

Тамика нашла шляпу, очки, и под руку с Гюнтером вышла из отеля. Уже почти стемнело, так что на улице она сразу убрала ненужные очки в карман. Навряд ли в такой темноте их кто-нибудь сможет узнать.

От здания тянулись несколько дорожек в лес, по одной из которых они и направились. Гюнтер стал что-то рассказывать про свое движение, но Тамику он не слишком интересовал. Она надеялась, что Ларион хоть как-то отреагирует, но тот, похоже, слишком занят этим делом, чтобы реагировать на что-то еще. Неужели нельзя хоть немного отвлечься?

Она переключила свое внимание на немца, который продолжал увлеченно рассказывать об истинной толерантности. Не имеющей ничего общего с тем, как ее понимают сейчас.

Но Тамика почти сразу опять потеряла к нему интерес. Хотя Гюнтер, походу, и не интересовался ее реакцией, продолжая все так же увлеченно говорить.

- Что-то мне надоело гулять, - не особо церемонясь, перебила она его. Гюнтер буквально застыл с полуоткрытым ртом. - Пошли обратно.

Дорогой он тоже молчал, возможно, обиделся. Впрочем, какое ей до него дело. Проходя мимо отеля, Тамика нашла окно Лариона. Но его там, разумеется, не оказалось. Ему нет никаких причин разглядывать темные окрестности.

- Спокойной ночи, - сказала Тамика в коридоре и закрылась в своем номере. Вспомнила, что на обратном пути забыла нацепить очки. Ну и черт с ними. Сейчас ей для душевного спокойствия надо что-нибудь такое. Мощное. Психоделическое.

Тамика нашла один из своих любимых альбомов, но вспомнила, что Элиот как раз вчера прислал ей ссылку на пару новых композиций. Она купила одну и запустила на нейрокомпе. Через полминуты реальный мир для нее перестал существовать.

На ТВ опять показывали Вурца. Он в который раз самозабвенно рассказывал об ограничениях, что их партия планирует наложить на использование имплантов. Похоже, победа слишком ударила ему в голову, и он уже не задумывается, какие может нажить неприятности.

- Такое ощущение, что у них больше никаких других проблем нет, - усмехнулась, глядя на голограмму, Сара. - Вот избавятся от имплантов да киборгов, и будет всем великое счастье.

- Для них, возможно, так и есть, - произнес, ковыряясь в тарелке, Гюнтер.

Сара удивленно посмотрела на парня. Он что, прикалывается, или всерьез верит в такую чушь. Вообще она знала о нем не так много. Главное, что у него нет нейрокомпа, и вживлять его Гюнтер даже не планирует. Что, в ее понимании, автоматически отодвигало таких людей на самую примитивную ступень. И судя по высказываниям немца, он действительно весьма ограниченный тип.

- Первые импланты создали ну разве что лет сто назад. А повсеместное внедрение так и вообще насчитывает лишь три десятилетия. До тех пор же люди веками жили без имплантов. Но, насколько я знаю, счастьем у большинства и не пахло.

- Все равно применение имплантов надо ограничить, - вскинулся Гюнтер. - Если разрешить вам, киборгам, действовать без ограничений, вы всю планету погубите. Истратите все ресурсы, погубите экологию, и вообще.

Сара засмеялась. Причем поставила на динамики вариант грубого, или, как его называют, демонического смеха. Так, что Гюнтер вздрогнул и с испугом уставился на нее.

- Где ты нахватался такой чуши, мальчик? В дешевых проповедях? Или речах таких, как Вурц, - она кивнула на изображение. - Нам, киборгам, эти ваши ресурсы практически не нужны. Ни ежедневная еда по нескольку раз в день, - Сара ткнула в его тарелку, - ни куча дурацкой одежды, ни дома со всяким обогревом. А уж сколько ресурсов вы на всякую прочую ерунду тратите, так и представить сложно. Киборги и вирты - две самые нетребовательные категории людей. Так что если хочешь защитить экологию и сохранить природу - стань одним из нас, - она снова засмеялась.

- Можно подумать, вам вообще ничего не нужно, - буркнул Гюнтер.

- Куда меньше, чем вам, - улыбнулась Сара. - Это тело, - она постучала по груди, - куда более совершенно и менее требовательно, чем твой несовершенный кусок биомассы. Я просто поражаюсь, сколько вы тратите на дурацкие человеческие потребности, многие из которых никакого удовольствия не приносят.

- Ты говоришь так, будто сама к человекам уже не относишься, - произнес Ларион.

Сара повернулась к нему. Но он улыбался. В отличии от Гюнтера, который сжал губы и сидел с таким серьезным лицом, будто готовился вступить в смертельный бой. Ларион же улыбался, будто спор его забавлял.

- Отношусь, конечно. Я тоже человек, - сказала она. Ларион слегка кивнул.

- Только все человеческое тебе чуждо, - снова встрял Гюнтер.

- Что именно?

- Все, сама же говорила. Тебе не нужно есть и пить, даже дышать, - начал перечислять он. - И вам чужда вся наша культура.

- Вот как раз культура нам вовсе не чужда, - возразила Сара.

- Не чужда, - фыркнул Гюнтер. - Можно подумать, ты слушаешь Моцарта, или читала Ремарка. Тебе, наверное, эти фамилии ничего не говорят. Не знаешь ни одного классика.

- Знаю, и побольше твоего, - начала раздражаться Сара. - У меня в памяти самое полное собрание мировой классики. На 12 гигабайт.

- В памяти, - передразнил он. - Вот именно, что в памяти. Но я сильно сомневаюсь, что ты прочла хоть одну из этих книг. Ты даже не знаешь, о чем они все.

- Как это не знаю, - возмутилась она. - Они есть у меня в памяти. Я могу не только найти любую мысль, но и дословно процитировать отрывок какой угодно величины. Сомневаюсь, что ты сам так сможешь.

- Он прав, Сара, - неожиданно произнес Ларион. - Прочитать и занести в память - разные вещи.

- Чем же?

- Тем. Когда ты читаешь произведение, оно как бы становится частью тебя. Становится частью твоих мыслей, взглядов, восприятия. Короче, меняет твой мозг, связи между нейронами. Одни книги или фильмы производят неизгладимое впечатление, другие поменьше. Какие-то вообще могут пролететь незамеченными. Но все равно останутся хоть слабые следы.

- Лучше записать один надежный след в полноценной памяти. Который можно в любой момент извлечь, - упрямо сказала она.

- Только это будет машинный след. Мертвый. На твои мысли и поступки никак не влияющий. В отличии от тех, что оставляют в мозгу книги прочитанные. Пусть иногда следы призрачные, или даже искаженные, но они влияют на мысль, а потому живые.

- Все это чушь, - ответила Сара. - У меня есть эти книги в памяти, и мне хватит.