Владислав Выставной - Штука

Хотя смотреть особо не на что: пузатые змеи водопроводных труб, завернутые в какие-то лохмотья куски теплотрассы и несметные залежи разного школьного хлама: парты, сломанные стулья, доски, ведра, швабры, спортивный инвентарь…

– Не отставай! – бросил Матвеич и шагнул в темноту.

– Ага…

Мы пробирались через нагромождение старья, будто через специально созданную полосу препятствий. В один момент нога у меня соскочила и провалилась сквозь прогнившую фанеру. Я дернулся и зарычал от боли. Сзади что-то повалилось с грохотом и треском.

– Эй, с тобой все нормально? – недовольно произнес Матвеич. – Только не вздумай мне ногу сломать! Назад я тебя не потащу.

– А что ж вы сделаете? – прошипел я, пытаясь освободить провалившуюся конечность. – Пристрелите, что ли?!

Матвеич не ответил. Просто склонился и выдернул застрявшую ногу, не особо заботясь о моих ощущениях. Лодыжка, наверное, вся расцарапана – так саднит! Неужели наша экспедиция того стоит?!

– Будь внимательнее! – сказал Матвеич. – А теперь давай, полезай за мной. И смотри, фонарь не разбей!

Полный завхоз неожиданно ловко нырнул под трубы. Я последовал за ним, но тут же позорно застрял. Как ни ерзал – вперед продвинуться не было никакой возможности. Только маячили в луче фонатрика ботинки завхоза, один из которых недовольно постукивал по пыльному цементному полу.

– Рюкзак сними, дурень! – донесся досадливый голос.

Я так и сделал: нырнул вперед, протащив рюкзак следом. Под трубами было весьма неприятно: горячо, к тому же за шиворот капнуло самым натуральным кипятком! Встал, огляделся. Похоже, мы теперь по другую сторону внутренней стены. Хлама здесь не видно, впрочем, как и противоположной стены…

– Ты что, в детстве по подвалам не лазил, что ли? – поинтересовался завхоз.

– Н-нет…

– Что же ты делал в счастливые свои годы?

– Ну… В музыкальную школу ходил, почти три года. В кружок еще какой-то…

– И чему только учат подрастающее поколение… – посетовал Матвеич, уверенно продвигаясь вперед. – Все, чтобы оно настоящего мира никогда не увидело. Компьютерные игры, кино с телевизором и прочие суррогаты…

– А что же такого интересного в подвалах? – я пожал плечами.

Вдруг вспомнился рассказ Клоуна – про темную-темную ночь, темный-темный подвал… Вот же, чудовище, не к ночи помянуто! Дрыхнет в своей сумке, придавленный рюкзаком, и ни до чего ему нет дела…

– Подвал, друг мой, это всего лишь начало, – таинственно произнес завхоз. – А вот и продолжение…

Лучи фонариков уперлись в грязную, неровную поверхность пола.

– Где продолжение? – тупо спросил я.

Вместо ответа Матвеич пару раз шаркнул ботинком, сгребая цементную пыль. Под нею тускло блеснул металл. Я присел, перчаткой освобождая поверхность.

Люк. Обычный, канализационный. Ну, ладно, не очень обычный: чугунный, старинный, наверное, довоенный, если вообще, не дореволюционный. Какая-то витиеватая надпись на нем – только в темноте не разобрать ничего…

– А ну, взяли! – скомандовал Матвеич.

Пальцы с трудом влезли в узкую щель между чугуном и цементом. Крякнули, оторвали тяжеленную крышку. Откатили в сторону. Я глянул в черную бездну. Чихнул – и странное, придушенное эхо чихнуло в ответ.

– Нам что – туда? – осторожно спросил я.

– Давай за мной! – бодро сказал завхоз, втискиваясь в узкий, выложенный красным кирпичом, колодец. – Со скобами осторожнее, проверяй, чтобы не выпали… Давай рюкзак мне…

Хоть на этом спасибо! Я с удовольствием сунул рюкзак Матвеичу. Осторожно, спустил ногу, нащупал первую скобу. Оглянулся напоследок. Каким же родным, мирным и безопасным показался мне этот мрачный подвал!

Я даже представить себе не мог, каким глубоким может оказаться колодец. Мы все спускались и спускались. У меня даже руки онемели, и я с опаской подумал про завхоза с тяжелым рюкзаком. Но, все-таки, колодец закончился – узкой железной лесенкой, торчащей прямо из потолка. Напоследок я, все-таки, выхватил из стены ржавую скобу.

Матвеич ловко поймал меня, не дав растянуться на полу. Отобрал скобу, залез по лесенке, запихнул опасную ступеньку на место.

– Здорово, правда? – завхоз с удовольствием обвел руками окружающее пространство.

Хотел бы я разделить его восторги! Ну, да, крутые кирпичные своды, капающая где-то вода… Вполне кошмарный антураж.

– Я, конечно, извиняюсь, – мой голос предательски дрогнул. – Но куда, все-таки, мы идем?

– В глубину веков, мой юный друг, в глубину веков, – расплывшись в улыбке, торжественно произнес Матвеич.

– Как это?

– Считай, что эти колодцы, ходы, коридоры – что-то вроде машины времени, – потирая руки, сказал Матвеич. – Самое главное – сюда еще не добрались археологи, а еще хуже – какие-нибудь диггеры и прочие охотники за приключениями и наживой. Это, дружок, главное хозяйство, которым мне приходится заведовать…

– Что – это подземелье?

– Пойдем, пойдем. У нас мало времени… – он сунул мне в руки рюкзак.

Мы шли узким кирпичным коридором, и порой приходилось пригибаться, чтобы не чиркать каской по сводчатому потолку.

– Если хочешь знать, школу здесь построили специально, – сказал Матвеич. – А до этого лет семьсот здесь была церковь. Клану не нужно, чтобы люди копались, где ни попадя…

– И эти катакомбы тоже Клан строил? – спросил я.

– Ну, что ты, – усмехнулся Матвеич. – Ты же знаешь: слабаки на такое не способны. Просто в Москве с давних пор любят копать тайные ходы. При Иване Грозном, скажем, столько накопали – маленькое метро запускать можно… Ну, а государство богатое – нет-нет и лишний ход в сторону отведут. Да и замуруют за ненадобностью. Ты же знаешь – у нас в Клане вообще только то, что сильным за ненадобностью… А в Контуре государевом свои дьячки – там циферку не так поставят, там словечко не так впишут…

– Что же, и тогда уже Контур был? – удивился я.

– А как же! Называлось все правда иначе… Вот не скажу тебе точно, как… Это архивариус знает…

– Обалдеть… – признал я.

Древний кирпичный туннель перешел в крутую винтовую лестницу. Спускаться по ней было ужасно неудобно. Просто непонятно, почему бы не сделать простой прямой спуск?

Снова дверь – на этот раз массивная, выпуклая, с мощными рычагами-задвижками по краям, как в бомбоубежище…

– Какие интересные двери при Иване Грозном делали, – буркнул я.

Дверь бесшумно ушла вперед, и луч фонарика потонул во тьме. Ощутимо потянуло сквозняком. Я сделал пару шагов, глянул под ноги. И почти не удивился.

Рельсы.

– Это что же, метро? – спросил я.

– Да, как тебе сказать… – аккуратно прикрывая дверь, сказал завхоз. – Ну, не то что бы совсем метро. Так, остатки…

Меня вдруг прошибло потом. В голове зазвенело, возникло чувство нереальности происходящего.